Книга Вайделот - Виталий Гладкий

– Все это так сложно…

– Несомненно, – подтвердил Павила. – Так ведь и все те знания, которые ты получил от меня, не каждый может постигнуть. К слову, эмоции могут и не быть признаками обмана. Лжецы часто испытывают страх, стыд, вину, восторг от своего надувательства, иногда гнев и презрение, но бывает и так, что эти чувства может испытывать и правдивый человек. Например, обманщик будет испытывать страх, потому что боится быть пойманным на лжи, а правдивый человек может бояться, что ему не поверят и обвинят в том, чего он не совершал. Вайделот твоего уровня есть судия, а значит, просто обязан разбираться в человеческих чувствах. Ведь кровь невинно осужденного падет на тебя, а не на того, кто приведет приговор в исполнение…

Но самое сложное в обучении было впереди – отвод глаз и морок. «Отвести глаза» в понимании старого вайделота была способность воздействовать на человека таким образом, чтобы тот переключил свое внимание на что-то другое или чтобы проявил полное безразличие к тому, что видит, в том числе и к жрецу, который мог стоять в двух шагах от него. А уж навести морок оказалось настолько сложно, что Скуманд впервые за все время обучения под руководством Павилы почувствовал себя совершенно беспомощным, неумелым и вообще никчемным.

Морок – это картина, которую рисовал в своем воображении вайделот высшего посвящения. Предметы, звуки, запахи, различные эффекты, продолжительность восприятия этой картины – все это вайделот должен был мысленно внушить одному человеку, а то и целому вражескому отряду. Наводить морок на соплеменников строго воспрещалось, потому как слабый человек от воздействия древней магии мог просто сойти с ума.

Опытный маг-вайделот мог навести морок за считанные мгновения, но даже Павила был не в состоянии удерживать воображаемую картину, к примеру, другой местности, долгое время. Этотребовало огромных усилий, и если вовремя не остановиться, то жрец умирал от полного истощения сил и внутренней энергии. Чаще всего морок наводили несколько Посвященных; тогда дурные последствия для их организмов были вполне приемлемыми.

Скуманд старался, но все его усилия пропадали втуне. Если отводить глаза он все-таки научился (пусть и через пень-колоду), то морок никак ему не давался. В какой-то мере этому способствовала скверная зима – сырая, промозглая, как на побережье Вендского моря. Казалось бы, юноша должен был радоваться, что вошел в круг Посвященных, ан нет, он почему-то сильно загрустил.

Виной плохого настроения Скуманда стали юные девицы, которые начали сильно его интересовать. Этот интерес был обоюдным – молодой вайделот неожиданно стал весьма заметной фигурой среди соплеменников, а значит, и завидным женихом. Скуманд и раньше выделялся среди сверстников горделивой и крепкой статью, и в особенности светлым лицом в отличие от смуглых – иногда даже чересчур – дайнавов. Но странное происхождение юноши и то, что Павила держал его на коротком поводке, не способствовало сближению юноши с противоположным полом.

Но теперь-то другое дело. Он стал полноправным членом племени, мало того, занял достаточно высокое положение, имел свое жилище и мог обеспечить будущую семью всем необходимым. Значит, имел полное право выбрать себе жену, тем более, что вайделотам не запрещалось заводить семьи. Однако Павила, который никогда не знал женщин, считал иначе.

– Твоя судьба уже определена, – сказал он сурово. – И пока женщине в ней нет места. Тем более, из нашего селения.

– Но…

– Нет! – отрезал старый вайделот. – Никаких «но»! Провидение нельзя обмануть. Если ты прежде времени заведешь семью, она погибнет. Можешь быть в этом уверенным. Твое предназначение состоит в другом. Об этом тебе ясно было сказано в храме Прауримы. Или ты хочешь пойти против воли богов?

– Не хочу…

– То-то же. Иначе гнев богов будет страшен.

На этом вопрос с семейным положением Скуманда был исчерпан. Он снова стал сторониться девушек племени, и они начали считать его гордецом. Тем не менее ни одни девичьи посиделки не обходились без перемывания его косточек. Замкнутость юноши, вместо того чтобы отталкивать, привлекала девушек к Скуманду со страшной силой…

* * *

Весна уже полностью вступила в свои права, первоцвета сменил месяц ярец, и Павила решил в очередной раз испытать Скуманда – как тот усвоил его уроки по наведению морока. Они удалились на приличное расстояние от селения и устроились на крутом берегу реки, которая в весеннее половодье сильно разлилась, стала очень широкой и бурной, почти как море в шторм.

Юноша шел вслед за старым вайделотом со смешанным чувством неуверенности в своих силах и страха – а ну, как опять у него ничего не получится? Тем более что одно дело – наводить морок на людей обычных, неподготовленных к воздействию внушением, и другое – пытаться обмануть все чувства искушенного в подобных вещах вайделота.

– Готов? – строго спросил Павила, когда они стали друг против друга на расстоянии в десять шагов.

– Д-да… – дрожащим голосом ответил Скуманд.

– Что ж, начинай…

Скуманду послышался в голосе Павилы скепсис, и юный вайделот неожиданно разозлился. Неужели он такой слабак, что не способен воспроизвести то, что уже много дней вдалбливал ему в сознание его наставник?! Нет, этого не может быть!

Скуманд напрягся и сосредоточился. Как подействовать на Павилу, чтобы того пленил морок? Это было чрезвычайно сложно. Ведь старый вайделот невольно будет отражать натиск своего ученика, и не из-за скверного характера, чтобы уязвить юношу, а из острого чувства самосохранения, присущего всем жрецам высшего посвящения.

Мысль, которая брезжила в каких-то отдаленных закоулках мозга, неожиданно прорезалась так ясно, так зримо, что Скуманд едва не задохнулся от волнения. Он почувствовал неожиданный жар, будто внутри у него загорелся костер. Ну конечно же Аркона! Они недавно беседовали на эту тему, и она была еще свежа во всех чувствах старого вайделота; а это был немаловажный козырь в таких делах. Вчера, у вечернего костра, Павила весьма увлеченно (и в который раз) рассказывал ему о храме Свентовита – главного бога Арконы, который находился на острове Рюген. В детстве ему довелось там побывать несколько раз, пока в 1168 году храм не разрушили датчане. Похоже, Аркона оставила в его душе неизгладимый след.

Рассказ старого вайделота был настолько зримым и детальным, что Скуманд слушал его так, будто видел прекрасный сон. Храм стоял на центральной площади города, был деревянным; его стены, снаружи покрытые красивой резьбой, внутри украшали картины. В здании имелось два помещения; внешнее было накрыто красной кровлей, а внутреннее, опиравшееся на четыре резные колонны, вместо стен имело богатые занавеси, шитые золотыми и серебряными нитями, и ничем не связывалось с внешним помещением, кроме редкого переплета дубовых балок. В одном из них находился кумир – идол Свентовита, а также колчан со стрелами, узда и седло его коня, который содержался здесь же, в храме.

У кумира было четыре лица, смотревшие в разные стороны света. Свентовит не имел бороды, на голове у него были завитые кудри, а левой рукой он опирался на лук. В правой руке бог держал инкрустированный драгоценными металлами большой рог (сам кумир намного превышал человеческий рост), а на бедре у Свентовита висел меч в серебряных ножнах. Кроме того, в храме находилось священное знамя божества – станица; его несли впереди войска перед сражением.