Книга На новой земле - Джумпа Лахири

Рахул

Судха импульсивно встала, подошла к столу и вытащила коробку с конвертами и писчей бумагой. Не думая, не спрашивая совета Роджера, она написала на листочке:

Дорогой Рахул.

Да, я получила твое письмо. У меня родился сын, мы назвали его Нил. Сейчас ему десять месяцев, и я хотела бы вас познакомить.

Она помедлила, потом поставила подпись и заклеила письмо в конверт. Что еще она могла сказать?

Судха вспомнила, что не видела Рахула со дня своей свадьбы, и ей самой этот факт показался невероятным.

— Диди, привет! — воскликнул он, широко улыбаясь, когда Судха открыла дверь. Рахул, как всегда, использовал традиционное уважительное обращение к старшей сестре, которое ему привили с детства родители. Странно, что она не испытала никакой неловкости, хоть и не видела брата более полутора лет. Так бывает, когда после беременности примеряешь любимый свитер, который несколько месяцев валялся без дела, и с радостью отмечаешь, что он идет тебе точно так же, как и прежде.

— Вот и наш малыш, познакомься, — улыбнулась она, поудобнее перехватывая Нила, который сидел верхом на ее бедре. Нил протянул вперед руки, измазанные шоколадным печеньем, и что-то возбужденно залепетал на своем языке, делая круглые глаза и таращась на незнакомого дядю.

— Ну и герой! — Рахул погладил Нила по щеке подушечкой указательного пальца. — Здорово, братишка! Твой непутевый дядька наконец-то явился посмотреть на тебя!

Он покачал головой и цокнул языком, таким образом выражая восхищение произведенному Судхой на свет маленькому чуду. Пока Рахул, явно очарованный племянником, во все глаза разглядывал щечки, глазки и волосы Нила, Судха, в свою очередь, разглядывала брата. Он сильно изменился: во-первых, пополнел какой-то нездоровой полнотой, так что его когда-то утонченные черты стали выглядеть простовато, а шея и талия практически исчезли. Во-вторых, он как-то странно сутулился, а его темные, зачесанные назад волосы открывали широкие залысины на лбу. Джинсы на нем были старые, обтрепанные, а блейзер в тонкую полоску — явно мал, как будто с чужого плеча.

— Не могу поверить, что ты родился, а я и не подозревал об этом, — продолжал тем временем Рахул. — Ты невыразимо прекрасен, малыш. — Он повернулся к Судхе: — Знаешь, он жутко на тебя похож.

— Да неужели? А мне кажется, что он — вылитый Роджер.

Рахул покачал головой:

— Нет, диди, этот мальчик — законный наследник рода Мурхеджи, это у него на лбу написано.

Судха засмеялась. Она впустила брата в дом и даже устроила ему маленькую экскурсию: кухня и туалет в подвальном помещении, выше этажом — гостиная, еще выше — две спальни и ванная, а под самой крышей — кабинет Роджера. Несмотря на четыре этажа, дом был небольшим, и им постоянно приходилось бегать вверх-вниз по лестнице, которую теперь начинал осваивать Нил. А вот отцу Судхи такие передвижения оказались не под силу, в прошлом году у него обнаружили бурсит коленной сумки, и теперь, когда родители приезжали повидать внука, они останавливались у друзей на окраине Лондона. Впрочем, Роджер согласился отдать Рахулу свой кабинет — там стоял диван, обычно заваленный бумагами и чертежами.

— Хочешь, отдохни, ты, наверное, устал с дороги, — сказала Судха брату, но он спустился вместе с ней на кухню, сел на диван, посадил к себе на колени Нила и развлекал его все время, пока Судха чистила картошку и натирала курицу специями.

Малыш что-то восторженно чирикал на своем птичьем языке, а Рахул качал его на колене, не забывая оглядывать кухню: низкий потолок, черно-белая клетка кафеля на полу, старинный дубовый стол, заставленный бутылками и мисками, а на стенах — расписные тарелки и медные чеканки. Роджер сам покрасил стены кухни в желтый цвет, а последний слой нанес губкой, специально «состарив» его. Рахул поднялся и, держа Нила на бедре, подошел к полкам, заставленным поваренными книгами, на которых стояла дюжина фотографий в разнокалиберных рамках. На большинстве фотографий был запечатлен Нил: спящий в кроватке, сидящий на коленях родителей Судхи или в коляске перед домом. Рахул взял одну из них.

— А когда это было снято?

— Которая?

— Похоже на аннапразан.

— Ах, эта! — Судха воткнула зубочистки в нарезанный кружками лимон и вытерла руки о передник, мысленно вернувшись в тот день, когда Нилу исполнилось полгода, и они праздновали аннапразан — первый прием твердой пищи. Ее родители прилетели в Лондон, чтобы присутствовать на церемонии. — Знаешь, мы ведь не собирали много гостей, — пробормотала она, как будто извиняясь, — так, слегка отпраздновали дома.

По традиции первую ложку риса должен был давать малышу дядя по материнской линии, но в отсутствие Рахула это сделал отец Судхи.

Рахул осторожно посадил Нила на высокий стульчик и прошел в прихожую, где висел его блейзер. Из внутреннего кармана он извлек бумажник и раскрыл его, показав Судхе фотографию симпатичной девочки с веснушчатым носом и светлыми волосами, забранными в два хвостика.

— Это Кристалл, — сказал он с гордостью, объяснив, что специально построил свой рабочий график так, чтобы встречать девочку после школы и кормить обедом. Чаще всего он успевал даже приготовить ужин к тому времени, как Елена возвращалась с работы, а ему самому надо было отправляться на смену. Рахул не показал сестре фотографию Елены, но Судха и так хорошо ее запомнила по их единственному визиту. Она не спросила Рахула, женился ли он на Елене и хотят ли они завести общего ребенка. Всю жизнь Судха помогала брату, а вышло так, что именно Елена в конце концов спасла его от пьянства.

— Чудесная девочка, — одобрительно сказала Судха, кивая на фотографию Кристалл.

— Я ее обожаю, — с чувством произнес Рахул, убирая фотографию, — как ты думаешь, если я куплю ей что-нибудь английское, например игрушечный чайный набор, ей понравится?

Он подхватил Нила и поднял его на вытянутых руках, а потом слегка подбросил к потолку. Нил издал восторженный визг, а Рахул прижался щекой к его животику и сделал вид, что кусает.

— Осторожнее! — встревоженно сказала Судха.

Рахул опустил малыша, который с нетерпением ждал продолжения игры, но вскоре снова начал тормошить и щекотать его, так что визг и смех вновь заполнили кухню.

— Да успокойся ты, диди, не нервничай. Я теперь сам отец.

За ужином Судха и Роджер пили белое вино, но Рахул попросил только тоник с апельсиновым соком. Судха накрыла круглый стол на открытой террасе с видом на розовые кусты, которые буйно цвели, несмотря на отсутствие внимания со стороны хозяев. Она чувствовала некоторую неловкость из-за вина, не зная, стоит ли ей пить в присутствии Рахула. Правда, какие-то меры предосторожности она все-таки предприняла: обернула несколько початых бутылок виски, оставшихся после празднования новоселья, в старые свитера и спрятала в ящике комода в спальне, зная, что Роджер не заметит их отсутствия в кухонном шкафу. Нил сидел на коленях Рахула и слизывал с его пальцев картофельное пюре.