Книга Любовь, или Кошка на окошке - Алина Кускова

— Почему же? Пусть собирает вещи и уезжает.

— Ты не можешь быть такой бесчувственной, куда она пойдет?!

— Почем мне знать, куда-нибудь пойдет, ветром гонимая, — пожала плечами Ольга Геральдовна. — Вам ведь есть куда идти, Евгения? К примеру, на Казанский вокзал, где обитают казанские сироты.

— Ольга Геральдовна, — расстроилась Женька, — не беспокойтесь. Я уйду.

— Никуда ты не уйдешь. — Женя заслонил ее собой.

— Нет? Не отпустишь? — усмехнулась Ольга Геральдовна. — Тогда женись на ней, внук, и она останется здесь в качестве твоей второй половины.

Женя замолчал. Женька обомлела. Ольга Геральдовна застыла в ожидающей позе царствующей особы.

— Жениться? — нахмурился Женя так, словно эта мысль впервые пришла ему в голову. — Жениться…

— Не нужно беспокоиться! — бросилась к себе в комнату Женька. — Сейчас я соберу свои вещи и освобожу комнату!

— Евгений тебе поможет, — хмыкнула разочарованная Ольга Геральдовна и ушла на кухню.

Женьку душили слезы, пока она собирала свои скудные пожитки. Она делала это одна, заперев дверь. Впрочем, больше не свою… И через час ее в квартире Романовских уже не было. Ольга Геральдовна попыталась остановить девушку, спросив, куда она пойдет на ночь глядя. Но Женька ответила ей, что на Казанском вокзале полно свободных мест. И ушла. Женя так и не вышел из своей комнаты.

Он не мог понять, почему так сильно расстроился. Да, бабуля была не права, и Евгений с ней поругался. Когда Женя ушла, все опустело, словно она унесла с собой то, что составляло уют, теплоту и необыкновенно прекрасную атмосферу жилища. Такое случается, как объяснил ему Гавриил, к которому Евгений пришел за поддержкой. Такое случается, когда человек нравится тебе больше всего на свете. Другими словами, когда его любишь. Тогда все, к чему он прикасается, все, где он находится, озаряется его светом, проникается его теплом. Но держать любимого человека рядом — это верх эгоизма. Нужно отпускать его туда, куда он стремится.

Куда стремилась Женя?! Евгений не знал. Но бабуля знала, потому что исправно записывала паспортные данные попадающих в ее поле зрения людей. Евгений мог бы к ней обратиться за помощью, но бабуля вспыхнула, едва увидев его, схватила свою сумку и унеслась. На прощанье хлопнула дверью и положила на телефонную тумбочку целлофановый пакет с какими-то бумагами. Евгений хотел посмотреть, что это, но отвлекся.

В дверь поскреблись. Он прислушался и, не веря собственным ушам, снова услышал характерный для кошачьих когтей скрип. Прощай, краска на двери! Бабуля из-за этого начнет ругаться. Скорее бы вернуться в свое отремонтированное жилье! Он пошел и открыл дверь.

— Матильда! Наконец-то! Я нисколько не сомневался, что ты вернешься.

Кошка стояла грязная, уставшая, но довольная, а в зубах она держала трофей — дохлую мышь. Она важно переступила порог квартиры и уложила мышь на коврик возле двери бывшей Жениной комнаты.

— Мотька! — вскликнул Евгений. — Что с тобой сделала свобода?! Теперь у нас будут блохи.

Матильда наплевательски отнеслась к его замечанию, улеглась на коврик рядом с мышью и приняла позу ожидания.

— Жени там больше нет. Прости, Мотька, — вздохнул Евгений, — я виноват. Я не смог ее удержать. Честно признаться, не особо и старался. Дал слабину. Ты после этого перестанешь меня уважать?

Матильда склонила голову на коврик, и ее зеленые глаза наполнила тоска.

— Да! — воскликнул Евгений, начиная ходить взад и вперед перед ней. — Да, я был не прав и не спорю. Но не бывает такого, чтобы нельзя было поправить! Разве что смерть может разлучить двух людей! Но до этого еще далеко… Как ты думаешь, если я спрыгну с балкона и сломаю ногу, она придет ко мне в больницу?! Понятно. Глупая идея. Если я спрыгну с балкона, то сломаю шею.

Матильда громко фыркнула, встала и демонстративно ушла в ванную комнату.

— Умница ты моя! — закричал Евгений и пошел за ней. — Сначала я выброшу мышь, а потом тебя помою. Конечно, мне тяжело будет это делать без Жени, но мы ведь справимся? Только не фыркай, у меня еще масса идей по поводу нашего общего примирения.

После возвращения кошки у Евгения было прекрасное настроение. Он выбросил несчастную мышь, вымыл Мотьку, и она снова превратилась в горделивую Матильду. К слову сказать, Мотька не особенно сопротивлялась мытью. Не привыкшая к уличным запахам, она, даже можно сказать, с удовольствием дала себя отмыть до прежней пушистости. Евгений завернул ее в банное полотенце, усадил на диван и принялся думать.

— Мы должны ее вернуть, — сказал он.

И тут зазвонил телефон.

Он недовольно отложил кошку и пошел в коридор, чтобы ответить на звонок.

— Евгений, — сказала Ольга Геральдовна, — я забыла у тебя на телефонной тумбочке документы. Среди них — паспорт Евгении. Он каким-то странным образом оказался у меня. Будь добр, верни девчонке документ, а то ее на Казанском вокзале посадят в арестантскую.

— Хорошо, ба, — ответил Евгений и взял целлофановый пакет.

— А кто там мурлычит?

— Матильда… — Евгений был занят возней с документами.

— Матильда уже вернулась? Я так и знала.

— Что ты знала?

— Она порядочная кошка! Передавай привет Матильде и Евгении. Она мне всегда нравилась.

— Тогда зачем ты ее прогнала?!

— Затем, чтобы ты понял, как ее не хватает.

И Ольга Геральдовна отключилась.

— Я понял, — сказал Евгений, разглядывая в паспорте Женину прописку. — Город Клин Московской области…

Женька приехала домой с твердым решением больше на бывшую съемную квартиру не возвращаться. Мама с папой были рады ее появлению. Но как только она их увидела, вспомнила про свои далеко идущие планы и поняла, что она не сможет обмануть их доверие. Вернее, веру в то, что дочь будет жить в столице и делать карьеру.

— Что-то случилось? — тревожно заглядывая ей в лицо, спросила мама.

— Ничего, — улыбнулась Женька, — пришлось поменять съемную квартиру. Вернулась хозяйка.

— Такое бывает, не переживай, доча, — сказал отец таким тоном, словно это он менял съемные квартиры одну за другой. — Найдешь еще лучше.

— Лучше я вряд ли найду, — прошептала Женька. — Лучше его не бывает.

Но она была рада встретиться с родителями.

Конечно, вставать в шесть часов утра, чтобы добраться на работу ровно к девяти, было для нее испытанием. Возвращалась она тоже в девять, уставшая и замотанная. Езда в электричках плохо сказалась на ее здоровье, под глазами у девушки образовались темные круги.

— Дошла, — сказала как-то ей Колокольцева, — до ручки.

— Что это значит? — спросила Женька.

— Не знаю, но вид у тебя такой. Слушай, тут один на днях звонил, тобой интересовался.