Книга Музыка случая - Пол Остер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Но самое главное то, что я обожаю ездить, — продолжал он. — Все равно на чем. Главное, сидеть за рулем и смотреть на дорогу. По мне, так лучше и не придумаешь. Вот если бы тебе платили за то, что ты и так любишь.
— Да, — сказал Нэш, — ездить хорошо. Совершенно с тобой согласен.
— Да, ты-то, конечно, сам знаешь, — сказал Флойд. — Вон какая теперь у деда машина. Отличная машина. Правда ведь, дед? — сказал он, обращаясь к Мерксу. — Класс, правда?
— Очень хорошая машина, — сказал Кельвин. — Руля слушается лучше не бывает. Повороты, горки берет только так.
— Тебе, должно быть, она нравилась, — сказал Флойд Нэшу.
— Да, нравилась, — сказал Нэш. — Эта была самая лучшая машина у меня в жизни.
— Знаешь, я только вот одного не понимаю, — сказал Флойд. — Как ты умудрился столько наездить? Я в смысле, что машина-то новая, ей всего год, а на одометре у тебя там почти восемьдесят тысяч. Это же черт знает сколько ездить надо, за год-то.
— Я столько и ездил.
— Ты что, был торговым агентом или кем?
— Вроде того. Торговым агентом. У меня была большая территория, так что приходилось ездить. Работа в чемодане, жил на чемоданах, останавливался на день и ехал дальше. Столько проездил, что иногда забывал, где живу.
— Мне, наверное, понравилось бы, — сказал Флойд. — Хорошая работа.
— Неплохая работа. Нужно только привыкнуть к одиночеству, но, если привыкнешь, остальное просто.
Флойд уже начинал действовать ему на нервы. Болван, думал о нем Нэш, имбецил стопроцентный, и чем дольше тот говорил, тем больше Нэш улавливал сходство между Флойдом и его сыном. Оба отчаянно старались понравиться, в обоих чувствовалась угодливая робость, у обоих был потерянный взгляд. Глядя на него, никогда не подумаешь, что этот человек способен кому-то причинить вред, но тем не менее Джеку в ту ночь он вред причинил — Нэш нисколько в этом не сомневался, — и только лишь оттого, что он нищий, всегда был и будет нищим, алчущим хоть какой-нибудь жизни. В нем не было жестокости, не было страсти к насилию, он был просто большим и сильным и любил своего «деда» больше всего на свете. Это было написано у него на лице, и, когда он смотрел на Меркса, он смотрел на него как на бога. В ту ночь дед сказал, что сделать, и Флойд поехал и сделал.
После третьего или четвертого бурбона Флойд спросил у Нэша, не хочет ли Нэш сыграть с ним в бильярд. Здесь в задней комнате есть столы, сказал он, и один точно должен быть свободен. Нэш к тому времени немного уже нагрузился, но отказываться не стал — ему давно хотелось размяться, а заодно закончить разговор. Уже было почти одиннадцать, и толпа у Олли поредела и стала потише. Флойд позвал с ними и Меркса, но тот ответил, что лучше посидит спокойно и допьет стакан.
Это была большая, плохо освещенная комната, где в центре стояли четыре бильярдных стола, а вдоль стен — игральные автоматы. Флойд и Нэш подошли к стойке около двери, выбрали каждый себе кий, направились к одному из свободных столов, и по пути Флойд предложил, интереса ради, сыграть на мелочь, по-дружески. Нэш, который в бильярд играл всегда плохо, согласился не думая. Ему захотелось разделать Флойда вчистую, понял тогда Нэш, а ставка, пусть маленькая, только поможет сосредоточиться.
— Денег у меня нет, — сказал он. — Но, если что, через неделю расплачусь.
— Знаю, — сказал Флойд. — Если бы думал, что не расплатишься, не приглашал бы.
— Сколько будем ставить?
— Не знаю. А ты как думаешь?
— Десять долларов годится?
— Десять долларов? Ладно, по мне, так годится.
Они стали играть в «восьмерку», на дешевом, паршивом столе, и за всю игру Нэш почти не сказал ни слова. Флойд был неплохой игрок, однако Нэш, несмотря на хмель, сыграл в тот раз лучше, выложившись до конца и попадая в лузу так точно и ловко, как никогда. Слушая стук шаров, щелканье киев, уловив их ритм, он будто обрел свободу, и кий будто сросся с рукой. Он выиграл четыре партии, обыграв Флойда сначала на один шар, потом на два, потом на четыре и шесть, пятую он сыграл всухую, разбив восьмерку крученым шаром, и потом быстренько очистил все поле, под конец завернув такую тройную комбинацию, что Флойду ничего не досталось.
— С меня хватит, — сказал Флойд после пятой партии. — Я так и думал, что ты хорошо играешь, но это уже чересчур.
— Просто повезло, — сказал Нэш, изо всех сил стараясь не улыбаться. — Обычно я так себе играю. Сегодня просто везет.
— Не знаю, как там так себе, а я уже тебе должен пятьдесят баксов.
— Обойдусь, Флойд.
— Как это обойдешься? Ты выиграл пятьдесят баксов. Деньги твои.
— Нет, нет, говорю же, оставь себе. Не нужны мне твои деньги.
Флойд попытался сунуть бумажку в руку, однако Нэш твердо стоял на своем, и Флойд наконец сообразил, что Нэш не прикидывается. Что он действительно не хочет брать деньги.
— Купи сынишке подарок, — сказал Нэш. — Если хочешь доставить мне удовольствие, потрать их на ребенка.
— Ужасно красиво с твоей стороны, — сказал Флойд. — Любой другой в пятьдесят-то баксов вцепился бы.
— Я не любой другой, — сказал Нэш.
— Значит, теперь я твой должник, — сказал Флойд, хлопнув Нэша по спине, пытаясь этим неловким жестом выказать свою благодарность. — Если чего понадобится, только дай знать.
Это была всего лишь одна из тех пустых, ничего не значащих фраз, какие люди часто говорят друг другу в подобных ситуациях, и в другой раз Нэш, вероятно, пропустил бы ее мимо ушей. Но тут ему в голову пришла одна мысль, отчего даже обдало жаром, и он, решив попытаться, посмотрел Флойду прямо в глаза и сказал:
— Ну, если ты сам об этом заговорил, то есть одна вещь, которую ты можешь для меня сделать. Это пустяк, но для меня он много значит.
— Будь спокоен, Джим, — сказал Флойд. — Только скажи.
— Я хочу на обратном пути сесть за руль.
— Ты имеешь в виду за руль дедовой машины?
— Вот именно, дедовой. Раньше была моей.
— Даже не знаю, что и сказать, Джим. Машина дедова, у него и спрашивай. Но я, конечно, замолвлю за тебя словечко.
Как выяснилось, Меркс ничего не имел против того, чтобы машину вел Нэш. Он, по его словам, успел хорошенько набраться и хотел попросить Флойда. Если же Флойд хочет, чтобы за руль сел Нэш, то пусть ведет Нэш. Едут они все равно домой, так какая, в конце концов, разница?
На улице они увидели, что пошел снег. Первый в этом году, снег падал густой, влажный и, едва коснувшись земли, тут же таял. Рождественские огни на улице были выключены, ветер стих. Ночь была тихая — до того тихая, что казалось почти тепло. Нэш глубоко вдохнул воздух, задрал голову, посмотрел на небо и постоял немного, подставив лицо снежинкам. Он был счастлив, понял он тогда, счастлив так, как давно не был.