Книга Жираф Джим - Дарен Кинг

— Бедный Гарри. Так и не смог оправиться от удара.

Да, думаю я про себя. Бедный Гарри. Задумавшись, я прижимаю малютку Джимми к груди и нечаянно делаю ему больно, потому что он начинает плакать.

— Он плачет, — говорю я, констатируя очевидное.

— Так прижми его к себе, чтобы он успокоился.

— Так я и прижал, он поэтому и плачет.

— Спой ему песенку, — говорит Воздержанья. — А я пойду дверь открою.

— А-а-а, — пою я. — А-а-а, а-а-а.

Когда жена возвращается, малютка Джимми все еще плачет.

— А-а-а, — пою я. — А, привет, Джим.

— Привет, Скотт, — говорит Джим.

— Джим, садись, — говорит Воздержанья.

— Надеюсь, ты вытер копыта, Джим.

Джим смотрит на свои облепленные снегом копыта.

— Прошу прощения, — говорит. — Я забыл.

— Смотри, как ты наследил.

— Прошу прощения, я не нарочно.

— Скотт, это невежливо. Джим, садись, — говорит Воздержанья. — Скотт все вытрет. Да, Скотт?

— Если малютка Джимми прекратит плакать. Джим, подержи его. — Я отдаю Джиму малютку Джимми, прямо в руки, ну или в передние ноги, и иду на кухню за щеткой и совком. Потом возвращаюсь в гостиную и счищаю с ковра весь снег. Снег легко счистить, пока он еще снег. Не уберешь его сразу — он растает и превратится в воду.

Воздержанья смотрит на Джима и улыбается.

— Ты умеешь обращаться с детьми, Джим.

Джим молчит, улыбается. Он сидит на диване, баюкая малютку Джимми. Воздержанья тоже сидит на диване, с другого края. Я опять ухожу на кухню, протираю бумажными полотенцами совок и щетку, ставлю их на место, возвращаюсь в гостиную и сажусь на диван между женой и жирафом-призраком.

— Джим замечательно управляется с малюткой Джимми, — говорит мне Воздержанья. — Как только Джим взял его в руки, ну или в передние ноги, он прекратил плакать и заулыбался. Смотри.

Я смотрю на Джима. Он встает, отдает малютку Джимми Воздержанье и садится на место.

— Ты как, работу нашел?

— Нет, пока не нашел. Но меня пригласили на собеседование в трех местах.

Воздержанья вся подается вперед, одной рукой поправляет круглую коричневую подушку у себя за спиной (эта такая специальная подушка для молодых мам) и снова садится, откинувшись на подушку.

— Правда?

— Ага, — говорю я, соображая буквально с ходу. — В одном месте — на должность пилота. Во втором — полицейского. И в третьем месте… э… политика.

Воздержанья смотрит на меня как-то странно.

— Забавно, что все три работы начинаются с буквы «пэ».

— Да. Человеческий разум устроен забавно.

— Могу устроить тебя на работу, Скотт, — говорит Джим.

— На телевидении?

— В кино.

— В кино, — повторяю я, переваривая информацию. — Всегда мечтал работать в кино. Да. Джим, что ты там ешь?

— Шоколадку.

Воздержанья опять подается вперед, смотрит на меня, смотрит на Джима.

— Шоколадку?

— Обожаю шоколад, — говорит Джим, словно размышляя вслух. — У меня там в машине — сто шоколадок.

Воздержанья облизывается.

— Ты тоже купишь мне сто шоколадок, да, Скотт? Когда устроишься на работу.

— Да. Или одну, но большую, — говорю я, смеясь. — Размером в сто маленьких шоколадок.

Где-то с минуту мы все молчим. Никто не произносит ни слова. А потом, через минуту, Воздержанья говорит:

— Мне так хочется, чтобы у меня было сто шоколадок.

— Хочешь — возьми мои, — говорит Джим.

Воздержанья вновь подается вперед.

— Правда?

Джим пожимает плечами.

Воздержанья кладет малютку Джимми в высокотехнологичную супертранспортабельную колыбельку и идет следом за Джимом на улицу, к его машине. Первые десять-пятнадцать секунд я предаюсь релаксации на диване с газетой, после чего сую ноги в свои любимые тапки в виде инопланетных пришельцев, надеваю свою снегостойкую термокуртку и выбегаю во двор.

Джим отпирает багажник своего спортивного кабриолета цвета «синий электрик» электронным дистанционным ключом цвета «синий электрик», открывает багажник, и там, в багажнике, лежит сто шоколадок — аккуратными стопочками по десять штук.

Воздержанья смотрит на шоколадки, облизывается.

— Бери, не стесняйся, — говорит Джим, выгребая целую охапку.

Воздержанья берет шоколадки, сколько помещается в руки, и кладет их в большой мешковатый карман своих мешковатых коричневых брюк. Потом берет еще и кладет, что взяла, во второй карман своих мешковатых коричневых брюк. (Это такие специальные брюки специально для молодых мам.)

Джим глядит на нее, улыбается.

Отбросив всяческое стеснение, Воздержанья перекладывает шоколадки в подол своей длинной коричневой толстовки (специально для кормящих матерей), пока в багажнике не остается вообще ничего, кроме снега, который так и идет и, похоже, не думает прекращаться.

— Набивайте ботинки, — говорит Джим. — Набивайте полные ботинки.

Воздержанья вышла в сандалиях, не в ботинках. На мне — мои тапки в виде инопланетных пришельцев, а Джим вообще не носит ботинок, потому что у него есть копыта, и обувь ему не нужна. Из чего я делаю вывод, что «набивайте ботинки» — это просто такой оборот речи типа развернутого междометия. Джим закрывает багажник, и тут Воздержанья замечает что-то на заднем сиденье. Верх у машины открыт, вся машина засыпана снегом, и эта штука на заднем сиденье тоже засыпана снегом.

— А что там, на заднем сиденье? — спрашивает Воздержанья.

— Где?

— Под снегом.

— А, — говорит Джим. — Я думал, ты спрашиваешь про снег. — Он очищает снег. — Вот. Шоколадка. Большая, размером в сто маленьких.

— А можно я ее тоже возьму?

Джим смотрит на шоколадку, потом — на мою жену, и пожимает плечами.

— Бери, если хочешь.

Когда мистер Пятнистое Лиственное Дыхание сказал, что он может устроить меня на работу в кино, ему бы следовало уточнить, что в его понимании работа в кино — это работа уборщика в кинотеатре.

Я работаю на пару с женщиной из пролетарской семьи, шотландкой по имени Мэгги Магги, и, как и у всех пролетарских шотландских женщин, у нее настоящий шотландский акцент и характерно шотландская речь.

— Берешь енту штуковину и вставляешь сюды, — говорит она мне, вставляя шланг в пылесос. — Потом суешь ентот шнурок вот сюды. — Она включает пылесос в розетку под буфетной стойкой в фойе. — Потом, значиц-ца, жмешь на кнопочку, ну, шобы включилось, и ента… пошел пылесосить. Вот так. — Она включает пылесос и водит шлангом с насадкой по стеклянному ящику для попкорна, подбирая случайные зернышки.