Книга Рассказы о Бааль-Шем-Тове - Шмуэль Агнон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
(Дварим аревим, раздел 1, лист 2, рассказ 3)
Святой Магид из Межерича просил своего учителя, Бешта, да будет благословенна память праведника, истолковать место в святой книге Зогар, гласящее: «…и сии законы суть раза де-гильгулия»[232]. Однажды сказал ему Бешт, чтобы поехал в один лес, и нашел там некое дерево и родник под ним, и оставался там до шести часов, а потом воротился домой. Поехал туда и увидел человека с конем в полной сбруе, притомившегося и усталого, и поел тот, и попил там, и уехал своей дорогой, забыв кошель, полный монет. Потом пришел туда еще один человек, и присел передохнуть, и нашел тот кошель с монетами, и взял, и ушел оттуда. Потом пришел туда еще один человек, усталый и притомившийся, бедный и подавленный, и съел там ломоть хлеба, что был у него, и напился из родника, и прилег отдохнуть, и заснул. Вернулся первый человек и спросил бедняка: «Где кошель с монетами, что я забыл здесь?» Бедняк же не знал ничего [и не понял], о чем тот говорит с ним. Короче говоря, бедняку тому досталось сполна, ибо первый человек стал бить его смертным боем. Потом, как подошло время к шести часам, поехал Магид из Межерича и рассказал учителю своему обо всем, что видел. Сказал Бешт, что первый человек [в предыдущей жизни] был должен второму деньги, сколько и было в кошеле, но не было у него расплатиться со вторым, и пошел он судиться к третьему (так как тот был раввином и судьей), и вынес тот приговор и освободил его от долга без всякого расследования и дознания, а посему теперь, согласно с тем, что долги остаются с человеком при перерождении, уплатил первый второму, судья же (то есть третий человек) сполна получил расплату. Именно об этом говорится в святой книге Зоѓар: «… и сии законы суть раза де-гилъгулия».
(Дварим аревим, раздел 1, лист 6, рассказ 18)
Рассказывал божественный наш учитель Рибаш, да будет благословенна память праведника, что в городах страны Ашкеназ[233]был один праведник, и сказал он перед кончиной своей, что умрет смертию странной, от рук убийц, да помилует нас Господь по молитвам нашим, и [что] он уже сто раз жил в этом мире, и каждый раз бывал убит, и что во время, когда был Храм, он был главой Сангедрина, и [был] сметлив и умен, и учился постижению «мертвой воды Торы»[234], и он был первым, кто ударил пророка Зхарью по щеке и сказал тому: «Ты, невежда, пророчествуешь!» И из-за него накинулись на пророка невежественные люди, злодеи отпетые, и убили его. И велел, чтобы на надгробии его написали: «Здесь погребен тот, кто убил пророка Зхарью», и сказал, что он уже достиг искупления.
(Ноцар хесед, часть 4, мишна 5; Маасийот у-маамарим йекарим, 23)
Слышал я со слов святого рабби Хаима из Косова, благословенной памяти, что рассказывал он о случившемся с Бештом, благословенной памяти. Одна бездетная женщина имела обыкновение ездить к Бешту. Однажды приехала к нему, горько рыдая, и обещал ей Бешт, благословенной памяти, что в тот же год будет у нее сын. Уехала, и понесла, и по истечении девяти месяцев родила младенца мужеского пола, и был он столь прекрасен видом, что почти и не бывает в мире таких, как он. Спустя два года, когда пришло время отлучить ребенка от груди, поехала та женщина с младенцем к Бешту, благословенной памяти, дабы тот благословил его, а уж потом она отлучит его от груди. Когда предстала она с ребенком перед Бештом, велел Бешт взять у нее сына, и обнял, и поцеловал его, а потом велел вернуть ей ребенка, и поехала она домой, и умер младенец. И плакала та женщина беспрестанно, и поехала к Бешту, и пришла к нему с великим плачем: «Вы убили моего ребенка!» Просил ее Бешт, благословенной памяти, чтобы перестала плакать, и сказал ей: «Послушай-ка, что я тебе расскажу.
