Книга Особенная семья - Холли Джейкобс

– Ты думаешь?

– Я знаю. И ты мог бы тоже нарисовать ей картину на ту стену на работе. Я нарисовал, и ей понравилось. Чудесная вышла картинка. Она ведь на тебя злится, так что твоя картина должна быть очень-очень хорошей, и тогда ты сможешь извиниться, и, может быть, она перестанет злиться на тебя.

Внезапно Лайама осенило.

– Колм, ты прав! Я должен нарисовать ей нечто особенное. Даже более особенное, чем просто картина. Ты мне поможешь? – Насколько Лайам помнил, он впервые в жизни задал брату этот вопрос. Ощущения были такие, будто он сегодня впервые по-настоящему увидел Колма.

Он видел в Колме не его недостаток. Он видел самого Колма. Брата. Великого оптимиста со своими мечтами и планами, в жизни которого было больше радости, чем Лайам осмеливался себе позволить. И может быть, именно поэтому он впервые обратился к Колму за помощью.

Колм будто озвучил мысли Лайама:

– Ну да, я всегда помогу тебе, Лайам, потому что ты мой брат. А ты всегда поможешь мне, потому что я твой брат. Братья всегда так делают. Помогают друг другу.

– Да, братья всегда так поступают. – Лайам обхватил брата руками и крепко обнял.

– Лайам, раздавишь! – пожаловался Колм со смехом в голосе.

Когда Лайам выпустил Колма, тот протянул руку и похлопал его по плечу.

– А ты, Лайам, не должен винить себя в том, что я был вторым. Сейчас из нас двоих везунчик как раз я. У меня есть друзья и работа, а скоро будет свой дом. И правда везунчик!

– Ты счастлив? – спросил Лайам.

– О да, очень-очень счастлив. – Колм испытующе взглянул на брата. – А вот ты нет.

– Может быть, я тоже буду, если Анна перестанет на меня злиться. – В глубине души Лайам понимал, что никакого «может быть» здесь нет. Если Анна даст ему еще один шанс, он станет самым счастливым человеком на много миль вокруг. – Ну что ж, давай красить.

– Что мы будем красить? – спросил Колм.

– Пойдем, я тебе покажу. Но сначала надо съездить за покупками. А потом у нас будет много работы.

– О'кей. Анна отметила мои рабочие дни в календаре, и сегодня мне не надо на работу. Работа у меня завтра.

– Великолепно. Это может занять весь день.

К семи часам Лайам был наконец готов. Они с Колмом работали весь день, останавливались только на короткий ленч и в пять часов на пиццу.

Весь день, каждые пять минут, Колм спрашивал:

– Можно уже ехать за ней, да?

И Лайаму приходилось отвечать:

– Пока нет, дружище, но уже скоро.

Но теперь Лайам рассматривал результат и твердо знал: да, все готово.

– Колм, выглядит здорово. Без тебя я бы не справился. – И это была чистая правда. – Из нас получилась отличная команда.

– Ну да. Теперь поехали за Анной, покажем ей наш сюрприз.

Лайам вытер руки о заляпанные краской джинсы.

– Поехали. – Он двинулся к машине, но Колм остался стоять. Лайам обернулся и спросил: – Что-то случилось?

– Хочешь, завези меня к тете Бетти, тогда сможешь один за ней съездить. Ты скажешь, что тебе очень жаль, а потом, может, опять поцелуешь. – Колм хихикнул, как будто поцелуи Анны и Лайама были самой смешной вещью, о какой ему приходилось слышать в жизни.

Лайам тоже рассмеялся. Он боялся, что отношения с Анной погублены безвозвратно, но чувствовал, что где-то в глубине души притаилась надежда… надежда на то, что все как-нибудь удастся исправить.

– Вот уж нет! Мне кажется, Анну легче будет уговорить, если ты будешь со мной. Тогда она непременно согласится поехать посмотреть наш сюрприз.

– Ладно, но уж если я буду там, никаких поцелуев, – предупредил Колм. – Потому что это неприлично.

Лайам рассмеялся. Не потому, что замечание Колма о неприличности поцелуев с Анной показалось ему смешным, а потому, что почувствовал себя… счастливым. И уверенным в успехе. Во всем.

Тяжесть вины куда-то пропала.

Конечно, он всегда знал, что недостаток Колма – не его вина, но эмоции далеко не всегда подчиняются логике. А вот искренние аргументы Колма действительно помогли.

Его брат счастлив. Он живет так, как ему хочется.

Значит, и он, Лайам, может получить немного счастья.

А единственное, что по-настоящему нужно Лайаму для счастья, – это Анна Чепел.

– Ох, Анна, у меня такие новости! Ты ни за что не поверишь! – возгласила мать, вплывая без стука в комнату.

Анне следовало бы накричать на нее. Следовало бы устроить очередную разборку с матерью про личное пространство и необходимость стучать, когда входишь к дочери. Но Анна была не в состоянии. Она чувствовала себя совершенно обессиленной.

– Анна, что случилось? Почему ты сидишь здесь в темноте?

Анна, свернувшись калачиком, лежала в уголке дивана. Она думала, что надо бы подняться и включить свет, но не находила в себе силы даже на это.

– Еще не темно, мама. На улице еще совсем светло.

– Ну не знаю, в этой комнате просто мрачно. Включи свет.

– Я участвую в акции зеленых и пытаюсь внести свой вклад в спасение планеты, – заявила Анна. Ей не хотелось, чтобы мать заметила следы слез на щеках, и не хотелось отвечать на вопросы.

– Послушай, я хочу видеть лицо дочери, когда сообщаю ей хорошие новости.

Анна щелкнула выключателем. Мать буквально светилась от радости.

– Что за новости, мам?

– Я встретила одного человека, – торжественно объявила она, как будто никогда прежде не произносила этих слов. Как будто никогда раньше не думала, что нашла наконец свою вторую половинку.

– Здорово! – Анна попыталась вложить в это слово хоть чуть-чуть энтузиазма, но не слишком в этом преуспела.

Мать, казалось, ничего не заметила.

– Не просто одного человека. Я встретила его! Мужчину, которого я ждала все эти годы. Знаю, что я и раньше это говорила. Я по твоему лицу вижу, что ты об этом думаешь. И действительно говорила. Но в этот раз все иначе! Он не такой.

– Я уверена, что так и есть, мам, – согласилась Анна. В ней совершенно не осталось энергии, возражать не хотелось.

– Нет, Анна, я хочу, чтобы ты поняла. Он не такой, как все. – Мать обхватила себя руками. Она была вне себя от счастья. – Каждый мужчина, с которым я была после твоего отца, или не подходил мне, или я ему не подходила. Наши отношения всегда строились на том, что или я пыталась его изменить, или он меня. Я знаю, что этот не такой, как все, потому что мне не надо в нем ничего менять, ну ничегошеньки! Я не стала бы, даже если бы могла. Он отвратительно одевается. Он считает, что джинсы и рубашка в клеточку – подходящая одежда для… ну, практически для любой ситуации. Но он любит меня такой, какая я есть. Он сказал, что всю жизнь ждал встречи со мной, так зачем ему что-то менять во мне? – Она испустила счастливый вздох. – Я знаю, что ты мне не веришь, и я знаю, что не раз давала для этого повод, но он-то не такой! Вот увидишь.