Книга Нихт капитулирен! - Сэй Алек
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Военный комиссар штаба округа
полковник Виноградов.
27 ноября 1939 г., около одиннадцати утра (время местное)
— Вот, товарищи, — произнес Бохайский, похлопав ладонью по броне танка СМК. — Это и есть те самые, по выражению товарища старшего лейтенанта, «очешуеть». Эти машины нам и предстоит испытать в боевых условиях.
Хальсен сделал вид, что ему ни капельки не стыдно. После того, как полковник из ГАБТУ (он представлялся, но Макс забыл его фамилию практически моментально, больно уж мудреная была – навроде Тер-Амбарцумян) расписал достоинства новых танков КВ, СМК и Т-100, те можно было со спокойной душой канонизировать. Орудия, лошадиные силы мотора, проходимость – все параметры танков более чем впечатляли, однако самое «вкусное» полковник оставил напоследок, так что когда он назвал параметры брони, старлей удивленно икнул, и, совершенно машинально, выдал это самое «очешуеть, das ist phantastik».
— Давайте, значит, распределять машины по экипажам, — продолжил подполковник. — Ты, Арсений Тарасович, что там, в автобронетанковом управлении, говорил? Башен в два с половиной раза меньше, должны б ломаться настолько же реже?
— Так точно, — кисло отозвался ВрИО замполита отдельного испытательного взвода тяжелых танков, подспудно ожидая, что сейчас к какому-нибудь танку быстро присобачат еще три башенки, после чего командиром этой машины назначат именно его.
— Ну, значит я, на правах командира, беру себе однобашенный КВ. Тебе, капитан, что больше нравится из оставшегося?
— Да они практически одинаковые, — сказал Вилко, и подбросил монетку. — Так, старлей, тебе достался СМК, а мне… Это. Вот непорядок, что у танка названия нет.
К вечеру на борту Т-100 красовалась надпись «Борец за свободу украинского народа Богдан Хмельницкий».
Увидавший эдакое «украшение» подполковник укоризненно покачал головой и произнес:
— Ну ты, блин, даешь, Тарасыч. Это ж БЗСУН БэХэ получается. Мудрено больно, да и звучит как-то… Не очень. Сильно не очень, доложу я тебе.
НОТА ФИНЛЯНДСКОГО ПРАВИТЕЛЬСТВА
Господин Народный Комиссар,
в ответ на Ваше письмо от 26 с. м. имею честь, по распоряжению моего правительства, довести до Вашего сведения нижеследующее:
В связи с якобы имевшим место нарушением границы финляндское правительство в срочном порядке произвело надлежащее расследование. Этим расследованием было установлено, что пушечные выстрелы, о которых Вы упоминаете в письме, были произведены не с финляндской стороны. Напротив, из данных расследования вытекает, что упомянутые выстрелы были произведены 26 ноября между 15 часами 45 минутами и 16 часами 5 минутами по советскому времени с советской пограничной стороны, близ упомянутого Вами селения Майнила. С финляндской стороны можно было видеть даже место, где взрывались снаряды, так как селение Майнила расположено на расстоянии всего 800 метров от границы, за открытым полем. На основании расчета скорости распространения звука от семи выстрелов можно было заключить, что орудия, из которых произведены были эти выстрелы, находились на расстоянии около полутора-двух километров на юго-восток от места разрыва снарядов. Наблюдения, относящиеся к упомянутым выстрелам, занесены были в журнал пограничной стражи в самый момент происшествия. При таких обстоятельствах представляется возможным, что дело идет о несчастном случае, происшедшем при учебных упражнениях, имевших место на советской стороне, и повлекшем за собой, согласно Вашему сообщению, человеческие жертвы. Вследствие этого я считаю своим долгом отклонить протест, изложенный в Вашем письме, и констатировать, что враждебный акт против СССР, о котором Вы говорите, был совершен не с финляндской стороны.
В Вашем письме Вы сослались также на заявления, сделанные гг. Паасикиви и Таннеру во время их пребывания в Москве относительно опасности сосредоточения регулярных войск в непосредственной близости к границе близ Ленинграда. По этому поводу я хотел бы обратить Ваше внимание на то обстоятельство, что в непосредственной близости к границе с финляндской стороны расположены главным образом пограничные войска; орудий такой дальнобойности, чтобы их снаряды ложились по ту сторону границы, в этой зоне не было вовсе.
Хотя и не имеется конкретных мотивов для того, чтобы, согласно Вашему предложению, отвести войска с пограничной линии, мое правительство, тем не менее, готово приступить к переговорам по вопросу об обоюдном отводе войск на известное расстояние от границы.
Я принял с удовлетворением Ваше сообщение, из которого явствует, что правительство СССР не намерено преувеличивать значение пограничного инцидента, якобы имевшего место по утверждению из Вашего письма. Я счастлив, что имел возможность рассеять это недоразумение уже на следующий день по получении Вашего предложения. Однако для того, чтобы на этот счет не осталось никакой неясности, мое правительство предлагает, чтобы пограничным комиссарам обеих сторон на Карельском перешейке было поручено совместно произвести расследование по поводу данного инцидента в соответствии с Конвенцией о пограничных комиссарах, заключенной 24 сентября 1928 года.
Примите, господин Народный Комиссар, заверения в моем глубочайшем уважении.
27 ноября 1939 года,
А. С. Ирие-Коскинен.
ОТВЕТНАЯ НОТА СОВЕТСКОГО ПРАВИТЕЛЬСТВА
Господин посланник!
Ответ правительства Финляндии на ноту Советского правительства от 26 ноября представляет документ, отражающий глубокую враждебность правительства Финляндии к Советскому Союзу и призванный довести до крайности кризис в отношениях между обеими странами.
1. Отрицание со стороны правительства Финляндии факта возмутительного артиллерийского обстрела финскими войсками советских войск, повлекшего за собой жертвы, не может быть объяснено иначе, как желанием ввести в заблуждение общественное мнение и поиздеваться над жертвами обстрела. Только отсутствие чувства ответственности и презрительное отношение к общественному мнению могли продиктовать попытку объяснить возмутительный инцидент с обстрелом «учебными упражнениями» советских войск в артиллерийской стрельбе у самой линии границы на виду у финских войск.
2. Отказ правительства Финляндии отвести войска, совершившие злодейский обстрел советских войск, и требование об одновременном отводе финских и советских войск, исходящие формально из принципа равенства сторон, изобличают враждебное желание правительства Финляндии держать Ленинград под угрозой. На самом деле мы имеем здесь не равенство в положении финских и советских войск, а, наоборот, преимущественное положение финских войск. Советские войска не угрожают жизненным центрам Финляндии, ибо они отстоят от них на сотни километров, тогда как финские войска, расположенные в 32 километрах от жизненного центра СССР – Ленинграда, насчитывающего 3 с половиной миллиона населения, создают для него непосредственную угрозу. Не приходится уже говорить о том, что советские войска, собственно, некуда отводить, так как отвод советских войск на 25 километров означал бы расположение их в предместьях Ленинграда, что является явно абсурдным с точки зрения безопасности Ленинграда. Предложение Советского правительства об отводе финских войск на 20–25 километров является минимальным, ибо оно ставит своей целью не уничтожение этого неравенства в положении финских и советских войск, а лишь некоторое его смягчение. Если правительство Финляндии отклоняет даже это минимальное предложение, то это значит, что оно намерено держать Ленинград под непосредственной угрозой своих войск.
