Книга Противостояние - Дмитрий Шидловский

— Это ваше правительство объявило нам войну в сорок первом, — наставительно произнес Павел.

— А вы на нас в тридцать девятом напали. Батю моего убили, — прокричал Василий и отвернулся, чтобы вражеский офицер не видел слез на его глазах.

Павел отошел в сторону и обратился к капитану:

— Как обычно, всех в распоряжение штаба фронта. Пасху козырнул и отошел.

— Товарищ генерал-майор, разрешите обратиться. — К Павлу неожиданно шагнул один из разведчиков, охранявших пленных. Матерый сибирский мужик с автоматом «ППШ» на шее.

— Слушаю, — повернулся к нему Павел.

— Пожалейте пацана, — понизил голос солдат. — Их же, тех, что не солдаты, в обычный лагерь отправят. Там ему не выжить. По себе знаю, чуть богу душу не отдал. Пожалейте, товарищ генерал-майор. Что вам в нем?

Павел посмотрел в глаза мужику, потом отвернулся и поманил Пасху.

— Капитан, — негромко произнес он, когда тот приблизился. — Тому пацаненку в лагере делать нечего. Секретных данных, важных для командования, полагаю, у него нет. В общем, если он вообще исчезнет, я никого наказывать не буду. Понял?

— Понял, — кивнул Пасху.

Павел повернулся и пошел в блиндаж. Проходя через дверь, он услышал слова капитана:

— Приготовьте пленных к отправке, а этого я сам допрошу.

Войдя в блиндаж, Павел снял портупею и шапку, расстегнул полушубок, отхлебнул уже почти остывший чай из алюминиевой кружки и, почувствовав неимоверную усталость, прилег на узкую кровать и почти сразу уснул.

Его разбудил скрежет резко открываемой двери. Обернувшись, Павел обнаружил, что на пороге стоит начальник особого отдела майор Озалс.

— Проснитесь, товарищ генерал, — быстро проговорил майор. — ЧП.

— Что там? — произнес Павел, вскакивая и хватая портупею.

Майор просунулся в открытую дверь и махнул кому-то. Через минуту двое разведчиков, одним из которых был тот мужик, что недавно говорил с Павлом, втащили под руки упиравшегося и почему-то обезоруженного, даже лишенного ремня капитана Пасху.

— Вот этот, — показал пальцем на капитана майор, — изнасиловал и убил пленного.

— Что? — Павел остолбенел от ужаса.

— Того пацана, что сегодня взяли, — прогудел солдат.

Его взгляд, направленный на капитана, пылал ненавистью. Павел почувствовал, как в нем поднимается дикая волна ярости. Не в силах совладать с собой, он выхватил пистолет и трижды выстрелил в сердце капитану. Солдаты отпрянули в стороны. Безжизненное тело мягко упало на пол.

Павел, сжимая в руке остывающий пистолет, стоял и тупо смотрел перед собой. Солдаты и майор с ужасом уставились на него. Немая сцена продолжалась минуты три, наконец, придя в себя, Павел произнес:

— Вы поняли, что произошло?

— Так точно, — после непродолжительной паузы ответил особист. — Диверсионная группа противника проникла в расположение части и пыталась взять капитана Пасху в качестве языка. Капитан оказал сопротивление и пал смертью храбрых. Отстреливаясь, диверсанты отошли в лес и оторвались от преследования. Так? — Майор повернулся к солдатам.

— Все так, — задумчиво кивнул уже знакомый Павлу солдат.

— Так точно, — вытянулся в струнку и щелкнул каблуками второй разведчик.

— Свободны, — скомандовал Павел.

Солдаты подхватили тело и вынесли его на улицу. Майор вышел за ними, прикрыв за собой дверь. Все еще держа пистолет в руке, Павел опустился на кровать. «Но так же невозможно, — думал он. — Так нельзя больше. Войну надо прекращать любыми способами. Даже если нам придется отказаться от советизации Северороссии… на какое-то время. Не такой ценой. Наверняка есть способы сделать это по-другому. А как? Я придумаю, я обязательно придумаю».

* * *

— Здравствуйте, господин Черчилль. — Сталин выпустил несколько клубов табачного дыма прямо в телефонную трубку. — Рад вас слышать.

— Я тоже рад вас слышать, — отозвалась трубка голосом переводчика, передающего слова британского премьера, находившегося в Лондоне.

— Помните, господин Черчилль, — растягивая слова, произнес Сталин, — как на конференции в Тегеране у нас вызвал большие споры вопрос о послевоенном устройстве Северороссии?

— Разумеется…

— Вы знаете, — проговорил Сталин, — я решил изменить свою позицию в отношении этого государства. Я согласен на то, чтобы после капитуляции Северороссии оккупационные власти передали права на управление страной президенту, избранному на свободных выборах. Я согласен, чтобы выборы проходили на основании конституции восемнадцатого года. Думаю, они могут состояться в течение одного года после капитуляции.

— Вот как?! – Переводчику даже удалось передать изумление в голосе Черчилля. — Чем же вызвал такой поворот, господин Сталин?

— Глубокой заинтересованностью советского правительства в скорейшем окончании кровопролития. Кроме того, переброска войск с севера позволит развить наступление против немецких войск па Западном фронте.

— Если вы помните, мы обсуждали тогда еще вопрос о формировании, до выборов, временной гражданской администрации страны. Вы изменили свое мнение и по этому вопросу? — осведомился Черчилль.

— Да, я согласен на формирование такой администрации.

— Кого же вы видите главой этой администрации? Как вы помните, я предлагал, чтобы это была компромиссная фигура, устраивающая всех союзников. Кроме того, мы планировали, что все союзные державы поддержат этого человека на выборах президента Северороссии.

— Да, я помню, господин Черчилль. Я проанализировал многие кандидатуры и пришел к выводу, что лучше всего, если это будет бывший министр иностранных дел Северороссии Алексей Татищев. Это человек достаточно популярный в стране. Прежде он занимал достаточно высокие посты. Он не запятнан сотрудничеством с профашистским режимом. С моей точки зрения, это оптимальная кандидатура. Да вы, кажется, знакомы с ним.

— Предложение интересное. — Сталин интуитивно догадывался, насколько обескуражен его собеседник. — Я бы, пожалуй, не возражал. Надо проконсультироваться с господином Рузвельтом.

— А я звонил ему только что. Он согласен.

— Что же, тогда и у меня возражений нет, — проговорил Черчилль. — Я полагаю, в ближайшие дни, на уровне дипломатов, мы должны обсудить механизмы смены власти в Северороссии и то, как будет сделано предложение Татищеву.

— Разумеется. Всего доброго, господин Черчилль.

— До свидания, господин Сталин.

Повесив трубку, Сталин обвел своим тигриным взглядом сидящих перед ним Молотова, Берию и Сергеева.

— Черчилль не возражает, — произнес вождь, выходя из-за своего рабочего стола и начиная медленно мерить шагами пространство кабинета. — Скоро, товарищ Молотов, с вами свяжутся по этому вопросу представители британского посольства. Потяните переговоры. А вам, товарищ Сергеев, надо немедленно вылететь в Стокгольм. Вам предоставляется возможность реализовать предложенный вами план решения Североросского вопроса. Надеюсь, вы оправдаете доверие партии.