Книга Тарантул - Герман Матвеев

– С плохим сердцем в разведке не работают. Тут что-то другое. Вы обратили внимание, какое на него впечатление произвело сообщение о Тарантуле?

– Конечно. Он не знал, что Мальцев и Тарантул одно лицо.

– В том-то и дело. Тут какая-то тайна. И вот, видите, тайна ушла в могилу.

– Мальцев расскажет.

– Он может и не знать… А что, если и Мальцев… – начал было Иван Васильевич и, не договорив, задумался.

– Что будем делать, товарищ подполковник? – спросил Маслюков после того, как Иван Васильевич, нагнувшись к телу, поднял веко и посмотрел глаз.

– Что делать? – машинально переспросил Иван Васильевич, думая о другом. – Явное отравление. Не знаю, почему врач не мог определить сразу…

– Он у нас слишком ученый. Сто раз примеряет и только потом отрежет! – с усмешкой заметил Маслюков.

– Н-да! Что делать? – опять повторил подполковник, не слушая помощника. – Что делать? Пускай тут где-нибудь полежит до завтра…

Назад, в столовую, Иван Васильевич возвращался с тяжелым чувством совершенной им непоправимой ошибки. Что-то, где-то было не предусмотрено, не додумано, и вот результат. Дело осложнялось. Многие предположения, которые должен был подтвердить и уточнить Шарковский, повисли теперь в воздухе. Секрет пластинки остается секретом. Облаву на кладбище придется проводить вслепую. И наконец последняя тайна. Единственным утешением может служить то, что он успел выяснить назначение закрытой шкатулки, найденной при обыске у Лынкиса.

За столиком с Каратыгиным сидел один из его помощников и о чем-то оживленно рассказывал. При виде подполковника он встал и пересел за соседний стол.

– Ну что, Ваня? Действительно инфаркт?

– Какой там к черту инфаркт!.. Отравился цианистым калием. Посинел весь.

– Как же ты не предвидел? Я всегда считал, что ты на два дня вперед заглядываешь…

– Не издевайся, и без того на сердце кошки скребут.

– Ничего, Ваня… Мало ли что в жизни бывает!.. А у меня настроение сейчас великолепное! Исход войны определился…

Подполковник не слушал своего друга. Неожиданная смерть Шарковского спутала все его планы. И чем больше он думал, тем больше росла тревога в душе.

«А что, если он никому не сообщил о вызове в милицию? – размышлял Иван Васильевич. – Что, если он понял и предупредил Мальцева о том, что они в ловушке? Но ведь ловушка еще не захлопнулась и Тарантул на свободе. Значит, он может скрыться. И навряд ли такой человек уйдет просто так… Из мести он оставит после себя память».

И воображение нарисовало Ивану Васильевичу страшную картину. Вот он, не дозвонившись по телефону, отправляется на квартиру к Завьялову, открывает дверь своим ключом и находит два безжизненных трупа… Мишу и Лену. Кожа их, как и у Шарковского, будет покрыта темно-синими пятнами… Укус ядовитого паука! Ведь он не случайно взял себе такое прозвище – Тарантул.

– Ты что нахмурился, Ваня? – спросил Каратыгин и тем отвлек Ивана Васильевича от мрачных мыслей.

– Да так… Сомнения мучают. Хочется скорей покончить с этой операцией. Забрать Тарантула и всех, кого уже знаем… А если кто и останется на свободе… черт с ними! В другой раз попадутся. Все равно всех не переловить.

– Нервишки пошаливают, – с улыбкой сказал Каратыгин. – А горячку пороть не стоит. Это на тебя вид покойника так подействовал. Не надо было перед обедом смотреть. Аппетит испортил…

После обеда Иван Васильевич поднялся в кабинет, вызвал Маслюкова и приказал немедленно отправиться на квартиру Шарковского и вместе с сотрудниками ОБХС произвести самый тщательный обыск. Сам он решил поехать в аптеку.

* * *

Евгения Васильевна до позднего вечера надеялась, что Шарковский вернется на работу.

– Неужели он не придет и не скажет, что у него там случилось? – с возмущением говорила она с ассистенткой. – Неужели не понимает, что здесь люди волнуются?

– А я считаю, что из милиции он просто ушел домой и спит. Наплевать ему на нас, – сказала одна из фасовщиц.

– Нет, нет… Роман Борисович – человек педантичный. Он мне сказал, что вернется сразу, как только его отпустят.

– Ну, значит, его не отпустили.

– И не отпустят! – уверенно заявила Аннушка. – Вот помяните мое слово!

– Не надо так говорить раньше времени, – с досадой остановила ее Евгения Васильевна. – Я знаю, что вы его не любите… Но чужой беде радоваться нехорошо.

Сотрудники аптеки понимали, почему волнуется Евгения Васильевна. Если Шарковский «засыпался» и попадет под суд за хищения, то управляющую в покое не оставят. Правда, она приняла аптеку недавно и не знает всех махинаций позапрошлого года, но к Шарковскому и до сих пор приходят какие-то подозрительные знакомые и он их снабжает то порошками, то какими-то каплями или патентованными средствами.

– Евгения Васильевна, вас спрашивают! – крикнула рецептар, приоткрывая стеклянную дверь в ассистентскую.

Иван Васильевич стоял возле кассы и, как показалось управляющей, о чем-то расспрашивал Валю. Второй человек разглядывал выставленные под стеклами никому не нужные сейчас предметы ухода за новорожденными. Взглянув на пришедших, Евгения Васильевна сразу поняла, что пришли по поводу Шарковского.

– Вы меня звали? – спросила она, обращаясь к пожилому посетителю.

– Да, да… Извините, что потревожили, но у нас серьезное дело, – сказал Иван Васильевич.

– Пройдемте ко мне, – предложила управляющая и двинулась вперед, показывая дорогу в свой кабинет. – Аннушка, займитесь в торговом зале. Там грязи нанесли…

Выпроводив санитарку, Евгения Васильевна, с трудом сдерживая волнение, снова обратилась к пожилому:

– С кем имею честь говорить?

Вместо ответа Иван Васильевич передал красную книжку. Прочитав служебное удостоверение, Евгения Васильевна побледнела. Раньше ей казалось, что Шарковским интересуются органы милиции, и ничего удивительного не было в том, что они пришли в аптеку спрашивать о задержанном дефектаре. Но при чем здесь органы госбезопасности?

– Не волнуйтесь, – мягко сказал Иван Васильевич, – и выслушайте меня внимательно. Мы вам вполне доверяем, поэтому я буду с вами откровенен, хотя и предупреждаю: наш разговор – государственная тайна. До поры до времени, конечно. На вопросы работников аптеки можете сказать, что был следователь ОБХС по делу Шарковского.

– Его арестовали?

– Да.

– За что?

– Пока идет следствие, я не имею права говорить ничего плохого и ничего хорошего. Работать в аптеке он больше не будет. В этом я уверен. Можете искать другого дефектара. Вот ключи, – сказал Иван Васильевич, передавая управляющей связку ключей, отобранных у Шарковского при обыске.

– Так неожиданно… Правда, я здесь человек новый… Но все равно… Никогда бы не подумала, что Роман Борисович так провинился, – пробормотала Евгения Васильевна.