Книга До самых кончиков - Чак Паланик
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вот как Пенни удалось превратить разношерстную очередь в армию бунтовщиц. Она разожгла их аппетиты до полного бешенства. Тысячи взбудораженных дам подались к розово-зеркальному фасаду, обрушив на него всю мощь каблуков своей уродливой обуви. Поудобнее перехватив изношенный эротический инструмент, орудовали им как дубинками. Наконец по стеклу зазмеились трещины, а витрины и двери опасно прогнулись внутрь.
Никто не обратил внимания, как возле Пенни притормозил черный лимузин. Опустилось заднее стекло, показались высокие скулы бледной ящероподобной физиономии. Внутри сидел Максвелл. Обращаясь лишь к Пенни, он сказал:
– Живо ко мне.
– Ха! – оживилась та, показывая пальцем на нестройную женскую массу, которая уже хрустела осколками, прорываясь к стеллажам и стендам. – Нет, Макс, с таким числом тебе не справиться! – Пенни с открытой издевкой наслаждалась триумфом. – Теперь мы сами будем брать все, что захотим!
В ответ на это сидевшая в машине фигура продемонстрировала черную коробочку. Размером и формой со смартфон или, скажем, игровую консоль. То самое устройство, которое Макс вертел в руках перед смертью Алуэтты. Его пальцы забегали по кнопкам, словно набирали эсэмэску. Вслед за первым сообщением пошло второе.
– Давай-давай, – кивнула ехидствующая Пенни. – Вызывай полицию. Своих подручных. Такая революция даже им не по зубам!
– Я те сказал, села в машину, сучка ты драная, – напомнил Макс. – Не то смотри, нагрублю.
– Да пошел ты! – взвизгнула Пенни.
– Нет, моя хорошая, – холодно отозвался Макс. – Пойдешь как раз ты. Ползком.
С этими словами он нажал очередную кнопку, и мародерствующие горожанки как-то притихли.
Многие, обратила внимание Пенни, обеими руками ухватили себя за пах. Примеру тут же последовали и другие. Вскоре все уже корчились на мостовой, издавая жадные всхлипы, лишенные следов человеческого достоинства. Революционная масса распалась на бесноватых и одержимых, вертящихся в гедонистическом угаре. На месте былой повстанческой армии расстилался теперь ковер из тел. Бодрые речевки и лозунги сменились хором чувственных стонов. В унисон звукам заработали бедра, активно подставляя себя небу.
Нажата еще одна кнопка, и у многих хлынула пена изо рта, в конвульсиях задергались руки и ноги. Близилась смерть, в точности как у Алуэтты: излишняя эротическая стимуляции вела к остановке сердца или закупорке сосудов головного мозга.
Пронзенная спазмом восторга, Пенни все же нашла в себе силы взмолиться за товарок:
– Отпусти их!
Она ползла к машине, пытаясь перенаправить эротосилу внутри собственного организма, блокировать, а еще лучше – отразить ее обратно на Макса. Сжала тазовую диафрагму в гневный кулак. Медитировала, следуя поучениям Бабы. Перепробовала все тантрические методики, но увы… Вытирая животом мостовую, она добралась до лимузина. Принимая поражение, прошептала:
– Отпусти их, Максвелл. Дай им жить, и я поеду с тобой…
Распахнулась дверца. Макс сказал:
– Залезай, или я нажму еще одну кнопку.
Подтягиваясь на руках внутрь салона, Пенни заметила собственное лицо в полированном мыске ботинка. «Отражай! Отражай бесовскую силу!» – мысленно скомандовала она, однако ничего не получилось. Убедившись, что Пенни полностью выведена из строя и лишь трясется на коврике, Макс захлопнул дверцу и приказал водителю сделать неторопливый объезд вокруг Центрального парка.
Невыносимое удовольствие потихоньку рассосалось. Макс, нажав кнопку на пульте, снизил его интенсивность. В глазах человека несведущего он выглядел простым любителем компьютерных игр. Освободившись от тисков наслаждения, Пенни села рядом, Макс налил шампанского из мини-бара и протянул спутнице. Та недоверчиво покосилась на розовую жидкость.
– Не волнуйся, деточка, – проникновенно сказал он. – Зачем мне туда чего-то сыпать? Я и так уже владею контрольным пакетом твоего тела.
Пенни приняла бокал. Вино – после многочисленных чашек оздоровительного лишайникового чая и маринованных пещерных крыс – показалось странным и чуждым. Внутри отпускало: расслаблялись вагинальные стенки.
– Я знаю про наноботов, – тяжко отдуваясь, промолвила она. – Их распространяют стрекозки!
– Соображаешь, – кивнул Макс. – Из тебя выйдет отличный датамикрокомовский президент.
– Я не дам помыкать собой! – поклялась Пенни.
– Бедная Кларисса, – сказал Макс. – Она тоже не хотела быть президентом. Я ее заставил.
Он пояснил, что познакомился с Клариссой, когда та вразнос торговала губной помадой «Эйвон». Пустышка, ходячая статистическая единица. Однако Макс, обладая властью над жизнью и смертью, мог сделать из нее что угодно. По истечении 136 дней романтики было уже поздно; она понесла в своем чреве роботов. Ей не оставалось выбора: или стань кем он хочет – или умри. Ее никогда не прельщал пост сенатора, не говоря уже про президента, но в случае отказа – или неудачи на выборах – Макс ее убил бы и возобновил процесс с другой женщиной.
– Та же история с Алуэттой, – задумчиво сказал он. – Просто хорошенькая мордашка, манекенщица, ничего другого от жизни и не требовала…
Обзаведясь батальонами наноботов, она утратила выбор. За неудачно сыгранные роли Макс наказывал ее изнуряющими приступами наслаждения. Доводил чуть ли не до помешательства, тираня клитор многосуточным экстазом без передышки на сон и обед. Возможность провала не рассматривалась в принципе, и злосчастная актриса уже боялась собственных гениталий.
– Вот так, стремясь выжить, они обе повиновались моим веленьям. А за болтливость о той власти, что я имел над ними, ждала смерть.
– Ты поэтому убил Алуэтту?
– Да, она собиралась тебе все рассказать.
Шофер Максвелла вел машину по бесконечному кольцу в задымленном, разрушенном войной городе. Кажется, столетия минули с той романтической поездки в карете с Тэдом по этим же усыпанным листвой дорожкам.
Тонированное стекло не мешало разглядывать парк, где до сих пор носились стаи беспризорников, брошенных няньками на произвол судьбы. Старичье в инвалидных колясках по-прежнему сидело на своих местах, напоминая эскимосов, оставленных дожидаться смерти на арктических льдинах. Среди них торчал и Юрий, от которого сбежала падкая на удовольствия подруга. Бородатый, одинокий и сердитый, он продолжал наделять прохожих своими бледно-зелеными листовками. Снимки Бренды – под стать его воспоминаниям о ней – тускнели с каждым новым поколением объявлений. Пенни ужасно хотелось выскочить из машины, кинуться к этому человеку, показать следы зубов на руке – вот оно, доказательство, что его любимая все-таки жива, пусть и неизвестно где! Ранки от клыков обязательно наполнят его сердце новой надеждой.
Макс проследил за ее взглядом и решительно качнул головой.
– Не волнуйся. Я не допущу, чтобы тебя убили какие-то рехнувшиеся типы.