Книга Пособие для настоящих волшебников - Елизавета Шумская

– Брат, – повернула девушка свое милое личико к мужу сестры, – представляете, оказывается, господин Бэррин, в смысле Златко, – Антари улыбнулась уже юноше, – маг, и он пообещал устроить для гостей фейерверк. Правда, это замечательно?!

Глядя в эти сияющие глаза, замечательным можно было бы признать все, что они пожелают, впрочем, окружающие и без того приняли с восторгом эту новость. Златко мгновенно обступили люди и буквально потащили на широкую открытую галерею. Там, стоя под звездами и многочисленными взглядами, юноша подумал, что более роскошного шанса произвести на девушку впечатление трудно себе представить. Теперь самое главное – все сделать безупречно. «И чего было не повторить перед поездкой?» – сокрушенно подумал молодой чародей. Отсутствие друзей, надо отметить, действовало на Златко расслабляюще: за пару прошедших месяцев он так ни разу и не сел за учебники. Хорошо хоть, что, несмотря на все его предыдущие высказывания, фейерверки не являлись слишком уж сложным заклинанием. Главное тут – фантазия.

Златко поднял руки и встал в позу поизящнее. Мысленно вздохнул и сосредоточился. Магия привычно наполнила тело и с готовностью начала сплетаться в нужное заклинание. Юноша украдкой огляделся. Многие из окружавших его людей смотрели вверх, в небо, пока подсвеченное только звездами. Удачно, что уже стемнело. Летние ночи начинаются поздно, но зато они темны, и цвет неба удивительно насыщенный, самое то для подобных развлечений.

Сначала в чернильное небо устремилась маленькая мигающая искорка. Она неслась вверх, все выше и выше, пока наконец не достигла какой-то точки, где на миг застыла и… погасла. Рядом раздался чей-то разочарованный вздох. Однако в следующее мгновение небо взорвалось сотней сияющих золотых огней. Они будто вырывались из одной точки, расходились кругами, цветами, отлетали на какое-то расстояние и начинали опадать, постепенно тускнея, но еще долго не пропадая с неба. А Златко тем временем снова поднял руки, и ввысь полетели еще две искорки, чтобы рассыпаться там фиолетовыми и алыми всполохами.

Люди вокруг восторженно ахали и восхищались, будто не переговаривались только что с надменными лицами. Юный маг нашел взглядом Антари. И словно почувствовав это, девушка посмотрела прямо на него. В ее глазах светился такой восторг, такое восхищение, что Златко ощутил себя победителем, героем, овеянным славой полководцем, въезжающим в город после блестящей виктории. Златко сам не понял, как на лицо вползла такая же сияющая улыбка, а магия стала еще более искусной. Он снова смотрел в небо, чувствуя, как эмоции перехлестывают, но это идет только на пользу его заклинаниям. Огненные цветы в небе становились все причудливее. Теперь в каждом из них сочеталось несколько цветов и форм. Искры устремлялись в небо почти беспрерывно, и казалось, что оно все от края до края украшено этим дивным колдовством. От восхищенных вздохов кружилась голова, а сердце согревал ее взгляд, который светился перед глазами юноши, даже когда он глядел в небо.

«Надо как-то красиво закончить», – подумал Златко, с трудом удерживаясь от идеи написать в небе огнями имя своей новой знакомой. Но все же не стоило торопить события, и чародей придумал другую эффектную комбинацию. Сразу пять огоньков устремились в небо, все взгляды оказались прикованы к ним. Бэррин улыбался, он знал, что сейчас эти искорки разлетятся несколькими многогранными звездами, лучи которых будут разного цвета, а на конце каждого из них вспыхнут такие же звезды. Потом они все закружатся на месте, будто вертушка с огнями на Зимних праздниках, и осыплются лепестками сияющих огней. Но Златко захотел и себе сделать подарок. Все смотрели в небо, а он перевел взгляд на Антари, желая видеть ее восторг и радость. Он не сомневался, что после окончания представления девушка посмотрит на него, и не хотел упустить ни мгновения ее взгляда. Он не будет долгим, поэтому важен каждый миг, каждая доля секунды, что они смогут смотреть только друг на друга. Златко хотел, отчаянно жаждал видеть, что эта девушка восхищается им. Именно восхищается. Казалось, сейчас нет ничего более важного в этой жизни. Только это.

