Книга Лихое братство Тортуги и Ямайки - Виктор Губарев

Утром следующего дня, примерно в семь часов, флибустьеры отплыли из Ило при слабом ветре с суши. От берегов Перу капитан Шарп отправился дальше на юг, к побережью Чили.

Захват и сожжение чилийского города Ла-Серена

Миновав Арику, Икике и Уаско, флибустьеры из шайки Бартоломью Шарпа приблизились к приморскому городу Аа-Серена, лежащему на берегу залива Кокимбо.

«2 декабря [1680 года], ранним утром, мы обнаружили землю, которая выглядела очень высокой, — рассказывает Бэзил Рингроуз. — Около полудня мы находились в шести лигах от нее. Всю предыдущую ночь дул такой сильный ветер, что мы вынуждены были использовать лишь два курса. Согласно обсервации, проведенной этим днем, мы находились на 30°35′ ю. ш. Мы пошли прочь довольно резво, проходя за вахту более девяти лиг. При таком ветре мы подняли все паруса, какие только могли, намереваясь таким образом еще до ночи прийти в Кокимбо, возле побережья коего мы теперь находились. Но ветер стал таким сильным, что иногда мы были вынуждены убирать все паруса… К вечеру он ослабел, а в полночь совсем затих. В это время мы спустили наши ланчу и каноэ и, погрузив в них сотню людей, отгребли прочь от корабля с намерением неожиданно захватить значительный город, расположенный на том побережье, который испанцы называют Сьюдад-де-ла-Серена».

По данным капитана Шарпа, в набег отправились «восемьдесят пять крепких парней», которые собирались разорить «город Кокимбо» в отместку за тот обман со стороны испанцев, с которым они столкнулись ранее в городе Ило. Поскольку Рингроуз говорит о нападении на Ла-Серену, а Шарп и некоторые другие источники — о нападении на Кокимбо, следует уточнить, что города Ла-Серена и Кокимбо в наши дни образуют агломерацию. На чертеже, составленном Рингроузом, атакованный флибустьерами город именуется именно Ла-Сереной, а залив, на берегу которого он стоит, — заливом Кокимбо. Очевидно, в XVII веке Ла-Серену нередко именовали так же, как и залив (то есть Кокимбо).

«Пятница, 3 декабря 1679 [1680] года. Когда мы отошли от корабля, чтобы грести к берегу, мы находились от него на расстоянии примерно двух лиг, — сообщает Рингроуз. — Однако из-за того, что ланча (в которой я находился) шла на веслах очень тяжело по сравнению с каноэ, мы не могли поспеть за упомянутыми лодками. Именно по этой причине день уже давно начался, когда мы добрались до какого-то склада, расположенного на берегу; здесь мы поняли, что наши люди прошли мимо него в ночной темноте, не заметив его. Высадившись на берег, они тут же отправились от своих каноэ к вышеупомянутому городу Ла-Серена, но, не успев пройти достаточно далеко, они к великому своему сожалению поняли, что мы были обнаружены здесь точно так же, как ранее в двух других местах — в Арике и Ило. Ибо, когда они двигались тесным строем в количестве тридцати пяти человек — а это были все те, кто высадился на берег с каноэ, — их неожиданно встретил и атаковал большой отряд из ста испанских кавалеристов. Мы находились позади, но, услышав шум борьбы, бросились следом за ними и со всей возможной поспешностью постарались прийти им на помощь. Однако еще до того, как мы смогли достигнуть места сражения, они успели разгромить испанцев и вынудили их бежать в сторону города».

Информацию Рингроуза дополняет переписчик дневника Шарпа «Каноэ, в которых находилось тридцать пять человек, оторвались от лодки и высадили людей перед рассветом, и, когда рассвело, они обнаружили патруль, который находился возле бухты и насчитывал в то время около 150 человек; осмелев от своего превосходства в численности, они решили взять нас в кольцо, не сомневаясь, что легко одолеют столь малое число людей, и смело устремились на нас; наш командир, учитывая, что нас было лишь тридцать пять, приказал, чтобы вначале во врага выстрелили только шесть человек, чтобы не вступать в ближний бой; будучи вооруженными только фузеями и пистолетами и не зная, сможет ли наш основной отряд быстро прийти к нам на помощь, мы решили повернуться спиной к берегу, чтобы каждый стоял на своей позиции до последнего».

