Книга Волк. Юность - Виктория Гетто

После того как получили вещи и вернулись в палатку, Лейра, сержантша, начала их обучать, как надевать форму, чтобы сидела правильно и удобно, как можно её подогнать, объяснила, для чего что предназначено. На вечер велела выучить знаки различия и воинские звания. Специальные рисунки дала. Потом, когда они в первый раз форму надели, повела в столовую. Питаются все вместе, за длинными столами. Готовят еду специальные люди. Но помогают им все по очереди. Это называется нарядом. Не в смысле одежды, а в смысле обязанности. Наряд бывает очередной и внеочередной. Последний – в качестве наказания. Оказывается, у графа наказывают работой, а не палками или плетьми, как в Рёко и других местах.

Подошли к раздаче – получили поднос. Каждая для себя. А на том плоском блюде!.. Суп такой густой, что еле ложку ворочаешь! И в нём – настоящее мясо! Потом по большой миске каши, тоже с мясом, и жир прямо плёнкой по верху плавает! Питьё – на выбор: либо натта, либо настой липового цвета, или уж совсем незнакомое – компот называется, из фруктов сваренный. Вкусно и сладко! И говорят, полезно. Ещё, дополнительно, совсем неизвестная штука – салат. Овощи разные, мелко нарезанные и посоленные, с маслом. Хлеб уже на столе, ешь сколько хочешь, от пуза. Но за столом рассиживаться не дают – есть нужно быстро. Народа-то вон сколько! Поел, собрал грязную посуду, отнёс на кухню, где давали еду. Специальный стол стоит. Словом, чудеса, да и только. Чтобы простых сервов так кормили? Сказка какая-то.

На следующий день разбудили сестёр затемно. Сержант велела одеться, но не полностью – только обувь, штаны, сверху – простая полотняная рубашка. Вывела их из палатки, поставила в конец длинного строя солдат и, когда прозвучала команда, заставила бежать. Чуть не умерли, ноги просто горели, но выдержали. Правда, и бежать им меньше пришлось. Как новеньким. Остальные-то как припустили – только их и видели. И не только они бежали, весь лагерь фиорийский по утрам, оказывается, бегает. А потом – зарядка. Построили всех в поле, заставили делать разные движения руками и ногами, наклоняться, приседать. И боль в ногах прошла, и бодрость появилась. Назад вернулись – умываться надо. Обувь почистить запылённую. Одеться, как положено, полностью – и на занятия. Лейра им рассказывала много интересного, показывала, давала повторить что-то за собой. И даже не ругалась, что они бестолочи и неуклюжие дуры, когда у сестёр что-то не получалось. К вечеру близняшки еле ноги таскали, а с утра – опять бег, зарядка, учёба. Кормили зато всегда до отвала. Но с такой жизнью не растолстеешь.

Седьмой день недели в отряде – выходной. Но это только так говорится. Форму постирать, оружие почистить – его хоть в руки и не дали, но уже закрепили. То есть, когда всё начнётся, они получат эти доспехи и мечи, ну и остальное, что полагается. Вот сегодня как раз выходной. Первый у них. А завтра армия снимается с места и идёт штурмовать Кыхт. Но фиорийцы его возьмут, девушки даже не сомневаются. У графа Парды такие солдаты, что для них нет невозможного…

Вчера вечером прицепились к ним четверо. Не из отряда дель Парды. Фиорийцы, но чужие. Хотели их затащить на пирушку, да только Лейра словно из-под земли выросла, просто взглянула на чужаков – и те словно ниже ростом стали. Долго извинения бормотали, мол, спьяну не разобрали, что это воины графа Парды. Погон-то нет, а такую одежду многие шить начали – уж больно она удобная. Так что обошлось. Но сержант пообещала выдать им знаки отличия, чтобы девушек не путали с кем другим. Так, может, она обещанное несёт?…

Умия вздохнула – до Фиори ещё долго. И служить им тоже предстоит долго. Отец погиб. Маркизат давно под рукой графа Парды. Правда, он дал слово, что пристроит их, но можно ли верить его словам? И не захочет ли потом отказаться от обещания? Сделает их рабынями…

– Эй, курсантки, выходите! – донёсся из-за полотняной стены голос Лейры.

