Книга "Огненное зелье". Град Китеж против Батыя - Владислав Стрелков

Последнее Демьян договаривал уже на ходу. Мы мчались туда, куда он указывал.

Велесов лежал на небольшой полянке. Его голову держал на коленях Борис, а вокруг толпились уцелевшие ратники. Увидев меня, князь слабо улыбнулся:

– А, боярин Велесов. Видишь вот, как вышло? Умираю я.

– Нет, тятя, – всхлипнул Борис, – ты не умрешь. Боярин поможет тебе.

Он поднял на меня умоляющий взгляд:

– Ведь ты поможешь? Помоги, прошу.

Я молчал. Помочь уже было невозможно – из груди торчали обломки стрел. Кольчугу снять и не пытались. Крови потерял много. Как он живой еще? Опустил голову, помочь я не мог в любом случае. Ну, не врач я, черт возьми! Борис все понял. Понял и Велесов. Он закрыл глаза и пробормотал:

– Слушай меня, сын… я умираю. Ты теперь один остался. Дело твое выжить и род продолжить. Слушай Владимира Ивановича. Дядя он твой…

Он перевел взгляд на меня:

– Прости меня… не принял я тебя как брата… теперь…

Он кашлянул и замер.

Я положил руку ему на грудь:

– Клянусь, я сделаю все, чтоб он выжил.

Поднялся. Кубин, стоявший рядом, перекрестился и произнес:

– Прими, Господи, душу раба твоего.

Молчали. Борис смотрел отрешенно. Один из ратников, закончив молиться, перекрестился и спросил:

– Что теперь делать-то?

– Хоронить будем. Всех.

Борис поднял голову и сказал:

– Отца я похороню дома.

Дед Матвей приобнял Бориса за плечи:

– Боренька, далеко ведь. Поганые рядом. Похороним со всеми.

– Отца я похороню дома! – твердо ответил Борис. – Хоть он будет рядом.

– Погоди, а почему только он?

Парень посмотрел сквозь меня, и я понял, что случилось.

– Княгиня и братья в Китеже были?

Он кивнул. Мы с Кубиным переглянулись.

– Ладно, Борис, – согласился дед Матвей. – Завтра поутру и поедешь.

Я повернулся к Кубину:

– Матвей Власович, проводи его. Возьми людей сколько надо.

Дед Матвей кивнул.

– А теперь вы, – я медленно оглядел всех присутствующих ратников. – Старший кто есть? Сотники или десятники?

– Нет сотников, – выступил вперед один, – полегли все. Я десятник, Бравый Иван.

– Бравый, говоришь? А сколько вас тут, таких бравых? И как в живых остались?

Ратник покачал головой:

– Не суди так, боярин. Когда поганые налетели, мы на краю поля были. Многих сразу стрелами побило. Потом они в копья ударили. Всей тьмой. Что мы могли сделать тремя десятками? Вон, князя только в лес унести успели, да еще отбивались потом долго. Десяток полег, прикрывая нас, и еще трое скоро преставятся…

– Ладно, – прервал я десятника. – Мы тут рядом встали. Собирай всех и веди туда, пока еще светло. Потом поговорим.

Я нашел глазами Садова:

– Тимофей Дмитриевич, проводи.

Постоял, глядя, как укладывают тело Велесова на волокушу, сделанную из елок, и вместе с Кубиным пошел к лагерю.

– Справишься? – спросил дед Матвей.

– Да. Ты там за парнем пригляди.

– Пригляжу, – вздохнул Кубин, – не беспокойся. Что делать будешь, как схороните всех?

– В Верши поеду. Оставлю тут десяток воев, вдруг кто еще объявится. Выжившие или дозоры, еще ранее высланные, сюда вернутся. Вы, как Велесова похороните, тоже в Верши идите.

Дед Матвей посмотрел на меня и спросил:

– Что-то задумал?

– Да. Готовиться будем. К монгольскому вторжению.

Вечер уж вступил в свои права, а в лесу темнеет быстро. Кубин, Садов и я шли впереди, показывая всем дорогу.

– Стой! – окликнули громко из густого орешника. – Кто там идет?

Кубин выругался и ответил:

– Бояре идут. Чего орешь на весь лес, олух?

От куста отделилась тень и приблизилась к нам. Молодец парень – зашел сбоку, чтоб оказаться не на линии возможной стрельбы. Отрок оглядел нас внимательно, узнал и сказал кустам:

– Свои.

Потом повернулся к нам:

– Как же не кричать, боярин? А кабы ворог шел? Своим криком я другие тихие дозоры упредил.

– Во как!

Я похлопал парня по плечу:

– Ну, что ж, ты правильно сделал. Молодец!

Кубин еле заметно кивнул, признавая. Я махнул рукой назад:

– Там за нами люди идут. Это наши.

Парень кивнул и скрылся в кустах. Там зашуршали и зашептались. Через пару минут вышли к кострам. Навстречу поднялся Михаил Варнавин. Он открыл было рот, но, споткнувшись на слове, стал смотреть нам за спину. Вслед за нами из леса выходили уцелевшие ратники. Дед Матвей сказал Садову:

– Тимофей Дмитрич, будь добр, сочти людей и добро.

Садов кивнул.

– И увечных, какие есть, – добавил я.

Садов опять кивнул и ушел. Сели к костру.

– Люду у нас мало, – смотря на огонь, проговорил Михаил Варнавин. – Тяжкий день намедни был, а завтрашний еще тяжелее будет.

Да, он прав. Похоронить столько народу будет трудно. А лопат у нас нет. Мечами да саблями копать? Вздохнул. Из темноты появился Демьян и Николай Варнавин.

– Тихие дозоры проверяли. Спокойно все.

– Хорошо. А сколько дозоров разослано и есть ли вести от них?

Николай, чуть подумав, ответил:

– На запад и восход дозоры прошли почитай до обеих рек, Кержени и Ветлы. Разорено все. Но люд в лесах весь укрыться успел. С севера вестей пока нет. Ну, им до Верш идти еще. А с полудня как сгинули. Я мыслю, не поганым ли попались?

– Будем молиться, что нет.

Опять уставились на огонь. Кубин крякнул и отошел, но тут же вернулся с большим котелком и водрузил его над огнем.

– Хоть заварим чего.

Есть не хотелось, но попить отвара не помешало бы, только где его взять? К костру подошел Садов, с ним пришел Иван Бравый. Они сели к костру. Я молча посмотрел на Садова. Он вздохнул и начал доклад:

– Людей шесть десятков, из них увечены половина. Сильно язвленных дюжина, и до утра доживет, мыслю, два-три. В сечу может идти только три десятка. Вот такие пироги.

Заговорил Бравый:

– Оружие мы сохранили, луки есть у каждого, но стрел мало. И это не все. Лошадей на всех только десяток. Как стрелами лить стали, так коней побили, а иных угнали.

– М-да, бояре, незадача. Лошадей-то найдем, вот людей… Завтра нам предстоит похоронить много народу. Не представляю, как сие сделать? Четыре десятка сотен могил!