Книга Роковые девчонки из открытого космоса - Линда Джейвин

Бэби завыла от хохота:

— Канюльный визгун? Канюльный визгун?

— Схожу–ка я за монтажной лентой, — пробормотал Джейк, отчего–то нехарактерно смутившись. — Если начнешь зажигать, лучше если провода приклеены к сцене. — И он сбежал.

Бэби еще хихикала себе под нос, когда на нее надвинулся напряженный молодой человек в джинсах и черной майке «Безумственного Ромба»[111]; его кеды поскрипывали, а сам он испускал угрозу. Длинные гладкие волосы у него были собраны в свободный конский хвост на затылке. На поясе с заклепками позвякивали огромная связка ключей, «маглайтовский»[112]фонарик и мобильный телефон, отчего пришелец напоминал какого–то рокенролльного вертухая. Остановился он примерно в метре от коленопреклоненной Бэби. Бесстрастно глядя ей в глаза, он поднял руки и резко хлопнул в ладоши. И еще раз. И еще.

Бэби подняла руки и хлопнула ему в ответ.

Мистер Безумственный небрежно качнул головой:

— Не делай так. Это я делаю.

— Кто ты и почему ты так делаешь? — Бэби засомневалась, не схватиться ли ей в знак приветствия за промежность. Из ответов, получаемых ею на улице, она вычислила, что это уместно не всегда. Земляне такие сложные. На Нефоне, когда встречаешь кого–нибудь, просто кладешь руки на бедра, кланяешься влево, и дважды топаешь правым копытом. Приветствие на все случаи. Здесь же то «хочешь пососать мне хуй?», то «как вы сегодня поживаете, мэм?», а вот теперь еще и аплодисменты. И как вообще выбраться из этого лабиринта условностей?

— Я тестирую резонантную частоту зала, — важно объяснил хлопе́ц. — Я Генри. Микшер.

— Миксер? — переспросила Бэби. Ее лингвочип сообщал: в металлургии — стальной сосуд, выложенный внутри огнеупорным кирпичом, для накопления расплавленного чугуна; бытовой миксер — прибор для смешивания, сбивания кремов, коктейлей и т.п.; человек, умелый в смешивании. — Так ты, стало быть, мешать умеешь? Или только по чугуну работаешь?

Генри поднял бровь. Он знал, что в наши дни говорить об этом вслух не принято, но свято верил: истинное место цыпочек в рокенролле — перед сценой, где нужно орать банде. Или убалтывать звукача. Всосав щеки, чтобы придать себе вид еще более сурового сомнения, он отступил к микшерскому пульту, щелкнул парой переключателей и подрегулировал потенциометры. После чего на резиновом ходу вернулся к сцене.

Глянув на усилок, Генри покачал головой:

— Поверить не могу, что вы пользуетесь «Маршаллами», — сказал он. — Это такое рокенролльное клише. То есть, все — Малютка Ричард, Джими Хендрикс, «Красные Жгучие Чили–Перцы», «Жемчужный Джем»[113]— все на «Маршаллах» звучат одинаково.

— Но как…

— Я знаю, знаю, большинство усилков доходит лишь до десяти, а «Маршалл» — до одиннадцати. Я тоже смотрел «Спинномозговую Пункцию». Честно, если хочешь мой совет, я бы на твоем месте взял не такую раскрученную марку. Вам же свой звук нужен, так? Возьми, к примеру «Совтех». — Генри несло дальше паровым катком. — Делается в России из списанных танковых деталей. Или так утверждают. Мне хочется верить.

— Какая раз…

— Ну, во–первых, у «Совтеха» дисторшн больше хрустит, больше низового драйва… — Генри заливал все дальше, дальше и дальше.

У Бэби заболела голова. Лингвочип не выдавал ей ничего, кроме статики. В том, что говорил Генри, она не могла вычленить ни крупицы смысла.

— Саунд–чек, — вот что говорил он сейчас. — Будем? Или ты хочешь просто здесь стоять, а я буду воображать себе, какие у вас должны быть левела́?

— Э, и что мне делать?

Генри закатил глаза:

— Залабай мне что–нибудь. — Он снова отошел к пульту. Но не успела она начать, как он перелетел обратно через всю комнату, маша руками: — Убери верха, — приказал он. — Слишком резко. Ты мне уши отрежешь. — Бэби начала снова. В мгновение ока он вернулся. — Убавь громкости. Слишком, слишком громко, — пожаловался он. — Тут же маленький зал. Так громко не надо. — Каждое слово его протыкало по одному красивому прозрачному пузырьку, из которых состояла шипучая уверенность Бэби.

Где же носит Джейка? Она украдкой вытащила из сумочки «Локатрон» и нервными пальчиками вбила код. Во главе стола на государственном приеме в Канберре жена очень важного государственного лидера испустила, судя по звуку, матерь всех пуков. Ой–ёй! Неправильно набран номер. К тому времени, как Бэби вычислила, что произошло, Джейк вернулся с монтажной лентой. Бэби схватила его за руку. Джейк мог бы поклясться, что она кончиками пальцев прожигает в его коже аккуратные дырочки. Он уже чувствовал запах горелой плоти.

— Джейк, — прошептала она. — Мне нервно. Я не знаю, что делаю.

— Это всего лишь рокенролл, — заверил ее Джейк, отдергивая руку, пока та не превратилась в кебаб. И в тот же миг запаниковал от мысли, что она могла неверно его понять и решить, что ему не нравится, когда она его трогает. Он обожал, когда она его трогала. Ну, в теории. Если б она еще убрала верха, было бы совсем идеально.

— Тебе не нужно знать, что делаешь, — ответил он. — Просто лабай.

— Просто лабать? — в отчаянии переспросила она, думая: почему он так отдернул руку? Ему не нравится, когда я его трогаю? Ее это так взбудоражило, что она забыла почитать у него в уме. — Просто играть? Так вот легко, да?

— Бэби. Полегче можешь сделать только ты, — объявил Джейк честно, хоть и слегка рассеянно.

Ну конечно же легко. Она знала, что это легко. Что за глупая паника. Господи! Ну что это с ней такое?

На самом деле, все просто, Бэби. Основы землянской психологии. Случай Псевдо–Блюзовой Хандры. Ты пользуешься страхом сцены — а эта концепция тебе так же чужда, как, ой, ну Я не знаю, мысль обходиться без наркотиков по нескольку дней подряд — твоему вот этому другу с пушистым начесом на голове, — как предлогом. На самом деле тебе хочется быть ближе к Джейку. Не спрашивай Меня, почему. Лично Я ничего привлекательного в нем не вижу. Не Мой тип. Хотя с другой стороны, вообще есть мало землян Моего типа. Короче. Этот мудак Генри явно пытался вогнать тебя в робость, потому что у него, обсоса, раздутое эго, и ты ему поддалась, чтобы сгенерить мелкомасштабный кризис. При этом ты надеялась вызвать Джейка из его характерного эмоционального анабиоза, чтобы он встал в геройскую позу и, так сказать, спас тебя, тем самым сгенерив ощущение, что вы вместе прошли через что–то важное. Что дало бы тебе хороший повод на него напрыгнуть.