Книга Благодарю за этот миг - Валери Триервейлер

Каждый день Франсуа умоляет меня о встрече, о том, чтобы все было как прежде. Каждый день он пишет мне, говорит, что любит, что мы будем везде появляться вместе. Я отвергаю все его предложения. Никогда больше не будет как раньше. Я соорудила защитную стену, отказавшись видеть его. Удвоила решимость, а он — свою нежность. Слишком много лжи, предательств, жестокости. Мне надо держаться.

Работать без него. Жить без него. Думать без него. Я могла бы поверить ему и принять его предложение. Войти через парадную дверь. Могла бы насладиться победой над теми, кто радовался моему уходу. Несколько дней я испытывала бы эйфорию, а потом? Как бы я жила на пепелище нашей любви? В этом эфемерном существовании лучше мрак, чем опьянение. Я могла снова занять «крыло мадам». Вместо него я обрела два крыла — два крыла, чтобы взлететь.

* * *

Я связалась со своими друзьями из ассоциации «Народная помощь». Лучшее средство, чтобы выйти из летаргии и снова обрести волю двигаться вперед. Мы готовились к семидесятилетию этого движения, выросшего из Сопротивления. Мне нравятся его философия и его руководители. «Народную помощь» уже почти шестьдесят лет возглавляет Жюльен Лопретр. Я зову его «мой президент». Мы познакомились в октябре 2012 года. В то время я делала первые робкие шаги в Елисейском дворце, и обо мне вышла серия отвратительных книжек. Письмо с извинениями от соавтора одной из них, самой ужасной, пришло только несколько месяцев спустя. Оно не исправило ни зла, которое он мне причинил, ни вреда от его клеветнических сочинений.

Я тогда еще не знала, как нужно играть красивую и коварную роль первой леди. Как спутница президента, я получала много подарков, в том числе и дорогих косметических средств. Мне хотелось раздать их женщинам, оказавшимся в непростой жизненной ситуации. Но товаров было недостаточно. Я обратилась к люксовым брендам, и они откликнулись. Мой кабинет наполнился коробками. Франсуа даже поинтересовался, не собираюсь ли я открывать магазин.

Я связалась с «Народной помощью», сообщила, что у меня есть к ним предложение. Жюльен Лопретр приехал с тремя своими соратниками. Сначала он рассказал о пройденном пути, об истории «Народной помощи». Я опасалась, что он не одобрит мою затею, но решилась и все рассказала. Он воодушевился:

— Именно это нам и нужно — вернуть людям чувство собственного достоинства. Почему бы вам не поучаствовать в раздаче подарков?

Я объяснила, что не хочу оказаться на виду, что после неудачных первых дней в Елисейском дворце стараюсь избегать камер. Он убедил меня поехать с ними, и я ему за это очень признательна. В тот день Жюльен Лопретр помог мне снова встать на ноги.

Держась подальше от журналистов, я развезла косметику по четырем приютам. Встречалась с матерями-одиночками: некоторые из них скрывались, потому что их били. Мои духи и помада ничего не изменили в их горестной жизни, но принесли в нее маленький кусочек роскоши, позволяющей человеку ходить с гордо поднятой головой.

Мне вспомнилась первая, довольно изысканная губная помада, которую я смогла себе купить, и подаренное ею ощущение женственности. Прежде я брала помаду у матери, а еще у моей бабушки Симоны. У бабушки таскала и рисовую пудру: она чудесно пахла, хотя была из дешевой линии косметики. Моя милая бабуля, помогавшая родителям растить нас, была простой портнихой, впрочем очень искусной, и необыкновенной кокеткой. До сих пор ношу кое-что из связанных ею вещей. С благоговением храню чепчики и пинетки, которые она вязала крючком для моих малышей. Я и сейчас помню вкус драже «Пульмоль», которые мы выпрашивали, стоя у нее под дверью.

Эти воспоминания сблизили меня с женщинами из приютов. Я тоже могла бы в детстве оказаться под опекой «Народной помощи», если бы не моя бабушка, которая зарабатывала шитьем и помогала нам деньгами, и благодаря этому мы каждое лето ездили на море. У многих детей такой возможности не было.

За двадцать месяцев в Елисейском дворце самым приятным воспоминанием остается поездка в Кабур с… пятью тысячами детей «Народной помощи». Я ехала на автобусе с одной из их федераций — Клиши-ла-Гаренн. Мы тронулись в путь в семь часов утра. Из департамента Иль-де-Франс на любимый морской курорт Марселя Пруста отправились двадцать пять автобусов. Начало путешествия прошло спокойно, многие дети спали. Потом была остановка, перекусили булочками и соком, желтые, красные, синие, зеленые бейсболки — у каждого департамента свой цвет — перемешались, и оживленные ребятишки загрузились в автобусы. Еще до того как увидеть море, малыши успели полюбоваться элегантными виллами. Я услышала восхищенный голос:

— Как здесь красиво! И у каждой семьи свой дом!

Города, где безвыездно жили эти дети, остались где-то далеко. Один мальчик мне сказал:

— Мне бы так хотелось еще раз приехать сюда с мамой, чтобы она тоже все это увидела.

В тот день я поняла, что во Франции существует нищета. Заметила, как ребята прячут бутерброды, чтобы унести к себе в комнату и съесть вместе с друзьями. Видела детей, у которых не было плавок и купальников, а одежда износилась до дыр.

Перед отъездом я вдруг подумала, что этот день на берегу моря никому не нужен. Потом поняла, что не права. Целый день счастья, один-единственный, позволяющий увидеть другой пейзаж, непохожий на привычный городской, а потом в школе рассказать о необычном дне во время каникул.

Двадцать восьмого августа 2013 года я была так же счастлива, как они. Франсуа Олланд не пожелал брать отпуск, но я провела с детьми свой День забытых на каникулы![36]Дети не знали меня в лицо, не знали, как меня зовут, но им сказали, кто я. Девочки и мальчики собрались возле меня:

— Ты правда жена президента? И ты приехала к нам в гости?

Если бы не «Народная помощь», они остались бы просто забытыми, эти дети, которые имеют так мало шансов пробиться в жизни, существуют в замкнутом круге своего пригорода, не видя горизонта. Те, кого выдворили за пределы города, за пределы жизни.

Я подвернула брюки, чтобы побродить по воде. В толпе операторов и детей меня обрызгали с головы до ног и едва не окунули в воду. Я с трудом удержала равновесие, и тут, пробив стену из людей, ко мне в объятия кинулась маленькая девчушка:

— Я тебя с утра везде ищу.

Порой в детстве, приняв решение, мы становимся неудержимы. Уссенату не выпускала мою руку весь день, хотя это было против правил, ведь каждая федерация должна была находиться на своем участке пляжа. Вечером мы с трудом расстались. Я не знала ее фамилии, но на всех снимках она была рядом со мной.

Вернувшись, я захотела отправить ей фотографию и записку, но для этого пришлось провести небольшое расследование. Я ей написала: «Ты меня искала по всему пляжу. Я тебя искала по всему Иль-де-Франсу».