Книга Под знаменем Воробья - Виктор Ночкин

Энгра — маленький город, известен тем не менее всему Миру, ибо нигде более — даже в самых блестящих столицах — не случается более многолюдных турниров. Даже весьма посредственные бойцы выходят на ристалище сразиться за корону. А вдруг повезет? Ведь чем Гилфинг не шутит, пока Гангмар спит? И даже нельзя предоставить участникам турнира несколько арен, чтобы бились многие одновременно — ведь тот, кому выпадет биться на второстепенном поле, будет оскорблен! К тому же за каждым боем должна следить авторитетная коллегия, в состав которой входят почтенные старые рыцари, епископ, маршал Сантлака и придворный маг покойного Игрина, Джебль-колдун. Сам Джебль, дряхлый маг в наряде, напоминающем кольчугу из-за покрывавших его многочисленных амулетов, сегодня пригласил занять место рядом с собой на почетной трибуне гостя — молодого мага из Ванетинии. Многие с любопытством поглядывали на полного юношу, о котором говорили, что он, несмотря на свой возраст, входит в десятку величайших чародеев современности. Сам же знаменитый маг держался скромно и благожелательно, вежливо отвечая на все вопросы и почтительно кланяясь мелкопоместным дворянам. Но его показная скромность никого не ввела в заблуждение. Было известно, что Велиуин Изумруд прибыл в Энгру с какими-то тайными поручениями от его императорского величества — и с соответствующими верительными грамотами. Молва, естественно, связала приезд известного мага с таинственными обстоятельствами гибели Игрина…

Но, хотя прибытие мага из Ванетинии заинтересовало многих, все же турнир затмевал все… Толпа зрителей — жители Энгры, оруженосцы и челядь участников ристалища, семьи дворян из соседних владений и прочие — топали ногами на трибунах, свистели, орали. Многие тут же заключали пари, делая ставки на участников поединка, особенно — если бились известные прославленные мастера. Маршал Сантлака почти не появлялся на трибуне, где расположилась коллегия судей турнира. Он буквально сбился с ног, раздавая распоряжения прислуге и разбирая споры и тяжбы между участниками боев. А споры возникали поминутно — кто-то, упирая на свои заслуги и славу, требовал допустить его в следующий круг без очереди, кто-то вопил, что ему достался недостойный соперник и он, благородный и знаменитый ок-Кто-то-там, не собирается скрещивать свое оружие с худородным и жалким ок-Кем-то-там… Слуги не успевали убирать с «поля славы» обломки оружия и уволакивать покалеченных лошадей, равно как и покалеченных дворян — а таковых было немало. Двое участников турнира уже отдали Гилфингу душу. Вообще турнир стоил Сантлаку денег, здоровья и жизней дворян не меньше, чем небольшая война…

А на ристалище благородные рыцари, сменяя друг друга попарно, бились — бились не на жизнь, а на смерть буквально! Ибо того стоил драгоценный приз этого турнира — корона самого большого королевства Империи… Трубили трубы, герольд — уже четвертый с начала турнира, ибо двое охрипли, а одного зарубил какой-то дворянчик, который счел, что его владение названо герольдом неверно — объявлял имена и титулы участников, маршал давал знак… И два закованных в латы воина неслись навстречу друг другу… Богато одетая толпа на трибунах и простонародье за специальной оградой на миг прерывали гвалт и замирали в ожидании… Удар! Летели обломки копий, побежденный тяжело ворочался на истоптанной копытами земле, силясь подняться, а победитель гордо гарцевал на арене, спеша покрасоваться, пока маршал увещевал героя сорванным голосом:

— Прошу вас, добрый сэр!.. Прошу, благородный рыцарь, благоволите покинуть ристалище!.. Гангмар возьми…

В первый день почти все поединки были решены быстро — одной или двумя попытками. На второй день остались лишь опытные бойцы, слабаки и неудачники отсеялись. И темп поединков замедлился. Старики из коллегии, надувая щеки и теребя жидкие усы, не спеша подолгу разбирали каждый второй бой, чрезвычайно серьезно обсуждая, является ли потерянное стремя или сорванный со шлема плюмаж достаточной причиной для признания рыцаря побежденным. А маршал тем временем отбивался от целой толпы осаждавших его дворян, опоздавших к началу турнира и требующих теперь включить их в списки…