Сёстры мгновенно поднялись – какое-никакое понятие о дисциплине в отряде им уже успели привить, – тут же выскочили наружу, вытянулись по стойке «смирно», пока ещё не очень умело, но старательно. Сержант это заметила, едва заметно улыбнулась:

– Ну как вы, девочки?

– Рады стараться, доса сержант! – напрягая горло, дружно прокричали обе.

– Вольно, пигалицы. У меня для вас новости.

Девчонки расслабили одну ногу, заложили руки за спины, как положено.

– Первое: завтра мы выдвигаемся на новую кампанию, после которой возвращаемся в Фиори. Ну, это вы слышали. И для вас не новость. – Сделала короткую паузу. – Пока будете в обозе. Не в строй же вас ставить. Станете помогать при кухне. Учиться продолжим, когда придём на место. В Кыхт. Но всё, что можно будет делать по пути, не отменяется: пробежка, зарядка, упражнения. Ясно?

– Так точно, доса сержант! – на этот раз нестройно ответили сёстры.

– И последнее: вас теперь будет трое. Курсант Льян!

Из-за соседней палатки вышла их ровесница, и обе широко распахнули глаза – рёска! А сержант дождалась, пока та приблизится, поправляя на ходу неумело надетую форму, хлопнула её по плечу:

– Вот, девочки, знакомьтесь. Это – Льян. Родовое имя – Рёко. Рядовой необученный, первого года службы. Доброволец. Никаких драк, никаких разборок. Если что не так – ко мне. Сама разберусь. А лучше – подружитесь сразу. Вам ведь в бою спину друг дружке защищать. Так что думайте. – Чуть подтолкнула новенькую к ним: – Всё. Сестрёнки тебе покажут место, ну и расскажут, что у нас и как. Понятно?

– Понятно, госпожа.

– Нет у нас господ, Льян. Есть сержант, есть бойцы, есть офицеры. Все мы одной судьбы, одной крови, одного дела. Воины. Все равны. Особенно – в смерти. – Замолчала на миг, потом махнула рукой, честь отдавая, и исчезла в темноте.

Сёстры и сообразить ничего не успели, как остались втроём с новенькой. Та несмело взглянула на них, но Умия шагнула вперёд, протянула руку, как здороваются в Фиори:

– Я – Умия дель Тумиан. Рядовой необученный. В отряде неделю.

– Я – Иолика дель Тумиан. Рядовой необученный. В отряде столько же, сколько и сестра.

Рёска подняла опущенные было глаза, потом несмело протянула свою ладошку:

– Льян… Рёко… Только сегодня пришла. Сама попросилась.

– Значит, будем теперь жить в палатке втроём!

…В последнюю ночь, в смысле, перед выходом к Кытху я хорошенько выспался. А с утра ранёшенько, едва солнышко забрезжило на горизонте, окрасив небо в розовый цвет, сыграли побудку, и через два часа тронулись прочь от города с названием, которое я так и не смог выговорить. Скрипели возы деревянными осями, ревели и мычали «консервы» на собственном ходу, мерно стучали барабаны, отбивая ритм шага. Лишь столб пыли отмечал наш путь да кучки навоза. И первое, что отметили все, – неожиданные результаты тренировок. Дисциплина в корпусе резко подтянулась. Не только среди солдат, но и у владетельных лордов. Больше не было никаких «у меня род древнее» или «да я сиятельный…». Двадцать командиров. Двое начальников. Всё совсем по-другому. Иногда достаточно было просто спокойно сказать, и люди выполняли приказ без рассуждений и долгих разговоров. Даже сами сиятельные лорды удивлялись самим себе и своим подчинённым. Все стали как-то собранней, а я не раз ловил на себе взгляды, полные надежды.