Книга Insomnia, или Поиски Механической Вороны - Марина Клингенберг

Моя догадка оказалась верна – это была маленькая кухня, в которой едва умещались холодильник, электрическая плита, раковина, два шкафа и маленький стол, приставленный вплотную к стене. За этим столом сидел человек, уставившись в экран крошечного телевизора, работающего с выключенным звуком; сердце у меня дрогнуло на этот раз от хорошего предчувствия, потому как длинные волнистые светлые волосы не оставляли иной мысли, кроме той, что это женщина – факт весьма обнадеживающий. Пусть сколько угодно твердят о том, что зачастую женщины куда более жестоки, чем мужчины, но все равно мне стало как-то спокойнее, несмотря на то, что ситуация приобрела совсем уж зловещие черты. Раз тут была женщина, причем явно не пленница, очевидно, о сексуальном насилии речи не шло. Так, может, тут разбирают на органы? Почему бы и нет.

Однако все эти выводы рассыпались в прах. Заслышав мой приход, если это можно было так назвать, человек обернулся, и выяснилось, что это отнюдь не женщина, а самый настоящий парень, правда, на редкость странный. Светлые волнистые волосы спадали до пояса, взгляд был необыкновенно мягким и ласковым, на губах застыла слабая, но располагающая улыбка. Он был босиком, в рваных голубых джинсах и длинной белой рубашке. Вид он в этой одежде имел такой, словно дни напролет проводил где-нибудь на берегу моря, мечтательно созерцая небесно-морскую синь.

Но самое необыкновенное заключалось в том, что при всем при этом в нем было что-то угрожающее. Сама не знаю, что, но при взгляде на него у меня в какой-то момент остановилось дыхание. Впрочем, быть может, просто облик был слишком уж неестественным…

– Займись этим, – грубым голосом бросил тот, что притащил меня сюда, и удалился.

Странный парень немедленно вскочил на ноги, с ласковой улыбкой устремился ко мне, обхватил меня за плечи (куда нежнее, чем его товарищ, от рук которого у меня остались синяки, не сходившие несколько недель) и, приговаривая что-то, куда-то повел. Я совсем потерялась и почти не улавливала происходящего.

Снова открылась и закрылась дверь – на этот раз ванной комнаты. Я уставилась на своего проводника, а он преспокойно принялся меня раздевать.

– Просто ужасно, – говорил он. Голос у него, под стать взору, был мягким и теплым. – Наверное, там жутко холодно. Сколько ты там пробыла? Наверняка долго. Хорошо, что Тиран тебя увидел.

На мой взгляд, это было совсем не хорошо, но я ничего не сказала – опасалась, что мои слова пробудят темную сторону этого необычного субъекта. Она у него, определенно, была. Несмотря на его видимую мягкость и милое личико, я бы не рискнула ему противоречить, поэтому и стояла столбом, пока он меня раздевал. Вот, должно быть, открывалась картина со стороны: стоит девушка, как истукан, а парень с длиннющими светлыми локонами раздевает ее с таким видом, будто проделывает подобное по десять раз на дню.

В голове у меня по-прежнему было мутно. Запоздало я отметила, что меня раздели полностью, после чего недвусмысленно протянули мне руку. Жест показался знакомым, но я так и не вспомнила, почему.

Я послушно коснулась протянутой ладони, и он, сжав пальцы, ловким движением помог мне забраться в ванну. Заставил сесть, включил горячую воду и – подумать только! – сел на пол, так что лица наши были почти вровень, и заботливо погладил меня по голове. И в бредовом сне не привидится.

В горячей воде меня пробрала приятная дрожь. Мысли немного прояснились, и я стала прикидывать, что будет дальше. Может, дело все-таки в органах? Хотя нет, в таком случае меня бы наверняка положили в ванну со льдом.

– Согрелась?

Я медленно кивнула и все-таки спросила:

– Ты кто? – голос мой прозвучал хрипло – горло продолжало саднить.

– Сложный вопрос, – с улыбкой проговорил он. – О таком обычно не спрашивают. Но вообще-то я – Светополь. Можешь называть меня так.

Светополь. Странное имя, но ему, определенно, подходящее.

– Ладно. А… тот…

– Тиран? Он… м-м… мой старший брат, – Светополь почему-то усмехнулся.

– И что теперь будет? – задала я еще более замечательный вопрос и сама поразилась, как глупо и жалко он прозвучал.

– Ну, это зависит от тебя.

После такого ответа я уже не решалась ни о чем спрашивать. Светополь, похоже, вопросов больше не ждал, но неотрывно смотрел на меня добрым и слегка любопытствующим взглядом.

Странно, все-таки. Очень странно.

Через несколько минут Светополь заботливо вывел меня из ванны, накинул на меня полотенце, протянул теплый халат. Ну, прямо мать родная. И он будто бы решил подтвердить это сравнение, потому как, приведя меня на кухню и усадив за стол, озабоченно проговорил:

– Надо тебя покормить…

У меня в голове промелькнула дурацкая мысль – может, у этих братьев не все дома, и они решили завести себе зверюшку? Мол, держи, братишка, это чудо будет теперь жить с нами. Вымой, накорми, гляди, чтобы не убежало. И это еще хороший вариант, потому как версии с органами и сексуальным рабством все еще имели право на существование.

Меня опять начал бить озноб. Ничтожные остатки сил, как по команде, резко покинули тело. Все вокруг снова заполонил туман. Я почувствовала себя совсем больной.

Светополь еще что-то говорил, я, помню, с большим удовольствием ела спагетти с мясом, пила сок, потом, совсем разомлев, пыталась уловить голоса, доносящиеся из коридора, но до меня долетали лишь обрывки фраз.

– Лучше не надо… – это был голос Светополя. – Не сейчас… Завтра…

– …Какое твое дело? – грубый голос, конечно, принадлежал Тирану.

Болезненное забытье становилось все сильнее. Я не сразу поняла, что Светополь снова взял меня за плечи, помог подняться и повел по длинному коридору.

– Я говорил, что лучше не надо, ну да что сделаешь. Просто не спорь с ним, ладно?

Светополь очень аккуратно втолкнул меня в комнату (не то что его братец) и прикрыл за собой дверь. Даже в моем скверном состоянии не составляло труда понять, что я осталась один на один с этим самым Тираном, который притащил меня сюда. Да еще в каком виде – в халате на голое тело! Хуже не придумаешь. Не будь мне так плохо, я бы онемела от ужаса или отчаянно заголосила – в общем, ударилась в какую-нибудь крайность. Подобная ситуация по праву считалась экстренной, и апатия в ней права голоса практически не имела.

– Можешь убраться отсюда в любой момент, – грубый голос был сродни пощечине. – Но пока ты здесь, будешь делать, что я говорю. Ясно?

Я кивнула. Яснее ясного.

– Можешь валить прямо сейчас.

– Нет… Я лучше здесь, – пролепетала я, еле ворочая языком.

Мне уже было решительно все равно. Одеваться в свою мокрую одежду и выходить на холодную улицу, после чего ломать ноющую голову над тем, куда податься? Сил для этого у меня не осталось. Так что, в конечном итоге, этому рискованному решению немало способствовала свалившаяся на меня болезнь. Вывод был сделан из четырех простейших вещей: на улицу неохота – идти некуда – здесь тепло – убивать вроде бы не собираются.