Когда испанские кавалеристы приблизились, пираты, имевшие в патронташах по несколько готовых зарядов, открыли по ним огонь из ружей и пистолетов. Несколько испанцев было убито, и их атака туг же захлебнулась. Подобрав тела убитых, они предпочли ретироваться на безопасное расстояние.

«Несмотря на то, что кавалерия была разбита, — продолжает свое повествование Рингроуз, — они снова собрались примерно в миле от того места, делая вид, что ожидают нас и хотят биться дальше. Но как только все наши силы объединились, имея в общей сложности восемьдесят восемь человек, тогда как прочие остались охранять лодки, мы двинулись на них и предложили им сразиться. Однако едва мы приблизились к ним, то сразу поняли, что они не хотят этого, поскольку сразу же ретировались и ускакали прочь от нас, держась на расстоянии, не досягаемом для наших ружей. Мы следовали за ними в том направлении, куда они скакали, а они умышленно уводили нас в сторону от дороги, ведущей в город, надеясь, что мы не сможем достигнуть ее или отыскать так скоро. В этом столкновении с кавалерией наш отряд убил трех их начальников и ранил еще четверых, убив также четырех лошадей. Когда мы обнаружили, что были уведены этой хитростью врага прочь от дороги на город, мы вернулись к бухте и пошли через зеленые поля, чтобы найти ее; часто шли вброд через отдельные канавы с водой, которые служили здесь для ограждения отдельных участков земли. На этом пути мы встретили несколько домов, но нашли их покинутыми… Кроме того, двигаясь по направлению к городу, мы видели в полях лошадей и крупный рогатый скот. Наш пилот сообщил, что Ла-Серена — небольшой город, но, прибыв туда, мы нашли в нем не меньше семи больших церквей, а также одну часовню (по данным Шарпа, «в Кокимбо» было «девять хороших церквей». — В. Г.). Четыре из этих церквей были монастырями или обителями, и каждая церковь имела собственный орган для исполнения различных богослужений. Некоторые дома имели посадки фруктовых деревьев и сады; и дома, и сады были так же хороши и так тщательно ухожены, как и те, что можно видеть в Англии…

Когда мы приближались, жители Ла-Серены, обнаружив нас, бежали прочь, унеся с собой наиболее ценные вещи и драгоценные камни или те, что не были очень громоздкими. Многие ценные вещи они успели спрятать или зарыть, поскольку имели достаточно времени, чтобы сделать это, с того момента, когда мы впервые были замечены. Кроме того, они получили достаточно предупреждений, чтобы опасаться нас, которые были отправлены им по суше из Арики и некоторых иных мест, где мы высаживались или были замечены в море. Тем не менее, мы захватили в городе одного монаха и двух чилийцев, или испанцев, родившихся в королевстве Чили… Эти пленные сообщили нам, что испанцы, услышав о нашем прибытии, убили много чилийских рабов, так как боялись, что они могут взбунтоваться и сбежать от них к нам Кроме того, что мы были обнаружены со стороны берега за четыре дня до нашего прихода или высадки на сушу, всё это время они занимались перевозкой своего серебра и вещей. К этому сообщению они добавили, что для своей защиты они получили в помощь шестьдесят человек из Арики. После взятия города в тот же вечер к нам явился один негр, сбежавший от испанцев. Он также сообщил нам, что, когда мы находились возле Панамы, мы захватили негра, который считался лучшим пилотом на всем Южном море, а особенно в этом месте и на всем побережье Кокимбо… Этой ночью, около нолуночи, наш боцман, сопровождаемый сорока людьми, имея проводником одного чилийца, отошел от города на несколько миль в глубь страны с намерением найти места, где укрылись испанцы, и где они спрятали свои вещи и серебро. Но еще до их прихода испанцы получили сообщение об этом от неких тайных соглядатаев, затаившихся в городе, и как мужчины, так и их женщины убежали в более глухие и отдаленные места. Так что во время своих поисков они обнаружили лишь одну старую индеанку и трех детей, но не нашли ни золота, ни серебра, ни других пленных. Этим утром наш корабль стал на якорь недалеко от вышеупомянутого склада..