Книга Холодные близнецы - С. Тремейн

Я слышу затихающий звук лодочного мотора, Энгус исчезает за Салмадейром. Примерно минуту я стою у кухонного окна, наблюдая за кроншнепом, который сидит около бельевой веревки. Он расклевывает улитку-литорину, разбрасывая водоросли, скачет на одной ноге по скользким камням, сердито хлопает крыльями, когда на них попадает вода, и громко кричит.

Лидия.

Моя дочь здесь, на берегу – неподалеку от приливной дамбы. Она что-то разглядывает в неподвижной луже. Где Эмили?

Мне пора вмешаться.

Я застегиваю ветровку и быстро спускаюсь по заросшей травой дорожке вниз – к песку и гальке.

– Лидия, а где твоя подружка?

Мой голос до нелепого спокоен.

Лидия раскапывает палкой что-то в песке. Ее сапожки – серые от грязи и зеленые от водорослей, а ее мягкие светлые волосы растрепались и придают ей диковатый, если не свирепый вид. Капюшон спущен с головы. Дитя-островитянка.

– Лидия?

Она смотрит на меня снизу вверх со смешанным выражением вины и печали.

– Мам, Эмили не хотела играть, во что я хочу. Она решила посмотреть маяк, а он ужасно скучный. Вот я и пошла сюда.

Теперь я боюсь, что она может остаться в полном одиночестве. Бедняжка успела забыть, что такое общаться, что такое делиться и дружить.

– Лидия, нельзя всегда делать только то, что хочешь ты. Иногда надо делать и то, чего хотят друзья. Где она?

Молчание.

– Где она?

У меня к горлу подкатывает ком.

– Дорогая, где Эмили?

– Я тебе сказала! На маяке! – Лидия топает ножкой. Якобы злится. Но я-то вижу надежду пополам с болью в ее глазах.

– Тогда нам нужно ее найти. Думаю, вам надо заняться чем-нибудь, что понравится вам обеим.

Я беру испуганную дочь за руку и тащу ее вверх, к дорожке. Шагая в ногу, мы направляемся к маяку, где действительно находится Эмили Дюрран. Ей все это сильно надоело – дальше некуда. Она устала и замерзла.

Эмили стоит у ограды маяка, засунув руки в карманы куртки.

– Миссис Муркрофт, можно я поеду домой? – спрашивает она скучным голосом. – Я бы поиграла с друзьями в деревне.

Я смотрю на мою дочь.

Лидия потрясена небрежными словами Эмили до глубины души. Слезы вот-вот польются из ее синих глаз.

Но Эмили, по крайней мере, сказала правду: Лидия не входит в число ее друзей, и вряд ли когда-нибудь ей будет предоставлена подобная привилегия.

Во мне разгорается материнский гнев и судорожное желание защитить Лидию, но я как-то справляюсь с приступом, иначе бы я залепила другой девчонке пощечину:

– Девочки, давайте пускать блинчики!

– Но я хочу домой, – Эмили надувает губы.

– Попозже, Эмили, милая. А сейчас мы будет по-настоящему веселиться! Идем за маяк пускать блинчики!

Это одна из любимых забав Лидии – пускать по поверхности воды плоские камушки. Волн там нет – их гасят базальтовые и гранитные блоки, лежащие под знаменитым маяком Стивенсона.

Лидия обожает пускать блинчики вместе с отцом.

Эмили тяжко вздыхает, и Лидия говорит:

– Эмили, пожалуйста! Мы вместе поиграем, я тебя всему научу. Пожалуйста!

– Ох, ладно.

Втроем мы целеустремленно спускаемся к ровной водной глади у базальтовых блоков. Мы вынуждены карабкаться, перешагивая через ламинарию, и аккуратно ступать по корке гниющих водорослей. Эмили морщит нос.

Мы оказываемся на крошечном пляже. Лидия находит гальку и демонстрирует ее Эмили:

– Смотри, тебе нужен круглый камень, и его надо кинуть, чтобы он отскакивал от воды.

Эмили кивает. Блинчики ее не интересуют. Лидия откидывается назад и бросает камушек. Он трижды жизнерадостно подскакивает на воде, и Лидия говорит:

– А теперь ты, Эмили. Твоя очередь!

Эмили не движется, и Лидия пытается снова:

– Эмили, хочешь я найду камень, чтобы ты кинула? Можно?

Я беспомощно смотрю на Лидию. Моя дочь старательно смотрит себе под ноги. Когда она находит камушек нужной формы, то отдает его Эмили. Та глядит на меня, потом на море и с равнодушным видом кидает гальку. Блинчик, равнодушно булькнув, тонет. Эмили засовывает руки в карманы.

Лидию раздирает отчаяние. Пока я гадаю, что мне делать, моя дочь говорит:

– А представь, если бы все люди в мире выстроились бы в очередь, чтобы посмотреть на гусеницу.

Эмили молчит. Моя дочь продолжает:

– Представь, если бы они все так сделали, то для них нужно было бы огромное кафе, но там некому было бы готовить, потому что все стояли бы в очереди!

Вот очередная из ее безумных идей, полет детской фантазии. Обычно они обсуждали такие вещи с Кирсти, радостно вереща и ныряя в дебри абсурда.

Но Эмили вновь пожимает плечами и качает головой.

– А теперь мне можно домой? – обращается она ко мне.

Эмили Дюрран ни в чем не виновата, но мне хочется ей врезать.

Я почти распрощалась со своей идеей. Сейчас я позвоню Энгусу, чтобы приезжал и забирал Эмили, или переведу ее через грязевые поля, когда спадет прилив, а это будет не раньше чем через час. Но Лидия опережает меня.

– Эмили, давай сыграем на большом телефоне в «Сердитую бабулю»? – предлагает она.

Это меняет все. Эмили Дюрран навострила уши. «Большой телефон» – это айпад, который мы купили, пока у нас были деньги.

– На нашем айпаде куча всяких развлечений! – встреваю я.

Эмили Дюрран хмурится, но уже по-хорошему. Она смущается, но мы ее заинтриговали.

– Папа не позволяет нам играть в компьютерные игры, – признается она. – Он говорит, что они плохо на нас влияют. А здесь мне в них поиграть можно?

– ДА! – заявляю я. – Конечно, милая. – Мне без разницы, что Дюрраны будут злиться, мне необходимо возвести между Лидией и Эмили шаткий мостик. – Девочки, марш в дом! Порежетесь на айпаде в «Бабулю», а я приготовлю вам поесть. Как вам такая идея?

Это срабатывает. Эмили Дюрран проявляет неподдельную пылкость. В итоге мы втроем лезем обратно наверх и вприпрыжку бежим в дом. Я усаживаю девочек в гостиной, где гудит пламя в камине и мерцает экран айпада. Эмили загружает игру и даже хихикает. Лидия показывает ей, как надо пройти первый уровень, чтобы Сердитая Бабуля не врезалась в стекло. Лидия без ума от Бабули.

Девочки утыкаются в экран. Они улыбаются, а вскоре уже смеются – как подруги, как сестры, как Лидия и Кирсти. Я возношу к небу короткую молитву, исполненную благодарности, и тихо – в порядке эксперимента – покидаю гостиную. Мое сердце поет от счастья. Я иду на кухню – собираюсь сделать пасту с мясным соусом. Детям нравится паста с мясным соусом.