Велиуин Изумруд взирал на пышное действо с похвальным спокойствием и умеренным любопытством. Пока что противниками сэра Метриена были слабые рыцари и поводов для беспокойства не было…

ГЛАВА 27

Гулко хлопнул колдовской заряд — первая Филькина стрела угодила в цель. Для начала мишенью эльф избрал свернутый парус на мачте самой большой барки. Ткань, наполовину разорванная взрывом, тут же запылала, разбрасывая клочья пылающей материи и разноцветные искры на воду, на камыши — и на соседние корабли. Для атаки Филька выбрал момент, когда у окончания косы стояло сразу три судна — одно заканчивало разгрузку, два других только подошли к условленному месту. Несмотря на то, что моряки и солдаты ленотского войска понимали, что дело нынче опасное и вроде бы были готовы к крутому повороту событий, все же удар оказался неожиданным. Слишком тихо подкралась сквозь заросли тростника лодка с эльфом и слишком мощным оказался первый выстрел. Филька, не теряя времени, принялся выпускать оставшиеся стрелы с магическим зарядом, выбирая целью паруса, окна кормовых надстроек и бухты просмоленных канатов.

Первая же вспышка колдовского пламени послужила сигналом лучникам капитана Керта, которые до этого момента таились в стороне — в низеньких ровиках, прикрытых камышовыми плетенками. Выскочив из засады, лучники принялись пускать горящие стрелы в сторону лимана. Не обладая элфийским зрением, они конечно не могли точно прицелиться в кромешной тьме, но это и не требовалось — пылающие барки стали неплохим ориентиром. Само собой, большая часть снарядов попадала в воду и тут же погасла, но примерно каждая пятая стрела поджигала камыши. Почти мгновенно вся поверхность залива превратилась в дымящийся, чадящий ведьмин котел. Ни на одной из трех подожженных барок не удалось справиться с пожаром — и с горящих судов огонь еще вернее перекидывался на заросли тростника… Над заливом нависло тускло-багровое марево. Успевшие высадиться наемники и моряки с горящих судов, мечущиеся по колено в воде на отмели, стали прекрасной мишенью. Теперь стрелы лучников Керта посыпались на них…

Почти одновременно с тем, как началась стрельба с берега, Ингви и Керт со своими солдатами бросились на людей Рориха, занявших оборону вокруг того места, где коса выходила к берегу… Расчет Ингви оправдался — наемники Рориха, едва взорвался первый снаряд, завертели головами, озираясь. Их взгляды, естественно, привлекло зарево, поднявшееся над горящими судами — и как раз тогда их атаковали из засады. Конечно, наемники были достаточно опытными солдатами и нападение их не слишком ошеломило. Подавшись назад под первым натиском, они почти сразу же сгрудились в какое-то подобие строя и принялись отбиваться. Однако тут же выяснилось, что они стоят в воде. С берега их спихнули. Ингви и Керт вовсе не стремились гнать их дальше — достаточно было того, что людей Рориха вышибли с берега обратно на косу, где им в спину тут же уперлись воины других отрядов, которые бросились к берегу, чтобы выстроиться и прикрыться щитами от стрел, что обрушивали на них лучники Керта Серого. Оказавшись под обстрелом и не имея возможности ответить или хотя бы защититься, наемники дрогнули, тем более, что среди них метались совершенно ошалевшие матросы с подожженных барок… А стрелы — горящие и обычные — продолжали падать размеренно и ровно, усиливая начавшуюся панику. Отряды нескольких капитанов смешались на косе в кучу-малу. Солдаты не слышали команд своих офицеров, никто толком не понимал, что происходит. Сзади наемников теснили те, кто пятился от жара пылающих судов, спереди был отряд Рориха, не имевший возможности выбраться обратно на берег. Кого-то в сумятице выпихнули с мелкого места — и солдаты в доспехах барахтались в мутной воде, взывая о помощи. Все что-то орали, лучники не имели возможности натянуть лук, чтобы ответить выстрелами, охваченные паникой моряки старались затесаться в середину, поскольку у них не было доспехов, а стрелы продолжали сыпаться и сыпаться… Вокруг с треском и хрустом горел тростник, чадя и рассыпая искры… Над заливом повисло багровое зарево, а дым и копоть легкий ветерок нес в сторону озера…