Книга Восторжествовать над демоном - Ярослав Коваль

— Да ладно тебе. — Я отмахнулся. — Перестраховщик!

Глава 7

УГОВОР БЕЗ ДОГОВОРА

О том, как глупо было попасться в такую примитивную ловушку, я задумался в момент, когда времени на раздумья у меня оказалось предостаточно. В тесной чёрной камере, где меня заперли, были холодные на ощупь гладкие стены, более или менее приемлемая лежанка, свет, исходящий неизвестно откуда, и полное отсутствие окон. Зато имелся стол и целая груда превосходной бумаги. И огромный письменный прибор: хочешь — пиши, хочешь — рисуй, хочешь — дурью майся.

А начиналось всё невинно, без намёка на подозрения. Обычный скромный обед с представителями высшего света, в приятном обществе, где все чародеи старались держаться со мной вежливо. Большинство из них смотрели на меня со сдержанным подозрением, это чувствовалось и совершенно не удивляло. Ведь вежливости было хоть отбавляй, а мне плевать на истинное отношение этих безразличных мне людей. Малоприятно, конечно, когда в глубине души тебя презирают, но терпимо. Куда важнее то, как они будут себя со мной вести.

Нормально они себя вели. Разговор пошёл о вариантах систем контроля источников энергии: прозвучало много полезной информации, которая была для меня в новинку. Даже, кажется, аин заинтересовалась — она почти не подавала голоса, просто слушала и иногда подхмыкивала.

Потом мне стало не по себе, потом хуже, а ещё через мгновение волна невыносимого давления захлестнула с головой, и чтоб меня не разметало, пришлось сознательным импульсом стиснуться в плотный комок. В этом состоянии невозможно было думать и анализировать, и даже агоническую дрожь демоницы я едва воспринимал. Зато когда это давление, продолжавшееся, кажется, целую вечность, дольше, чем почечная колика, ослабло, я испытал восторг даже от того, что под щекой у меня полированный камень, и все кости болят, а во рту кошки насрали. Ведь это всё — хоть какие-то чувства. А значит, действительно отпустило.

Тогда я долго не мог подняться, и даже думать было больно. Однако мысли лезли, как я ни пытался их отогнать, беспокоили меня, навязывались. Да, это был мощный экзорцизм и ещё что-то, но что именно — мне пока не догадаться. К прежним процедурам экзорцизма я всегда готовился, как морально, так и магически. Может быть, такой результат получился потому, что подготовки не было?

Хуже всего стало в тот момент, когда я ощутил аин. Она была по-прежнему во мне, но скукожилась, как младенец в утробе матери, и не подавала никаких признаков жизни. Интересно, у подчинённого и магически обработанного духа есть возможность потерять сознание? Впасть в коматоз? В анабиоз? Что с ней вообще такое?

Моя спутница долго не отвечала: отсутствовала даже минимальная реакция на мои жесты, как бы я ни пытался достучаться до неё. Потом вяло и слабо ответила. К тому моменту мне уже пришлось убедиться, что камера сравнительно мала, что она отделана приятным на ощупь камнем, что света хватает, и что в помещении я не один. Однако попытки заговорить с молчаливым тюремщиком потерпели фиаско. Мужчина молчал и лишь смотрел на меня. И прикоснуться не позволил, отступил. И руку отказался подать.

— Господи, что это было…

— Ты и сам понимаешь, — простонала аин. — Ты же всё отлично понимаешь. Верно?

— Ты успела заметить, что именно случилось?

— Какие у меня были к тому возможности?

— Я тебя держал. А ты просто боялась и страдала. Могла бы и заметить.

— Многое ты можешь заметить, когда жестоко страдаешь?

Мне было её жалко, на самом деле. Искренне. Сегодня я впервые мог жалеть её совершенно безнаказанно. Какая разница, даже если она захочет повернуть мою жалость против меня самого? Что она может? Сейчас — ничего. Как, впрочем, и я сам.

— Слушай, приятель… Хоть какие-то объяснения соизволишь мне дать? — озвучил я уже в полный голос. Но истукан молчал. Только моргал. Скотина. — Прекрасно. Просто супер, да. Я вообще-то есть хочу.

Парень постучал костяшкой пальца в одну из стен, и в ней образовалась дверь. То есть, наверное, она и раньше там была, просто я не видел. До дверей ли мне? Створка приоткрылась ровно настолько, чтоб протиснулся поднос на чьей-то ловко балансирующей его руке. Истукан забрал поднос, и вот двери снова нет. Только каменные плитки, свет и гробовая тишина.

Разговаривать с молчащим стражем было бессмысленно и, пожалуй, небезопасно — я в расстройстве или усталости мог сболтнуть что-нибудь лишнее. Поэтому молчал. Ел. Пил. И пытался осознать, какие из возможностей моего или Тилькиного магического тела ещё живы во мне.

Увы. Сознание было пусто, как опорожнённая ещё в прошлом году бочка. И едва ли это просто усталость. Здесь что-то более серьёзное.

Кажется, миновали примерно сутки, прежде чем дверь снова открылась, и в камере помимо безъязыкого истукана появились ещё два человека. Знать я их не знал, но, кажется, видел раньше. Демонологи, наверное. Или какие-нибудь другие специалисты, имеющие представление о кейтахах. Их в Мониле много. За время куриальства мне пришлось видеть множество людей, к которым я чисто физически не успел бы присмотреться.

— Думаю, ты уже понял, что…

— «Вы» поняли, — напомнил я, поднимая голову лишь настолько, чтоб обозначить своё внимание. — Как бы там ни было, я остаюсь куриалом и требую соблюдать протокол.

— Протокол?

— Заметьте, я не требовал уважения. Согласен на протокол и приличия.

Наши взгляды соединились. Да, этого парня я помню. Он, кажется, был в сопровождении Каддалема. Ну, в принципе, и раньше было понятно, что гостеприимный куриал тут тоже замешан.

— Хорошо. Пусть будет протокол. Вы уже убедились, что магия здесь не действует. На случай, если ваша демоническая начинка придумает какой-нибудь хитрый ход, в соседнем помещении постоянно дежурят несколько священнослужителей самого высокого ранга. Они приступят к процедуре очищения, едва у них возникнет хоть малейшее подозрение в её необходимости. Желаете проверить, господин куриал?

— Прекрасно. Это я понял. А причины объяснить не желаете?

— Причины? Странно, что они для вас не очевидны. Вы рассчитывали подчинить себе Мониль, посадив его на иглу созданной вами системы источников. Да, разумеется, кто владеет энергией, тот владеет миром. Но не слишком ли большой кусок вы вознамерились проглотить, господин куриал?

Я приподнял бровь и наконец-то распрямился до конца.

— Эмоции и всё прочее в подобном деле совершенно не в тему. Давайте ваши претензии по существу, безоценочно. Впрочем, не совсем ваши, верно? А ваших хозяев.

— Хозяева — у демонов и собак.

— Замечательно. У вашего начальства. Которому, как я понимаю, очень не нравится то, о чём ещё год назад меня слёзно просили.

— Стоит ли сейчас вставать в позу? Её здесь некому оценить, — вмешался второй «посетитель».

— Если бы поза. Увы. Я искренне не понимаю, как вам, господа монильцы, хватает наглости ещё чем-то быть недовольными.