Книга Темные дороги - Тони О'Делл

Она вырвалась из моих объятий и оттолкнула меня.

– Что ты вытворяешь? – выдохнула она, с ужасом оглядываясь на Зака.

Тот был весь поглощен игрой: самосвал песком загружал.

На этот раз я обхватил ее за бедра. Она припала к моей груди, мои губы коснулись ее шеи. Я впился в нее, в голове у меня мелькнул Элвис с детенышем сурка в зубах. Она уже не сопротивлялась. Я скользнул ниже, сквозь ткань лифчика ухватил губами сосок. Келли как-то странно пискнула, будто маленькая девочка.

– Зак, – прошептала она, стараясь высвободиться. – Он нас увидит.

– Идем в дом.

– Не могу.

– Эй, Зак! – заорал я. – Мы с мамочкой зайдем внутрь, выпьем чего-нибудь. Не против?

– Хочу «Кулэйд»[26], – крикнул тот в ответ.

– Договорились, дружок.

Я крепко обнял Келли за талию и повлек за собой, как, бывало, папаша тащил Мисти в комнату, чтобы наказать. Как только за нами захлопнулась дверь, я развязал тесемки лифчика, и не успели мы дойти до кухни, как она стащила с себя шорты. Я уложил ее на стеклянный стол и спустил до колен джинсы. Когда я вошел в нее, она снова пискнула, совсем как давеча.

Я поднажал. Она обхватила меня руками и ногами, выкрикивая разные слова. Не зная, как реагировать, я поднажал еще. Ничего такого исключительного, никакого блеска фантазии, я просто старался.

Вот сейчас я был совершенно уверен: она кончила. Словно серия взрывов сотрясла ее тело. Когда процесс завершился, я опустился на стул, а она так и осталась лежать на столе с раскинутыми руками. Глаза у нее были закрыты, губы улыбались.

Потного, меня пробирала дрожь. Я поплотнее запахнулся в папашину куртку. Хорошо, Келли не попросила ее снять.

Она была весела и спокойна. Вынесла Заку «Кулэйд» в чашке с крышкой. Проводила меня до машины. Только мы собрались попрощаться, как она что-то вспомнила.

Вернулась в дом, передала мне сложенную страничку из блокнота. Не раскрывая, я уже знал: это записка от Джоди.

– Я нашла ее в рюкзаке Эсме. Они с Джоди постоянно пишут друг другу записочки, но вот эта меня слегка встревожила. Я подумала, может быть, стоит показать тебе.

Я сперва не понял. Потом до меня дошло.

– Я расспросила Эсме. Она говорит, Джоди просто хотела ее напугать, – услышал я голос Келли. – Джоди иногда такое выдаст. С месяц тому назад девочки затеяли переписку на тему, можно ли братьям и сестрам жениться и рожать детей. Я с ними поговорила. По словам Джоди, Мисти говорит, это в порядке вещей. По-моему, Мисти сказала это сгоряча. Со старшими сестрами такое бывает.

Я не отводил глаз от записки.

АДНАЖДЫ МИСТИ УБИЛА КАТЕНКА

– Я, конечно, ябеда, но Джоди мне небезразлична. И Мисти тоже. Если про этого котенка правда, есть о чем беспокоиться.

– Я разберусь. – Скомкав записку, я сунул ее в карман. – Когда я смогу снова тебя увидеть?

Мы сговорились встретиться через неделю в конторе шахты. Мысль ей понравилась, особенно когда я сказал, что это моя явка с детских лет.

Про контору Келли все знала. Здание было заброшено давным-давно, она еще девчонкой туда лазила, листала гроссбухи, где сообщалось о тоннах отгруженного угля, перебирала пожелтевшие счета на шахтное оборудование, копалась в старых лимонадных бутылках с рубахой-парнем под лозунгом «Я пощекочу твои внутренности» на этикетке. Тогда еще можно было найти пару рабочих рукавиц или древнюю проволочную корзинку для обедов вроде той, с которой дедушка ходил на работу Корзинки были металлические, потому что в шахте сыро и до обеденного перерыва бумажный пакет успел бы весь размокнуть.

Я спросил у него как-то, что их донимало больше всего: темнота, холод и сырость, замкнутое пространство, ядовитые газы, угольная пыль, страх взрывов, обрушения или затопления?

Дед подумал и сказал: начальство.

Я не занялся сразу Мисти, как обещал. Хотелось на какое-то время забыть о ней, как жена солдата-инвалида по первости старается отогнать от себя мысли об искусственной ноге мужа.

Вместо этого я занялся налогами на недвижимость. Заплатил вовремя. Лично. В звонкой монете. Судебный клерк, принявший платеж, сказал: хорошо бы мой сын походил на тебя.

По пути домой я заехал к Йи и взял для Джоди зонтик с сюрпризом и печенье с предсказанием, хотя визит к Бетти был намечен только на завтра. Намерения у меня были самые хорошие, но голод победил, и кончилось тем, что я сам съел печенье.

Предсказание гласило: «Лысый свободен от волос, а добродетельный свободен от страстей».

Я решил вписать Конфуция в свой список умерших людей, с кем хотел бы встретиться. Список теперь расширился до ЧЕТЫРЕХ.

Голова моя оказалась забита пустыми мыслями – не хуже списка покойников. Правда, они отвлекали меня от семейных неурядиц, но порой пустых мыслей было столько и вертелись они с такой быстротой, что приходила бессонница. Бывало, она так меня доставала, что я тосковал по крепкому сну, что приходит после хорошего траха, не меньше, чем по самому траху.

Мы решили, что до места свиданий будем добираться пешком. У Келли не было выбора. Поди объясни мужу, чего ради ты садишься за руль среди ночи. Да и мне не хотелось пререкаться с Эмбер. На мое «никуда» она больше не покупалась.

В контору мы попадем с разных сторон, так что под ручку прогуливаться не придется. Она уверяла меня, что пройтись ночью одной по лесу – это здорово. Хотя я ее и не спрашивал. В этот лес она ходила еще с дедушкой и знает его как свои пять пальцев. Если уж выйдет на железную дорогу – не заблудится.

Я пришел первым и принялся ждать. Я даже волновался за нее, хотя знал, что вряд ли какой-нибудь местный зверь причинит ей вред – тем более что бешеный скунс Бада давно уже на том свете, – только все равно в голову лезла всякая дрянь.

Я прошелся туда-сюда по железнодорожным путям, высматривая ее. Примерно в полумиле от конторы была шахта, которую контора обслуживала, маленькая, с одним стволом, вход узкий, вроде лаза на чердак. Да его теперь и не видно: завален камнями и металлоломом, зарос сорняками.

Возле путей приткнулся бункер, из него грузили уголь в вагоны. Самая высокая его часть тридцатифутовой головой динозавра возвышалась над деревьями. Все остальное – изъеденные ржавчиной мощные зубчатые механизмы, воронка, лотки, барабаны, сита – сливалось с мраком.

Угольные компании не демонтировали оборудование на брошенных шахтах, оставляли все как есть, словно кучи мусора на обочинах дорог. Мамы вечно говорят своим детям: не смей туда лазить, а дети вечно не слушаются. Однако залезешь пару раз, занозишь руки и коленки, перемажешься в ржавчине – и весь кайф пропадает.