Но когда юноша скосил глаза на объект своих мыслей, он увидел то, что меньше всего ожидал, и это поразило его так, что заболело где-то внутри. Маленькая невинная Антари все это время стояла рядом с мужем сестры. Сначала Златко не придал этому значения, однако сейчас он отчетливо видел, как пальчики девушки ловко нырнули под одежду Анатоля и через мгновение вновь появились, что-то сжимая. Магу показалось, что ключ. Выражение лица при этом совершенно поменялось: на нем читалась решимость и ясный, исключающий всякую наивность ум. Будто девушке разом прибавили несколько лет, сдернув маску милой беззащитной девочки.

Все это действо вряд ли заняло пару секунд, спустя которые перед Златко вновь сияла улыбкой нимфа с фиалковыми глазами. И улыбка эта была столь чиста и невинна, что юноша почти усомнился в том, что видел. Впрочем, нет, своим глазам он верил. Быстро перевел взгляд на небо, будто проверяя огненное колдовство. Отчаянно пытаясь сохранить на лице невозмутимую мину, молодой человек старался понять, что же произошло. Но в голове было пусто. Будто одним движением руки Антари смела все его мысли, оставив только горечь и едкое чувство разочарования. Хотелось сжать зубы, кулаки, что-то сделать, что-то разрушить, хотя бы схватить ее за плечи и вытрясти правду. Но о какой правде могла идти речь? Он сам придумал себе это образ. Никакой сияющей невинной фиалковоглазой нимфы не существовало. Ему улыбалась обычная девушка дворянского происхождения, которое мало кого удерживает от преступления. Он сам попался на эту внешнюю невинность, на эту улыбку, свет в глазах. Так что винить, кроме себя, некого.

Но что же украла Антари у того, кого назвала братом, вдруг подумалось Златко. Может, это ключ вовсе не от шкатулки с драгоценностями. Насколько Златко знал, Девиры обладали немалыми средствами, весьма существенная часть которых была обещана в приданое дочерям. Так зачем ей красть? Скорее всего, какая-то невинная шутка или розыгрыш. Наверняка Леонора попросила помощи в каком-нибудь сюрпризе для мужа. Хотя нет, в этом случае проще было бы ключ взять старшей сестре. Тогда что же это? Златко перебрал несколько вариантов, ни один из которых не выглядел достаточно правдоподобно. Оставался только шпионаж. О нем юноша серьезно задумался. Даже если допустить подобное, то почему опять же не действует Леонора? Боится попасть под подозрение? Может, она и вовсе не знает о проделках младшей сестры. Вдруг та шустра не по годам. У Златко перед глазами постоянно были его сокурсницы как примеры того, что сейчас многие девушки не хотят довольствоваться традиционной ролью, которую предлагает им общество. Но куда деваться с подобными желаниями, если магических способностей нет? Могла такая девушка решиться на шпионаж? Или это продиктовано любовью к тому, кто хочет сыграть против Анатоля? Или против его соратников?

Златко попытался вспомнить, к какому политическому клану тот принадлежал, но перед глазами стоял сияющий восхищением взор Антари, сменившийся жесткой сосредоточенностью, от которой хотелось передернуть плечами. Эта девушка явно знала, что делала. Но для кого все это? В чью пользу? Что она украла или что собирается украсть, если это все же был ключ? Мысль снова перескочила на мотивы новой, так впечатлившей его знакомой. Почему же Антари этим занимается? Может, шантаж? Ведь вполне возможно, что ее принудили к этому. Это знатным мужчинам во многом проще, чем обычным, а про знатных девушек подобного не скажешь. Особенно в том, что касается репутации. Ее порушить может любая мелочь, если, конечно, за девицей не стоит достаточно мощная сила. Но, с другой стороны, молодые дворянки бывают так наивны. Многие из них боятся родителей больше смерти. Они могут и не пойти к ним или другим родственникам за помощью. Обмануть таких девочек ничего не стоит. Подобная мысль оказалась такой сладкой, что Златко испугался. Он отлично знал, как легко поддаться обманчиво привлекательной идее, поверить в нее, отметя все факты, что не противоречат ей. А ей противоречил все тот же взгляд Антари. Его можно было назвать каким угодно, только не наивным.