Книга Страсти по Веласкесу - Валентина Демьянова

Тяжело вздохнув, я направилась к двум молодым мамашам с колясками.

— Добрый день.

Женщины перестали щебетать, развернулись в мою сторону и дружно откликнулись:

— Здравствуйте!

— Я разыскиваю одну пожилую женщину. Мне сказали, что она может проживать в этом доме.

— Фамилия как? — поинтересовалась та из мамаш, что была постарше и побойчее.

— В девичестве была Мансдорф, по потом могла фамилию сменить.

Женщины озадаченно переглянулись и покачали головами.

— Может, имя знаете? — спросила вторая, поглядывая на меня с явным недоверием.

Что касается имени, то тут я могла ответить с большей определенностью. Старушка один раз назвала дочь барона «барышней Софьей Августовной».

— Софья Августовна.

— Зачем она вам? — раздалось сзади.

От неожиданности я вздрогнула. Шагов за спиной не слышала, и потому появление еще одного собеседника оказалось для меня сюрпризом. Повернувшись, я обнаружила рядом с собой массивную фигуру дворничихи с метлой в руке. Поудобнее перехватив орудие труда, та сурово потребовала ответа:

— Вы кто такая? По какому праву тут слоняетесь и о жильцах выпрашиваете?

— Да что ты, Роза, в самом деле? Она женщину одну разыскивает. Фамилии не знает, только имя — Софья Августовна, — вступилась за меня одна из мамаш.

— Сама слышала. Не глухая, — огрызнулась Роза и снова принялась за меня:

— Зачем вам Софья Августовна?

— Дело у меня к ней.

Дворничиха еще больше помрачнела и неприязненно проворчала:

— Какие с ней могут быть дела? Стара она уже для дел.

— Так она живет здесь? — с надеждой спросила я.

Вопрос Роза проигнорировала.

— И расстраивать ее нельзя. Здоровье совсем некуда. Чуть поволнуется, так сразу сердце прихватывает.

— Я не собираюсь ее расстраивать. Просто хочу передать привет от старых друзей. Я недавно была в местах, где прошло детство Софьи Августовны. Думаю, ей будет приятно.

— Значит, вы не от этого отродья? — недоверчиво уточнила она.

— От кого?!

Ответа я снова не получила, вместо этого дворничиха аккуратно прислонила метлу к дереву и сердито приказала:

— За мной идите.

Боясь, что она передумает, я торопливо кивнула, всем своим видом выражая готовность немедленно следовать за ней.

Далеко идти не пришлось. Мы пересекли двор и оказались перед малозаметной дверью, ведущей в подвал.

— Здесь ждите, — сухо обронила Роза и скрылась за облупленной створкой.

Снаружи слышно было, как она громко крикнула от входа:

— Софья Августовна, к вам гости.

Этого оказалось достаточно, чтобы я, не раздумывая, вошла за ней следом. Мое вторжение очень рассердило Розу. Развернувшись, она напустилась на меня:

— Я же сказала — ждать за дверью! Кто вам позволил сюда заходить?

Думаю, она вышвырнула бы меня на улицу, но откуда-то из глубины вдруг послышался негромкий голос:

— Роза, в чем дело? Почему ты шумишь?

Дворничиха замерла и прислушалась.

— Роза, что случилось? — уже строго повторил голос, и несокрушимая Роза дрогнула.

Сердито погрозив мне пальцем, пошла на голос, не забыв при этом плотно задернуть за собой закрывающую дверной проем штору. Оказавшись в одиночестве, я нисколько не огорчилась: без угрюмого и подозрительного Розиного взгляда у меня было больше возможностей разглядеть все толком.

Сумрачная комната с небольшим оконцем под потолком производила тягостное впечатление. От вида сырых, в рыжих потеках, стен по телу проползли мурашки, и я вдруг почувствовала себя заживо замурованной в глухом каменном мешке и зябко поежилась. Захотелось оказаться на улице и вместо этого затхлого воздуха набрать в легкие привычной гари московских улиц. Хотя, возможно, виной всему было мое чересчур разгулявшееся воображение. Комната казалась жилой, все вокруг было чисто убрано, вот только при виде мебели даже у старьевщика случился бы удар на почве острой жалости к ее владельцам.

Неожиданно штора колыхнулась, и в образовавшуюся щель посунулась голова дворничихи.

— Проходите, — неприветливо буркнула она и снова скрылась.

Я не заставила повторять приглашение дважды. Оказавшись за шторой, поняла, что комната служит спальней, но разглядеть ничего не успела. С первой же секунды все мое внимание сосредоточилось на сидящей в глубоком кресле женщине. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять, что она очень и очень стара. Худенькое личико ее было сплошь покрыто морщинами, но выглядела наследница барона Мансдорфа очень достойно. Реденькие волосы были аккуратно подстрижены, а темное платье, украшенное старомодным кружевным воротником, делало ее нарядной.

Женщина сидела абсолютно неподвижно и могла бы показаться неживой, если бы не мерцающие агатовым блеском глаза.

— Вы ко мне? Я вас не знаю, — прошелестела она.

— Мы не знакомы, — кивнула я и выразительно посмотрела на топчущуюся у двери дворничиху.

Она жадно прислушивалась к разговору и, судя по упрямому выражению на лице, уходить не собиралась. Хозяйка перехватила мой взгляд, слабо шевельнула сухонькой кистью и попросила:

— Роза, оставь нас.

Дворничиха набычилась и хотела возразить, но в последний момент передумала и с неохотой подчинилась. Как только хлопнула входная дверь, Софья Августовна спросила:

— Так что у вас за дело ко мне?

В ее голосе мне послышалась некоторая напряженность, и, не желая попусту волновать ее, я поспешно пустилась в объяснения:

— Меня зовут Анна. Недавно я заезжала в Павловку по делам и от местных жителей узнала, что вы живете в Москве. Решила, что вам будет интересно узнать, как обстоят дела в вашем бывшем имении.

Конечно, мое объяснение было притянуто за уши, и любой, даже не самый подозрительный, человек засыпал бы меня вопросами, но не Софья Августовна. С аристократическим тактом она приняла его и мечтательно протянула:

— Павловка… когда-то я очень ее любила…

Синеватые старческие губы растянулись в улыбке, а лицо приобрело отстраненное выражение, будто она в своих мыслях вдруг улетела далеко-далеко в прошлое, куда посторонним ход был заказан. Я стояла посреди комнаты и смотрела на нее, боясь пошевелиться. А Софья Августовна вдруг тихонько засмеялась и сказала:

— Знаете, ведь мы с мамой ездили туда! Несмотря на запрещение. А в шестьдесят первом я навестила Павловку одна. Правда, долго мне там побыть не удалось. Уже через час местный милиционер каким-то образом узнал о моем появлении и явился с требованием немедленно покинуть вверенную ему территорию.