Книга Валентайн - С. П. Сомтоу

Они приехали к Брайену. Брайен сразу уселся перед телефоном слушать сообщения на автоответчике. Петра пошла на кухню варить кофе.

Первые сообщения были старыми, Брайен просто забыл их стереть. Но потом в автоответчике раздалось долгое би-бип. Леди Хит услышала взволнованный голос молодого человека:

— Он не мертв, Брайен. Я знаю, что надо делать, но я не могу. Не могу. Позвони мне.

Брайен повернулся к леди Хит:

— Всё, началось. Мне надо ехать к нему.

Хит не знала, что на это сказать. Она принялась нервно выравнивать стопки листов, которыми была завалена вся гостиная.

— Мне так неудобно, что у меня тут такой беспорядок, — сказал Брайен. — Жутко как неудобно, но... — Он поднял трубку и принялся набирать номер. — Черт, мне телефон отключили.

— Я думаю, нет, — отозвалась леди Хит. — Может, он просто не подключен к розетке... может, вилка случайно выпала или провод где-нибудь отошел.

— Я три месяца за телефон не платил. — Он бросил трубку. — Черт, но почему в четыре утра?!

— Ненавижу телефонную компанию, — сказала Петра из кухни.

Леди Хит, которая не понимала, как такое возможно, чтобы у людей не было денег, которая представляла себе жизнь писателей как богемное и в чем — то даже завидное существование, уселась на диван и крепко задумалась. Кто же он, этот человек, который так много знает про ее дедушку, который не стал смеяться над ее оккультными переживаниями у Симоны Арлета? Она была в замешательстве.

— Слушай, — сказала Брайен. — Мне правда нужно поехать к Пи-Джею. — Он отвернулся от телефона как раз в тот момент, когда в гостиную вошла Петра.

— Там что-то случилось? — спросила она.

Хит сразу заметила, какие токи текут между ними. В кафе «Айадайа» она была вся захвачена своими страхами и тревогами и не заметила, что навязалась людям, у которых только-только начались новые отношения — или возобновились старые. Но теперь она сообразила, что своим неожиданным появлением она очень им помешала. Хит не знала, как теперь это поправить — ненавязчиво и тактично, — но она знала другое: она просто умрет от страха, если ей придется сидеть до утра одной в огромной квартире родителей. Она понимала, что это абсурд — волноваться о том, что о тебе подумают, о том, как сохранить лицо и не потерять лицо... «Иногда, — размышляла она, — во мне пробивается слишком много тайского. Откуда бы, интересно? Почти всю сознательную жизнь я провела в Европе и Америке... ведь культура не передается по генам».

Она вдруг обнаружила, что эти, казалось бы, неуместные отвлеченные размышления прогоняют страх. И это было хорошо. Хорошо. Она взяла чашку с кофе у Петры, улыбнулась той самой «всеутаивающей» улыбкой, которая также была неотъемлемой составляющей ее тайской культуры, и предложила:

— Мы все можем поехать ко мне. Телефон там работает, и... — она постаралась произнести это как бы между прочим, чтобы они не догадались, что она обо всем догадалась, — ...там две спальни.

Петра прошептала ей беззвучное спасибо.

— Мне все-таки надо к Пи-Джею, — сказал Брайен. — Я там недолго. Вы давайте езжайте к Хит, а я... подъеду попозже. — Он порылся в картонной коробке и достал три распятия — дешевенькие пластмассовые поделки из сувенирной лавки для туристов на Олвера-стрит. Одно он вложил в руку Хит, второе убрал в карман.

— Тебе обязательно надо ехать? — спросила леди Хит.

— Да, обязательно. Нужно там разобраться с одним человеком. Он мой старый друг. И я единственный, кто способен...

— Он вампир? — перебила Петра.

— Да. — Он вручил ей третье распятие.

Петра кивнула. Леди Хит не могла не заметить, как сейчас трудно Петре. Она все еще не в состоянии поверить в происходящее, но при этом пытается принимать все, как есть, невзирая на то что это действительно не укладывается ни в какие рамки. Потому что ей очень хотелось поверить Брайену. Ей было необходимо ему поверить. Потому что она влюблялась в него — уже влюблялась. Может быть, даже сама еще этого не понимая. Но Хит все видела и понимала.

* * *

• дети ночи •

За окном темно. Черт, кто там ломится в дверь? Клара Льюис проснулась от дурного сна. Так темно. И Митч дрыхнет себе — храпит, как свинья. Дверь... кто-то стучится в дверь... черт, а чего так громко?! «Наверное, это по поводу Мэта, — решила Клара. — Вот ведь послал Бог сыночка. Снова, наверное, вляпался в неприятности. Я даже не удивлюсь, если это полиция. Может, его патрульные подобрали, когда он валялся в проулке пьяный, или...» Клара попыталась припомнить, спустила она в унитаз или нет эти таблетки. На прошлой неделе еще собиралась.

Темно. Она не решалась зажечь свет, а то вдруг Митч проснется, а Митч, если его разбудить до рассвета, будет похуже взбесившегося людоеда. Она встала с кровати, нашарила в темноте халат и пошла к двери — на ощупь по стенке.

— Да заткнитесь вы там, — пробормотала она, но стук не унимался. Он был очень ритмичный, почти механический. Как будто стучал вообще не человек. — Иду, иду.

Она включила настольную лампу у дивана в гостиной. Приглушенный свет упал мягким пятном на красный велюр. Рядом с лампой стояла большая пластмассовая фигурка Иисуса, тень от его раскинутых рук лежала крестом на задернутых занавесках. Клара вздохнула и пошла в прихожую.

— Кто там? — Она слегка приоткрыла дверь, накинув цепочку. В ноздри ударил сырой мертвенный запах. Она увидела своего сына. Какой-то весь сгорбленный и нахохлившийся, волосы стоят дыбом, торчат колом, как рог носорога. Рядом с ним — какая-то девица. Губы испачканы чем-то красным. Запах идет от обоих.

— У тебя что, нет ключей, Мэтью? — нахмурилась Клара. — И кто эта девушка? И вообще я хочу спать. Ты меня разбудил.

— У меня есть ключи, мама, — ответил Мэт и помахал связкой ключей у нее перед носом. Он посмотрел на нее с такой злобой — и даже как будто бы с вожделением. Да, он так на нее посмотрел... на мать так не смотрят. На мать так смотреть неприлично. — Но ключи мне теперь не помогут. Ты должна пригласить меня в дом.

— Что ты выдумываешь, Мэтью. — Она сняла цепочку, но он остался стоять на пороге, обнимая девчонку за талию — совсем, кстати, соплячка, лет четырнадцать, если не меньше — и глядя матери прямо в глаза. Ей даже стало не по себе. Раньше он никогда не смотрел ей в глаза.

— Пригласи нас войти, — сказал Мэтью, и в его голосе прозвучала угроза.

— Может, тебе еще письменное приглашение прислать по почте? — сказала Клара, пожав плечами. Она развернулась и отправилась к себе в спальню. По дороге она поцеловала в макушку пластмассового Иисуса — на счастье.

— Мама, блин, на хрен, пригласи нас войти! — Это был даже не человеческий крик. Так кричат звери. Да что с ним такое? С тех пор как он устроился на эту свою работу в Голливуде, он стал каким-то шальным. Она не знала, как с ним общаться — как до него достучаться. Впрочем, она никогда не умела общаться с сыном.