Книга Николай 2. Расстрелянная корона. Книга 2 - Александр Тамоников

– Напомню, государь, что Вейсе говорил о различных вариантах прекращения боевых действий. Думаю, следует продолжить переговоры, чтобы выяснить, что именно может предложить Германия. При желании можно найти выход из сложившейся ситуации без ущерба для вашей репутации.

– Хорошо, согласен. Тем более, зная Вильгельма, я уверен в том, что он поторопит нас с принятием решения.

– Что вы имеете в виду?

– То, что в ближайшее время нам следует ждать активизации действий армий Вильгельма на каком-либо фронте либо на всех сразу. Войска противника должны нанести удары по нашим армиям, дабы я стал сговорчивее в переговорах. В том, что мы продолжим их, Вильгельм не сомневается. Это вообще для него не характерно.

– Возможно ли опередить его и обозначить готовность немедленно продолжить переговоры?

– У меня нет тайного канала связи с кайзером. Если помните, он сам выходил на меня.

– Может, мне попытаться связаться с бароном Вейсе?

– Вы знаете, как сделать это?

– Нет, но надо подумать. Наша разведка в Германии наверняка имеет сведения о таком влиятельном лице.

– Возможно, и имеет, но я не могу ее подключить. Это поставит под угрозу секретность всего дела. Если станет известно о том, что я через вас веду переговоры с кайзером, то это мгновенно вызовет ту же реакцию в обществе, что и при заключении сепаратного договора. Посему нам остается ждать, что предпримет Вильгельм на фронте. Думаю, он скоро пришлет очередное послание с приглашением на переговоры. Благодарю вас за работу. Езжайте к себе и ожидайте вызова.

Тут надо заметить, что Николай оказался прав. Вечером следующего дня, 18 апреля, на галицийском направлении началось масштабное наступление германских войск.

В конце того же дня к Покровскому неожиданно, без предупреждения, явился подпоручик Кириллин.

– Что произошло? – спросил у него генерал-майор.

– Князь, я в отчаянии.

– Вы не ответили на вопрос. Что произошло?

– У Лизы приступ.

– Так, пройдемте в гостиную. – Покровский усадил подчиненного в кресло, устроился напротив. – Успокойтесь, Сергей Викторович, и давайте все по порядку. Что за приступ случился у вашей дамы?

– Если бы знать! Никто не понимает, в чем дело. Как только вы с капитаном Фроловым убыли в командировку, тем же днем на прогулке Лиза вдруг упала в обморок. Прямо на улице. Она побледнела, вся дрожала, хотя было довольно тепло. Естественно, я доставил ее в ближайшую больницу. Там у нее горлом пошла кровь. Слава богу, врачи с этим справились, но диагноз поставить так и не смогли. Когда Лиза пришла в себя, я отвез ее домой. Она ничего не помнит. День пролежала и почувствовала себя лучше. Мы думали, что приступ был результатом какой-то старой болезни и больше не повторится, но, увы, буквально час назад это произошло. Сейчас Лиза лежит в беспамятстве. У нее сильный жар. Под глазами темные круги, лицо осунулось и приняло какой-то серый, землистый оттенок. Ее отец Андрей Федорович вызвал доктора. Тот только руками развел и посоветовал везти Лизу в больницу. Но если вновь пойдет кровь? Господи, князь, она умирает!

– Так почему вы вместо того, чтобы осторожно перевести даму в больницу, бросили ее и приехали сюда?

– Алексей Евгеньевич, извините великодушно, но только вы можете нам помочь.

– Я? Но чем, Сергей? Я же не врач! С вами самим все в порядке?

– Я объясню, князь. Вам известны чудесные способности Григория Распутина. В Петрограде только и говорят, что он может излечить любую болезнь, поставить на ноги инвалида, помочь тогда, когда врачи уже выносят смертный приговор…

– Но я-то здесь при чем, Сергей?

– Алексей Евгеньевич, вы знаете Распутина, общались с ним. Прошу, свяжитесь со старцем. Сейчас у меня надежда только на него.

– Вы хотите, чтобы Распутин посмотрел Лизу?

– Да! Только это, больше ничего. И чем раньше, тем лучше.

– Но как с ним связаться? Да и поздно уже, десятый час.

– Алексей Евгеньевич, умоляю!

– Возьмите себя в руки, подпоручик. Вы на чем приехали?

– На пролетке. Она на улице, извозчик ждет.

– Хорошо. Я сейчас. – Покровский быстро оделся.

Они вышли на улицу, и через двадцать минут пролетка остановилась у железных ворот. Покровский приказал извозчику ждать, вместе с Кириллиным подошел к воротам и постучал.

На шум из каморки вышел дворник:

– Кто это пожаловал?

Он был немного пьян.

– Открывай, мы к Распутину.

– Вот как? К Григорию Ефимовичу так просто не ходят. Кого надо пропустить, он говорит. Нынче ни о ком не предупреждал.

Кириллин выхватил из кобуры револьвер:

– А ну открывай, пьяная морда, иначе пристрелю!

– Отставить, подпоручик! – приказал Покровский. – Уберите оружие. Ты вот что, любезный, возьми-ка червонец да сообщи Григорию Ефимовичу, что к нему князь Покровский приехал. Просит принять, – сказал он дворнику.

Тот забрал деньги и проговорил:

– Это другое дело, а то сразу пугать! – Он ушел, вскоре вернулся, открыл калитку: – Проходите. Где квартира старца, знаете?

– Нет.

– Прямо идите. Подниметесь на второй этаж. Там дверь одна, не ошибетесь.

Вскоре офицеры были у квартиры Распутина.

Кириллин постучал. Двери открыл сам Григорий. Он был в рубахе, штанах, босой.

– Князь Покровский? Заходи. И товарищ твой пущай идет.

Генерал-майор и подпоручик вошли в большую прихожую.

Распутин взглянул на Покровского:

– Хотел тебя видеть, думал у государя застать, а ты сам приехал. По какой надобности?

Князь кивнул на Кириллина:

– У моего офицера дама сильно больна. Врачи не знают, что делать. Посему и приехал просить, чтобы ты посмотрел ее.

– Сильно больна, говоришь? Ладно. Посмотрю. Далече живешь-то, офицер?

– Девушка у своих родителей, они живут…

Распутин прервал подпоручика:

– Ладно, это неважно. Вы на чем приехали?

– На пролетке.

– Не поместимся. Так, подпоручик, ступай, отпусти извозчика, я коляску вызову. На ней поедем.

Кириллин вышел в подъезд.

Покровский спросил:

– Зачем меня видеть хотел, Григорий?

– О том позже поговорим. Жди, сапоги надену.

В начале одиннадцатого коляска Распутина остановилась у дома на набережной. Ворота были открыты. Григорий и его спутники без препятствий прошли в нужный подъезд.

Дверь открыл отец девушки, увидел Распутина и тут же упал на колени: