Книга Академия для строптивой - Анна Одувалова

— Всерьез думаешь, что будет лучше, если нас освободит кто-то другой, а потом, приврав и приукрасив, расскажет все папе? — хмыкнула я и снисходительно посмотрела в упрямые глаза. — А до него обязательно все дойдет. Надоест потом оправдываться! Поверь, я его знаю лучше!

— Значит, нужно обратиться к тому, кто не будет ничего говорить! — Демион нахмурился и упрямо выдвинул вперед подбородок. Сдаваться он, видимо, не любил. Но и я была упряма.

— Ага, ночью тьма желающих! Прямо в очередь выстроились. Хотя да, поржать сюда могут многие сбежаться. Мне-то что! Я — глупая студентка, а вот тебе потом насмешек не избежать!

— Переживу как-нибудь!

— С удовольствием посмотрю, как ты будешь объяснять, почему мы в магической клетке. И вообще, папа про шушеля запретил говорить!

— Ну тебе-то это не помешало собрать целый отряд! — ощерился Демион, видимо, мой последний аргумент попал в цель. — Подумаешь, еще кому-нибудь будет известно. Можно позвать случайно оживленного тобой профессора — он лич, не спит и единственный, кто не боится твоего папу. Если повезет, он поможет и не разболтает.

— А это мысль… — согласилась я и хотела уже сказать об этом девчонкам, но пока мы с Демионом препирались, наш спасательный отряд сбежал.

Нет, я не боялась, что они нас бросят, но вот кого приведут на помощь, оставалось загадкой. Хотелось верить, что лича они боятся меньше, чем ректора. Если, конечно, дослушали до разговора о нем.

Наша группа спасения исчезла достаточно надолго, и в погребе снова стало тихо. Я даже начала нервничать и переминаться с ноги на ногу. На Демиона старалась не смотреть. А он подло молчал, будто ничего и не произошло. Это бесило, и я закипала, словно чайник со свистком, а когда уже готова была взорваться, услышала шум, крики и голос Леона:

— Сразу говорю, это не то, что вы думаете!

Я мысленно застонала. Ну нельзя же так, с ходу, потрясать перед папой красной тряпкой.

— А откуда ты знаешь, что я думаю, бедовый рыжик? — с энтузиазмом начал папа, и я поняла: концерт будет долгим. — Я вот еще и думать не начал, а ты зарождаешь у меня в голове разные, не скрою, гаденькие мысли!

Папа говорил громко, и мы его услышали гораздо раньше, чем увидели.

— Мы попали, — печально резюмировал Демион и замерцал, отступив от меня как можно дальше в пределах узкой магической клетки.

— Попробуй только исчезнуть! — прошипела я. — Хуже будет! Обещаю.

Не скрою, папу я побаивалась. Он был отходчив, но орать начинал обычно с полуоборота, и впечатление при этом производил сильное. В детстве мои друзья не очень любили ходить ко мне в гости. Я-то была привычная и тонко чувствовала грань между почти дружелюбным покрикиванием и разозленным ором, а они — нет. Поэтому казусы случались часто.

— Ах! Вот вы где, два недоразумения, которые я по простоте душевной свел вместе. Надеялся, что так проблем станет меньше. Ан нет! Вы гармонично друг друга дополняете! — Папа был невыспавшийся и оттого в дурном настроении, но, судя по всему, сильно не злился. Это радовало.

— А что это ты, недомаг блондинистый, к дочке моей так льнешь? Или не в курсе, что я гневаюсь, когда вижу с ней рядом недоособей мужского полу?

— Видите ли, — Демион старался отвечать ровно, чтобы голос не дрожал, — клетка магическая имеет весьма ограниченное пространство. Я бы и рад отойти, но не могу! Прутья мешают.

— А ты, дщерь, почему это его за шею обнимаешь? — подозрительно поинтересовался отец, а в голосе его прозвучала какая-то уж чересчур заметная радость, словно от всего происходящего он получал удовольствие.

— Стенка холодная. Вытащи нас отсюда, потом будешь упражняться в злословии.

— А если я хочу понаблюдать, порасспрашивать, пока вы как тараканы по углам не разбежались? Я ведь даже еще не поинтересовался, каким чудом вы так себя запереть умудрились, болезные?

— Я хочу в туалет! — привела я последний и действующий в любой ситуации аргумент, папа скривился, но заявил:

— Вот вся ты в мать, любой момент торжества и удовольствия можешь испортить одной-единственной фразой, змеюка рыжая.

— Вся в тебя! — привычно парировала я.

— Если бы! — фыркнул папочка. — В мать! Точная, змеючная копия.

— Ну уж! — Я пожала плечами. — Сам выбирал. Что теперь жаловаться?

Конечно, сразу нас папа не освободил. Подозреваю, знал, что про туалет я нагло вру. Успел изучить мои повадки за семнадцать лет жизни.

Сначала он долго выспрашивал подробности наших приключений, ругал за то, что, как всегда, все испортили и сделать тихо не могли, грозился разными замысловатыми карами. Леон и девчонки сбежали минут через пятнадцать, не выдержав напора, а мы покорно стояли и выслушивали все, что папа о нас думает. А думал он много, и мысли свои с удовольствием облекал в заковыристые оскорбительные фразы.

— И горе вам, недоразумения проблемные, если вы не поймаете этого похабного пакостника к выходным, — наконец закончил папа свою обличительную речь и принялся медленно плести заклинание. От неторопливых движений родителя прутья клетки начали бледнеть и истаивать.

— Да что будет-то в выходные? — не смогла сдержать любопытства я.

— В эти — ничего, — как ни в чем не бывало отозвался папа.

— А в следующие? — подозрительно уточнила я.

— В следующие все должны забыть о существовании ворующего нижнее белье пакостника! Понятно?

— Да понятнее некуда! — фыркнула я и наконец, отпихнув Демиона в сторону, отошла от стены. Как же хотелось сесть или лечь.

— А сейчас все быстро брысь по своим загонам! — скомандовал папа. — А завтра с утреца пораньше, до занятий, обязательно выползите ловить наглого бесстыдника и ликвидировать последствия его развлечений!

— Ага! Щас! — Я нахмурилась. — Спать хочу, и завтра с утра буду хотеть!

— Кассандра! — повысил голос папа, но я только отмахнулась и, позевывая, вышла в сад. На дворе стояла глубокая ночь.

Далеко я уйти не успела. Примерно в одно время вспомнила, что забыла забрать у Демиона амулет защиты от нечисти и услышала радостные повизгивания шушеля. Он прыгнул на меня откуда-то сверху, вцепился в волосы, скользнул когтистыми задними лапами по шее и пребольно куснул за ухо. Как я орала! Не знаю, от испуга, от неожиданности или от острой неприятной боли.

Шушель тоже для порядка взвизгнул, а потом, словно перепуганная кошка, рванул вниз, цепляясь когтями за плотную кожу куртки, но его ожидал неприятный сюрприз в виде непродираемых штанов. Твареныш завопил несчастно, попытался прокусить плотную кожу, исцарапал мне руки, пока я его оттаскивала, но добраться до предмета своей страсти не смог.

Папа и Демион неслись ко мне наперегонки с удивительно одинаковым перепуганным выражением на лицах. И у того, и у другого в руках мерцали магические сети. Я успела только крикнуть: «Не-э-эт», но заклинания уже синхронно полетели в меня. Только вот стены за спиной не было, поэтому я рухнула навзничь, а сверху меня придавили две горячие магические сети. Шушель, естественно, извернулся ужом и в последнюю секунду ускользнул, тенью метнувшись куда-то на дерево.