Книга Пятая девушка - Павел Агалаков

– Даже не пытайся! – сквозь гул в ушах услышала Красавина. – Любое твое движение станет для тебя болезненным.

– Кто вы? – кашляя и хватая воздух, спросила Света.

– Во всяком случае, не Александр. Но если тебе от этого станет легче, – голос зазвучал отчетливее, – меня зовут Эдуард.

– Красивое имя, – криво усмехнувшись, процедила Красавина.

Удар в лицо откинул голову Светы назад, затылок глухо ударился о стену, боль молнией пронеслась по позвоночнику, сотрясая все тело. Во рту стало солоно, горячая струя побежала по подбородку.

– Я не люблю шуток, – прорычал Эдуард.

– Я и не думала шутить, – мотая головой и сплевывая кровь, прошептала Красавина.

– Что?! – громко прозвучал вопрос, подхваченный многократным эхом.

– Воды, – так же шепотом попросила Света.

Послышался свист водопроводной трубы, фырчание прерывистой струи, наполняющей стеклянную емкость. Внезапно холодная, пахнущая ржавчиной волна окатила Красавину, проникая в глаза, уши и рот. Света опустила голову вниз, мокрые волосы сочились зловонной прохладой, а намокшая блузка моментально прилипла к спине.

– Еще? – с усмешкой спросил Эдуард.

– Нет, достаточно, – отплевываясь, сказала Света.

– Ну, если больше ничего не хочешь, то продолжим. – Эдуард с грохотом перевернул старое железное ведро дном вверх и уселся на него, сцепив пальцы рук в замок.

Вода сделала свое дело, пелена начала рассеиваться. Света подняла голову и посмотрела на сидящего перед ней человека. Испещренное рытвинами бледное лицо наполовину прикрывали солнцезащитные очки. По кромке подбородка проходил темно-синий шрам. Кожа на шее походила на лоскутное одеяло, сшитое из разноцветных кусков материи. Плоские красные кисти рук были покрыты глубокими рубцами, словно их опустили в кипящее масло.

– Такие увечья мог нанести только огонь, – подумала Света. – Что с вами случилось? – спросила Красавина, остановив взгляд на руках.

– А ты крепкая! Надо отдать должное. – Бесцветные губы растянулись в подобии улыбки. – Другие бы на твоем месте уже рыдали, бились в истерике, умоляли отпустить, звали маму, а ты держишься молодцом.

– А много их было?

– Достаточно, – удивившись такому вопросу, ответил Эдуард.

– Достаточно для чего? – распрямив спину, спросила Света.

– Любознательность губительна.

– Я полагаю, что ничего хорошего меня не ждет, – добавив в голос уверенности, сказала Красавина. – Поэтому мне хотелось бы знать, ради чего все это?

Опешив от такого поворота событий, Эдуард встал и зашагал из стороны в сторону, обдумывая варианты ответа.

«Молодец, – похвалила себя Света. – Нашла кнопочку».

– Тебе не понять, – наконец ответил он.

– Почему?

– Потому что у тебя нет ни малейшего понятия, что такое жизнь, – гипнотически монотонно говорил Эдуард, медленно возвращаясь к перевернутому ведру. – Потому что ты не знаешь ее подлинную ценность. Потому что для вас, вас всех, – с нарастающим гневом продолжал он, – жизнь – веселое развлечение. – С этими словами Эдуард пнул ведро.

Громыхнув, оно несколько раз перевернулось в воздухе, ударилось о стену и откатилось в сторону. Света зажмурилась и сжалась в ожидании очередного удара. Он подошел к ней, взял за волосы и рывком откинул голову назад.

– Я понятно объяснил? – растягивая окончания слов спросил Эдуард.

Света сморщилась от боли, но смогла моргнуть, давая понять, что все поняла. Он плавно разжал пальцы и отпустил пучок волос. Красавина осторожно опустила голову, не теряя Эдуарда из поля зрения.

– Ты думаешь, что ты все поняла?

– Да, – тихо ответила Света.

– Нет!!! – Он крикнул так громко, что от напряжения у него на шее вздулись вены. – Ты поймешь тогда, когда почувствуешь, что жизнь болезненными каплями уходит из тебя. Только тогда, и не секундой раньше.

– Мне придется умереть?

– Умереть? – Эдуард засмеялся, словно ему задали глупый и смешной вопрос. – Да. А ты думала, поговорим и все? – Он снова поставил ведро перед Светой и сел. – Девочка, твоя жизнь в этом мире ничего не стоит, а мне поможет вернуть то, что я потерял.

– А тех, других, было недостаточно?

– Нет. – Он на мгновение задумался. – Они, впрочем, как и ты, просто ступеньки и…

Свету захлестнула волна ярости, она набрала в грудь воздуха и, не дав договорить Эдуарду, во весь голос закричала:

– И для кого эта лестница? Для девушки в пламени? Это ты потерял?

Он вскочил и начал бить ногой Свету по ребрам.

– Не смей! – удар. – Говорить! – удар. – О ней! – удар. – Своим! – удар. – Поганым! – удар. – Языком!

Он нанес еще несколько коротких и быстрых ударов и отскочил назад.

– Вы… – Эдуард вскинул на Свету трясущийся указательный палец. – Вы все ничтожны, вы и ногтя ее не стоите! – кричал он с надрывом и болью в голосе. – Она была всем для меня, мы любили друг друга. И что?! Ее нет, а вы, – он провел пальцем вокруг себя, словно в помещении находился еще кто-то, – бесполезные куклы, прожигающие свою жизнь ради минутного удовольствия. Машины, тусовки, дискотеки, шмотки – вот ваша бля…ая сущность. Она была выше этого, она стремилась к духовной красоте и меня вела с собой. Она любила не за деньги, она любила душу. Она была ангелом, посланным на землю. Она, она… – Эдуард по-звериному оскалился и сжал кулаки. – Я готов сотню таких, как ты, отправить на тот свет, лишь бы она жила! Хочешь узнать, как другие умерли? – Он схватил Свету за подбородок. – Хочешь?

Красавина попыталась помотать головой, но крепкие пальцы сжали нижнюю челюсть с такой силой, что Света почувствовала, как ее зубы врезаются в щеки.

– Хочешь? – продолжал Эдуард, брызжа слюной ей в лицо.

– С одной я слил кровь. Да, кровь! По капле. Она висела вон там. – Он показал на кусок трубы, торчащий из стены. – Висела и сочилась.

В отражении зеркальных очков Света увидела свои наполненные ужасом глаза. Она словно перенеслась назад во времени, чувствуя боль девушек, срастаясь с их страданиями и принимая на себя муки, пережитые ими.

– Другая. О-о-о! Я сунул ее головой в муравейник, она долго мучилась, дергалась, извивалась, как гусеница, пока муравьи не прогрызли ее куриные мозги. А с одной было еще веселее, она все время пить просила. Да! Я досыта ее напоил! Завязал тряпкой рот, знаешь, вот так. – Он провел ладонью себе под глазами. – И тоненькой струей лил воду на тряпку до тех пор, пока она не затихла. А одну, одну повесил за шею на ремне и привязал к ногам кирпич. Как она трепыхалась, как трепыхалась… как мотылек в паутине! – Все его тело начало содрогаться, изображая агонию жертвы.

Света собрала все силы и, изогнувшись, со всего маху ударила его острым носком сапога в пах. Эдуард взвыл, схватился обеими руками за ушибленное место, сложился пополам и упал на колени, прямо под новый удар. Каблук врезался ему в переносицу, с хрустом сломав очки и отбросив его на спину.