Был как-то могущественный царь, и не было у него сыновей, а царь держал при себе одного еврея советником. Однажды сказал царь советнику своему: “Не ты ли советник у меня по всем вопросам, даже и в военных уловках? Присоветуй же мне, [как сделать], чтобы были у меня сыновья, ибо [иначе] на кого останется царство?” Сказал ему советник: “Никто не сможет тебе помочь, кроме евреев”. Сказал ему царь: “Ежели помогут мне евреи, так что будут у меня сыновья, прощу им все налоги и подати”. Сказал ему советник: “Ежели ты простишь им налоги, от того не будет у тебя сыновей, но, только ежели обяжешь евреев, живущих в твоем государстве, просить у Господа, да будет благословен, чтобы в этом же году был у тебя сын, [объявив], что иначе ни одного еврея не останется в государстве твоем, тогда увидишь и убедишься”. Разослал царь по всем городам [послание] к евреям царства его: ежели не будет у него в сем же году сына, изгнание ожидает всех евреев царства. Евреи же, услышав [сие], объявили пост, и стали читать псалмы, и возрыдали, так что вознесся вопль их до небес. Услышав вопль сынов Израиля, явилась святая душа, несколько лет пребывавшая в Райском саду, явилась, и распростерлась пред Господом благословенным, и молвила: “Я пойду и стану сыном царю, ибо велика жалость моя к сынам Израиля”. И понесла царица в тот год, [и родила] младенца мужеска пола, “…и настала для евреев пора просвета, и радости, и веселья, и почета”[235]. Потом царский сын был отлучен от груди и стал учиться, как принято, и велик и остер весьма был разум его, и что изучали с ним – усваивал с первого раза. Однажды сказал он царю, отцу своему: “Знай, отец мой, что от всех уроков, что давали мне, не было мне никакого удовольствия. Я же весьма желаю, чтобы преподали мне такой урок, от которого было бы мне удовольствие”. Сказал ему отец: “Пошлю тебя к пойпсу[236], чтобы учил тебя, и от уроков его будет тебе удовольствие”. Предстал пойпс пред царем, и обязал его царь, чтобы обучал сына его, единственного его и любимого им весьма. Отвечал пойпс: “Вот, должен я подчиняться царскому повелению, однако один вопрос есть у меня к царю: на два часа каждый день ухожу я на Небеса, и в это время затворяюсь я, и недоступен [никому], и кто приходит ко мне в это время – платит своей головой, есть на то царский указ, а посему вели, чтобы указ сей распространялся и на сына твоего, столь любезного тебе, так чтобы веление сие было и про него”. Царь обещал ему и повелел сие сыну. Пойпс стал заниматься с ним, и в малое время тот стал сведущ [в учении] более [самого] пойпса, ибо обладал могучим разумом, как подобает святой душе. Спустя какое-то время подумал царский сын: “Разве не столь любезен я отцу моему, царю, так что отец и двух часов не может удержаться, чтобы не взглянуть на меня, к учению же способен я поболе пойпса, отчего же мне не посмотреть, чем занят пойпс в эти два часа?” Сделал себе ключи, и отомкнул двери в те два часа, и нашел, что тот сидит, облачившись в талит и тфилин, и учит Гемару с толкованиями. Пойпс лишился чувств, испугавшись, что станет известно, что он еврей. Потом поразмыслили и решили не открывать сего ни одному человеку, пойпс же сказал ему: “Я стану учить с тобой Гемару, которая есть радость сердца, и слаще она меда и нектара”. И начал изучать с ним еврейское учение, и увидел, что учение это по душе тому. Спросил царский сын пойпса: “Зачем ты вводишь весь мир в заблуждение?” Тот ответил, что понеже так провел он большую часть своих лет, то и всю жизнь свою должен будет прожить так же. Сказал ему царский сын: “Дай мне совет, как обратиться в еврейство, ибо желаю я быть евреем, ты же знаешь, что отец мой и двух часов не может удержаться, чтобы не видеть меня”. Сказал ему пойпс: “Поговори с отцом твоим [и скажи ему]: – Зачем ты просил, чтобы был у тебя сын? Затем, чтобы знать, кто примет после тебя царство. Ты уже старик, я же молод годами, а еще не был нигде из уделов царства твоего и очень желал бы поехать посмотреть на уделы твои и поговорить с вельможами твоими. Конечно, известно мне, что мы и двух часов не можем провести без того, чтобы не видеть друг друга, а посему должны мы постепенно приучить себя не видеться сроком даже вплоть до месяца, тогда я смогу поехать посмотреть страну и вельмож”. И сказал царский сын так отцу своему. И понравилось это царю, и стали они приучать себя не видеться [подолгу], пока не привыкли и смогли держать себя в руках, даже не видя друг друга в течение месяца. Тогда поехал царский сын по стране, чтобы увидеть ее. Прибыв же на границу, сказал царский сын вознице, чтобы возвращался домой [один], ибо ему потребно задержаться здесь надолго. Возница вернулся в стольный град, он же поехал в другую страну и перешел в еврейство, деньги же на прожитие были у него, ибо взял с собой из дома. И пребывал в некоем городе в другой стране, и не хотел открывать, кто он. И сидел в бейт мидраше, и учился несколько лет. В свой срок он скончался, и испустил дух, и пришел в высший мир, и были там из правых и из левых[237]. Конечно, кто сможет сказать [дурное] слово о святой душе, принесшей себя в жертву ради народа Израиля? Но нашелся один обвинитель, сказавший: “Разве не сосал он грудь иноплеменницы два года? Потому должен он сойти в мир дольний, дабы еще два года сосать грудь израильтянки”». И сказал Бешт, благословенной памяти, той женщине: «Ты ведь плакала, что нет у тебя детей, я же обещал тебе сына, так не радостно ли тебе, что ты два года кормила грудью святую душу?» Все сие я слышал со слов святого рабби Хаима из Косова, да будет благословенна память праведника.
