Книга Обжигающий поцелуй - Кайла Грей

– Мы пойдем в кабинет и откроем ту бутылку бренди, которую привез Зак? – предложил Майлз.

– Я что-то устала… – пробормотала Мэдлин, не глядя на Кейна. – Лучше я пойду наверх.

– Но мы должны выпить за нашу новую сестру, – заявил Зак. – Эта пыльная старая бутылка уже давно стоит в винном погребе и дожидается свадьбы Кейна. Мы уже боялись, что она высохнет до того, как этот день наступит, – добавил он, когда все уже они выходили из столовой.

– Да-да, давайте выпьем! – воскликнула Клодия.

– Только не ты, малышка, – отозвался Майлз.

– Но, Майлз!.. Мне уже почти восемнадцать!

– Действительно, почему бы ей не выпить? – заметил Джакс. – Клодия – совсем уже взрослая женщина.

– При этом она моя младшая сестра, – проворчал Майлз.

– А я считаю, что восемнадцать – это уже взрослая, – заявил Зак. – Не волнуйся, милая, когда-то он пытался проделать то же самое со мной, когда узнал, что я хожу в Клуб джентльменов мадам Виолет.

– Это замечательный клуб! – Джакс расхохотался.

Они вошли в кабинет, и Клодия в притворном ужасе воскликнула:

– Такого быть не может! Закери Грэм, скажи, что все это гнусная ложь. Скажи, что ты не ходил в клуб той женщины.

– И мог бы об этом помолчать, – проворчал Майлз, повернувшись к Заку.

– Какие вы, мужчины, противные… – Клодия надула губки. – Кроме тебя, Джакс, – добавила она с ласковой улыбкой. – Скажи, ты уже разговаривал с Кейном о нашей свадьбе?

Джакс весело рассмеялся.

– Я прекрасно знаю, что ты просто дразнишь меня, котенок. Иначе я бы непременно ухватился за это предложение.

– В таком случае Кейн убил бы тебя, – заявил Майлз.

– Так и пронзил бы тебя саблей, – согласился Зак, изображая смертельный удар в живот.

– Парни, я все еще здесь, – заметил Кейн. – И могу сам за себя говорить. – Все уставились на Кейна, разливавшего по бокалам бренди. А тот отставил бутылку и добавил: – Но это правда. Я бы точно убил его.

– И я прекрасно тебя понимаю, приятель, – расплылся в улыбке Джакс.

Клодия плюхнулась на бархатный диван и жестом пригласила Мэдлин присоединиться. Кейн же занялся раздачей бокалов, а Зак с ухмылкой проговорил:

– Так вот, дорогие, о чем бы мы сейчас ни заговорили, старайтесь меня не перебивать. Тебя, милая сестрица, это тоже касается, – добавил он, взглянув на Клодию.

Та энергично закивала:

– Конечно, разумеется, Зак. – Повернувшись к Мэдлин, она спросила: – А ты когда-нибудь раньше пила бренди? Оно очень крепкое?

– Вот, Белочка, попробуй сама. – Кейн протянул ей бокал.

– Уж если ты, Кейн, позволил ей пить с нами, тебе, наверное, не следует называть ее Белочкой, – заметил Джакс.

– Почему он так называет тебя? – спросила Мэдлин.

– Потому что она болтает и трещит без умолку, как белка, – ответил Майлз. – Мы начали ее так называть, когда ей было лет пять.

– Да, верное – кивнула девушка. – И я до сих пор не могу избавиться от этого проклятого прозвища.

– Не беспокойся, мы расскажем о нем твоему будущему мужу, и традиция будет жить вечно, – с ухмылкой заявил Зак.

– Лучше тебе этого не делать, Закери. Я ведь могу снова засунуть тебе жука под подушку, – сказала Клодия. Джакс откашлялся и громко проговорил:

– Не могли бы мы отложить разговоры о жуках? Сначала надо провозгласить тост.

– Да-да, конечно. – Клодия захихикала.

Тут все подняли свои бокалы и повернулись к Мэдлин. Кейн боролся с желанием подойти к ней и как-нибудь успокоить, смягчить ее гнев. Он знал, что сейчас из этого ничего не получится, но надеялся, что в будущем их отношения изменятся и Мэдлин все-таки поймет его и не будет осуждать за сегодняшний обман. Кроме того, он знал, что не позволил бы ей покинуть Виргинию ни при каких обстоятельствах. И не позволил бы жене адмирала подыскать ей в мужья другого мужчину, потому что еще в каюте на «Морском призраке» в какой-то момент вдруг почувствовал, что никогда не сможет отказаться от этой женщины.

Бокал Майлза звякнул о его бокал, а друг тут же произнес тост. Однако Кейн не расслышал слов, хотя Джакс говорил довольно громко. Но что бы он ни сказал, было ясно, что его слова тронули обеих женщин, – об этом свидетельствовали слезы, сверкнувшие в глазах Клодии, и выражение лица Мэдлин.

Потом женщины о чем-то заговорили вполголоса, а Зак с Майлзом сели у окна – играть в шахматы. Джакс же присоединился к Кейну, по-прежнему стоявшему у камина, и друзья, усевшись в кресла, закурили сигары.

– Кого ты послал в Чарлстон? – тихо спросил Кейн.

– Человека по имени Уит Роджерс. Не беспокойся, он очень осторожный, хотя не задумываясь снесет несколько голов, если возникнет необходимость.

– Когда ты ожидаешь его возвращения? Джакс пожал плечами:

– Зависит от того, сколько времени ему потребуется, чтобы выгнать крыс из их нор.

– Правильно, – кивнул Кейн. – Но если у нее действительно не осталось родственников, то все может оказаться гораздо сложнее. Что ж, по крайней мере он знает ее фамилию.

– Если только она действительно Хартуэлл, – заметил Джакс.

– Будем надеяться, что хоть в этом она не солгала, – пробурчал Кейн.

Джакс взглянул на друга с улыбкой и проговорил:

– Черт возьми, я все еще не могу поверить, что ты женился, старина. Пойман, приговорен и повешен! И все это – за два дня. Приятель, скажу тебе откровенно: я безумно рад, что это случилось с тобой, а не со мной.

– Твое время тоже придет, – заметил Кейн.

– Сомневаюсь. Где бы я ни появился, все уже знают, кто я такой. И ни одна уважающая себя семья не позволит своей дочери выйти замуж за такого, как я. Поэтому, старина, я в полной безопасности. И могу позволить себе все, что пожелаю.

– Поверь мне, твой день придет. Я позабочусь об этом, – добавил Кейн с дьявольской усмешкой.

Мэдлин поднялась с дивана и, приблизившись к мужу, присела на подлокотник его кресла. Кейн улыбнулся и спросил:

– Тебе нравится вечер, любимая?

Она вздохнула и шепотом ответила:

– Ах, Кейн, ты даже не понимаешь, что натворил…

Но к его удивлению, в ее тоне не было ожесточения и злобы. Не было даже угрозы. Ему показалось, что Мэдлин сказала это с грустью и сожалением.

– Поверь, Линни, все будет хорошо, – прошептал он, прикоснувшись ладонью к ее щеке.

Мэдлин встала:

– Доброй ночи всем! Спасибо за чудесный вечер! – сказала она. – Боюсь, события этого дня слишком утомили меня. Надеюсь, вы простите мой ранний уход.