Книга Тень Сталина - Комбат Найтов

– Очень сильно сказывается удалённость! – сказал первый морской лорд. – Но, господин премьер-министр, если бы мы действовали без помощи СССР, наши расходы были бы примерно такими, – и он передал в руки Черчилля довольно объёмный перечень расходов, выполненный аналитиками флота.

– В четыре раза больше? Это реально?

– Да, милорд! Это в ценах этого года. И не менее десяти – двадцати тысяч убитых и раненых. А это ещё расходы.

– Невероятно! Но очень дорого, для того чтобы утопить один транспорт!

– Совершенно верно, сэр Уинстон! Проще содержать на Фолклендах достаточный гарнизон.

– Он всё равно не сможет противостоять атаке целого государства.

– Требуется продержаться месяц. Затем подойдут наши корабли.

– Вы сами верите в это, виконт?

– Нет. Но хочу надеяться.

Новый год мы отмечали у нас дома. Тридцать первого декабря 1944 года на заседании Политбюро Сталин объявил о присуждении Берии и мне Сталинских премий и о присвоении нам званий маршалов Советского Союза за выполнение особо важного государственного задания. В гостях были все члены Политбюро и Сталин. Он попросил нас никого больше не приглашать, только жен. Привез грузинское вино, абхазские мандарины, армянский коньяк, заложенный 25 октября 1917 года. Нам двоим подарил по бутылке.

– Они даже не понимают, что сделали для страны. Когда мы чествовали наших учёных, они оба присутствовали, оба были довольны тем, что всё получилось, оба поздравляли тех людей, которые непосредственно делали наше атомное оружие. Но эти люди никогда бы не собрались вместе, если бы не эти два человека. Коллектив рождается только тогда, когда у него есть руководители. Те люди, которые могут организовать даже такое невероятно сложное дело. Теперь никто не сможет угрожать нашей стране без угрозы быть уничтоженным, стёртым с лица Земли. И у нас есть и само оружие, и средства его доставки. Мне хочется от лица всего советского народа поблагодарить вас за всё, что вы сделали. Этот коньяк был заложен в день образования нашего государства. Ему всего двадцать семь лет. Даже Андрей старше нашего государства. Но в том, что наше государство существует, стало великим государством, влияет на ход истории всей планеты, есть и значительный вклад этих людей. Вот так дальше вместе и работайте! На благо и процветание нашей страны! И страна вас не забудет!

Настроение чуть не испортил Сергей, который сказал: «Страна вас проклянёт, а вашими именами дерьмократы станут пугать детей, если ты, Андрей, ошибёшься или подставишься. Всё понял? Удачи тебе, товарищ маршал Советского Союза».

Московская область, «дальняя» дача Сталина

Прошло пять лет с памятной встречи Нового, 1945, года. Много чего изменилось с того дня. В сорок пятом году умер Шапошников. Вместо него министром обороны и членом Политбюро стал Василевский. Полгода назад не стало Жданова. Это тяжёлая потеря, потому что внутри партии наблюдается брожение. Далеко не все в ЦК партии правильно восприняли постановление январского Пленума ЦК 1944 года, считают это узурпацией власти, отстранением партии от власти. Действительно, последнее время Политбюро в основном опирается на Советы различного уровня. Партийная реформа, которую активно проводили Сталин и Жданов, привела к ликвидации республиканских компартий, сокращению штатов областных и районных комитетов, и вся работа была перенесена в низовые парторганизации. Двадцатый съезд партии, прошедший в прошлом году, показал возросший антагонизм между старым ЦК и низовыми парторганизациями. Партийные чиновники, оказавшиеся после реформы без «конвертов», получаемых ими ежемесячно с 1929 года, и не платившие с них налогов, с тоской вспоминали былое и предприняли настоящее наступление на Сталина и Жданова. Их обвиняли в антиленинской политике, говорили о руководящей и направляющей роли КПСС, обвиняли в неправильной внешней и национальной политике СССР – отказе от поддержки коммунистических движений в других странах, в развале компартий республик. Терять им было нечего. Зарплата в сто двадцать семь рублей в месяц – довольно скромная, в промышленности зарплата составляла четыреста – пятьсот рублей в месяц. Но их предложения не прошли, критика осталась без внимания, так как для большинства делегатов съезда, представителей низовых парторганизаций, рост благосостояния за текущую пятилетку составил сто двадцать – сто пятьдесят процентов, одновременно уменьшилось количество отчётности, появилась четкая вертикаль власти, исчезли местные «партийные божки». Да, требовалась активная работа в коллективе, да, требовалась активная позиция, требовалось быть лидером, а не бюрократом. Принадлежность к партии становилась внутренним убеждением, а не корыстью, так как на дальнейшую карьеру в обществе она особо не влияла. Сталин на съезде сказал, что Ленин завещал нам построить народное государство и мы его построили. Первоначальное построение и партии, и СССР по национальному признаку – это дань пережиткам прошлого, которое партия начала ликвидировать, начиная с самой себя. Есть новая общность – советский народ, есть новое государство СССР, которое от федеративной формы стремится перейти к унитарной. Иначе националистические мелкобуржуазные течения, которые начали усиливаться, разорвут страну на части. Национальный вопрос раз и навсегда должен быть снят с повестки дня настоящего коммуниста. Те, кто не поддерживает эту политику, могут свободно выйти из партии. Такие «коммунисты» нам в партии не нужны.

После съезда действительно некоторое количество желающих нашлось, в основном из среды деятелей культуры и партийных работников. Да и приток новых членов партии заметно сократился. Примечательный в этом плане разговор состоялся между Сталиным, мной и Кагановичем. Лазарь Моисеевич, старый соратник Сталина, вначале попытался от меня избавиться, хотя я в этой партийной дискуссии участия не принимал, он хотел говорить со Сталиным без свидетелей, но Сталин жестом меня остановил:

– Тебя это тоже касается, Андрей, так что посиди, послушай.

– Коба, зачем при нём? Он что, старый член партии?

– Нет, Лазарь, он тот, который будет после нас. Так что давай начистоту. Что наболело, то и говори.

– Мне не нравится, что происходят большие перемены, а ЦК партии узнаёт об этом постфактум. Всё решает ваша пятёрка, куда вход остальным просто закрыт. Партия перестала влиять на государство, а государство – это вы.

– Пятёрка в чём-нибудь ошиблась? Парт– и госконтроль установил, что мы нанесли какой-нибудь вред государству? Наши люди из-за нас стали хуже жить?

– Коба, ты ж меня знаешь, я никогда ни одного шагу не сделал не посоветовавшись с партией! Всё всегда обсуждалось на Пленумах ЦК или на Политбюро. А сейчас?

– Времена изменились, Лазарь. Большая часть вопросов рассматривается на съезде и становится законом. А правительство только исполняет закон. Политбюро, или пятёрка, обсуждает вопросы стратегического плана или сиюминутные политические коллизии, возникающие в течение исполнения этого Закона. Привлечение большого количества людей в этом случае не требуется. Партия и её ЦК занимается тем, что подготавливает исполнителей или проводит разъяснительную работу среди населения, почему требуется то-то или то-то. Войну помнишь? Много я или Андреев с тобой советовались?