Книга Мудрость психопатов - Кевин Даттон

«Профессор Даттон?» — ход моих мыслей нарушился. Я поднял глаза и увидел блондина в возрасте от тридцати до сорока лет, открывшего дверь. «Привет, меня зовут Ричард Блейк. Я руковожу одной из групп в Центре Пэддока. Добро пожаловать в Бродмур! Я провожу вас».

Мы снялись с якоря и начали прокладывать курс в глубины запутанных медицинских недр больницы, через многочисленные соединяющиеся друг с другом коридоры и ничейные территории прихожих вроде той, с которой начали свое путешествие. «Воздушные пузыри для обеспечения безопасности», как назвал их Ричард. В Брод му ре существует золотое правило: никогда не открывать находящуюся перед вами дверь, не убедившись вначале, что дверь позади вас заперта; Ричард подробно рассказывал мне, где мы идем.

Центр Пэддока представляет собой закрытое специализированное отделение, состоящее из шести отсеков на двенадцать человек каждый. Примерно 20 % пациентов, находящихся в этом отделении, можно назвать «чистыми психопатами». Они находятся в двух специальных палатах, предназначенных для их лечения и постоянного контроля — подразделении опасных и тяжелых расстройств личности (ТРЛ). У остальных пациентов отмечаются так называемые «комплексные» (кластерные) расстройства: клинически достоверные психопатические признаки (проявляющиеся в умеренно высоких показателях теста PCL-R) в сочетании с базовыми дополнительными признаками, которые обычно ассоциируются с другими расстройствами личности — например, пограничным, параноидным и нарциссическим. Либо эти признаки могут указывать на психотическую симптоматику, о которой говорят бред и галлюцинации.

Неожиданно все становится на свои места. Этот центр — не то место, в которое можно случайно заскочить, чтобы попить кофейку. Это логово, бесчестное заднее помещение притона, где беспечно и до одури напиваются кьянти — заповедник для обладателей самой зловещей нейрохимии в этих местах, состояние головного мозга которых буквально балансирует на лезвии ножа. Здесь находятся Йоркширский Потрошитель. Стоквеллский Душитель. Это одно из самых опасных зданий на земле.

«Ну, похоже, у меня все будет в порядке, Ричард?» — пискнул я, когда мы неожиданно оказались на территории под открытым небом, окруженной стеной, покрытой сверху недружелюбно выглядевшей армированной колючей проволокой.

Ричард усмехнулся. «Все будет хорошо, — сказал он. — На самом деле неприятности здесь случаются редко. Психопатическое насилие осуществляется по большей части с помощью каких-либо орудий. Что означает, что в условиях TPJI его чаще всего удается предотвратить. Если же оно все-таки начнется, его легко прекратить. В заведениях для психотиков такие вещи предсказать гораздо сложнее.

На самом деле, если сравнивать наших пациентов с теми, кто страдает другими расстройствами личности, то с психопатами дело иметь намного проще. По какой-то причине они склонны лучше реагировать на повседневную деятельность, чем те, у кого диагностированы пограничное или параноидное расстройство. Может, это связано с тем, что у психопатов очень низкий порог скуки: им нравится постоянно чем-то заниматься.

Кроме того, — добавил Ричард с легким укором, — сейчас уже поздновато поворачивать обратно, правда?»

Знакомство с местными обитателями

«Мы — элита зла, — говорит Дэнни, забивая второй гол в ворота “Челси” на футбольной площадке размеров в шесть ярдов. — Не надо восхвалять нас. Однако не надо впадать и в другую крайность и изображать нас лишенными всего человеческого».

Он поднимает на меня глаза из-за своей игровой приставки Nintendo Wii. Все идет хорошо. И на поле, и вне поля. «Челси» ведет со счетом 2:0, выигрывая у «Манчестер Юнайтед», а я сижу и наблюдаю за этим в компании нескольких психопатов, положив ноги на стол, в помещении TPJI — одного из самых строго охраняемых отделений Бродмура.

Атмосфера в отделении не совсем та, которую я ожидал встретить. С первого взгляда это помещение производит впечатление ухоженного студенческого общежития. Светлая полированная деревянная мебель. Много света. Пространство, спланированное с математической точностью. Я заметил даже бильярдный стол. Который в тот день, к сожалению (было бы неплохо вернуть себе деньги, потраченные на проезд на поезде), был зачехлен.

Мне сразу же понравился Ларри. Седой, усатый, полноватый, в свитере с пестрым рисунком в мавританском стиле и бежевых трикотажных слаксах, он выглядел как чей-то любимый дядюшка — за исключением того, что если вы собрались в город этим вечером, то в качестве няньки для детей вам было бы лучше пригласить царя Ирода. Ларри был полностью поглощен футболом.

«Знаете, — сказал он, пожимая мне руку и глядя на меня спокойным, сонным взглядом, — говорят, что я самый опасный человек в Бродмуре. Вы в это верите? Но я обещаю, что не убью вас. Давайте я вам все тут покажу».

Лари повел меня в дальний конец отделения, где мы остановились, чтобы осмотреть его палату. Точно такая же одноместная палата, которые вы видите в любой больнице, но только более удобная. Например, здесь есть компьютер. Письменный стол. И стопка книг и газет на кровати.

Вероятно, почувствовав, что я изумлен, он подошел чуть ближе. «Я здесь уже двадцать лет, — прошипел он мне в ухо. — Это чертовски долгий срок». Он откашлялся и заговорщически улыбнулся: «Дает определенные преимущества. Идете со мной?»

Следующей нашей остановкой был сад: патио, вымощенное серым кирпичом, размером примерно с теннисный корт, со скамейками и хвойными деревьями. Вердикт: «Кажется несколько однообразным после двадцати лет».

Тут не поспоришь. Затем мы отправились в противоположный конец отделения (это место имеет симметричную планировку: шесть палат по одной стороне, шесть по другой, а посередине разделены хорошо вычищенным пепельно-серым меридианом) и зашли к Джеми.

«Это парень из Кембриджского университета, — объявил Ларри. — И он пишет книгу о нас».

Джеми встал и показал на дверь. Это было явное предложение убраться. Что мы и сделали — достаточно поспешно, вернувшись в отделение. Джеми был полной противоположностью Ларри.

Чудовище в человеческом обличье, ростом примерно шесть футов и два дюйма, с брутальной щетиной и пронзительным взглядом синих глаз, он производил тяжелое, зловещее, почти дьявольское впечатление, излучая ауру матерого убийцы-одиночки. Клетчатая фланелевая рубашка и бритая наголо круглая голова лишь усугубляли это впечатление.

«Ну, и о чем эта книга? — прорычал он на бандитском кокни, стоя в дверном проеме своей палаты, сложив руки на груди и подперев подбородок левым кулаком, напоминающим молот с круглым бойком. — Все те же старые бредни, я полагаю? Заприте их и выкиньте ключ подальше. Знаете, иногда это звучит как призыв к мести чистой воды. И я должен добавить, иногда это очень ранит. Так, Ларри?»

Ларри театрально расхохотался и прижал руки к груди — так в пьесах Шекспира изображают тревогу. А Джеми тем временем утирал воображаемые слезы.

Это было великолепно. Именно за этим я и пришел сюда. С такой стоической непочтительностью перед лицом постоянной враждебности мало что можно сделать.