Книга Путь домой - Михаил Михеев

Второй труп курсант обыскивал уже почти не таясь. Правда, все-таки руки измазал– стальная проволока прорезала кожу на горле трупа не хуже ножа. Однако это была не стоящая внимания мелочь, главное – трофеи, знатные трофеи, надо сказать. Помимо еще двух кинжалов, Петр прибарахлился своим собственным палашом – наложили уже лапу, мерзавцы, но оно и к лучшему, теперь можно было повоевать. Второй меч, подумав, Петр брать не стал – не понравился он ему, а в выборе оружия, как известно, критерий «нравится – не нравится» играет колоссальную роль. Чем не нравится, Петр гадать не стал – и без этого забот хватало.

Единственное, о чем жалел сейчас курсант, – так это о том, что удавил часового сразу, не порасспросив его ни о чем предварительно. Но лучше жалеть о сделанном, чем о несделанном, тем более что пленный в такой ситуации – это всегда опасность шума, да и физическая форма курсанта, несмотря на обезболивающее, оставляла желать лучшего. К тому же задача и без того была несложной – просто выйти из комнаты и убить всех обидчиков. Иных вариантов он и не рассматривал, оставлять за спиной живых врагов – не самый лучший способ обеспечить себе долгую и счастливую жизнь и спокойную старость, во всяком случае, так его учили. Кстати, голова этого вот конкретного экземпляра была забинтована, как будто его уже убивали.

При оружии Петр чувствовал себя намного увереннее. Быстро высунувшись из двери, он огляделся – ну что же, все как и ожидалось, тот же самый коридор на гостевом этаже, в котором располагалась и его собственная комната. Правда, до нее довольно далеко, десяток метров и три двери, ну да какая разница? Главное – нет никого, а остальное – дело техники.

Впрочем, кроме техники нужна еще и удача. Лишь только курсант вышел из комнаты, аккуратно прикрыв за собой дверь, как совсем рядом, из соседней комнаты, вышел человек с лицом забинтованным до полной потери узнаваемости, однако при мече и в толстой кожаной куртке с нашитыми на ней металлическими бляхами. Собственно, по этой куртке Петр его и узнал – именно с ним он рубился в зале, ну а перебинтованная рожа – это, похоже, последствия того самого удара в челюсть. Значит, это и есть Слон, приятно поздороваться. А еще приятнее будет попрощаться, желательно навсегда. Идет расслабленно, видимо отдыхать, спать… Что же, стоит помочь ему в этом благом начинании, ибо самый крепкий и здоровый сон – вечный.

Глаза Слона вытаращились так, будто хотели выпрыгнуть из орбит. Казалось, они увеличились до размера шариков для пинг-понга, Петру даже показалось, что после хорошего удара они и впрямь выскочат и запрыгают, отскакивая от пола, как самые настоящие мячики. А вот поднять тревогу Слон не мог при всем желании – со сломанной челюстью много не поорешь. Вообще не заорешь, если честно, только слабое мычание получится, и это не могло не радовать.

Надо сказать, сообразил это Слон моментально, и трусом он не был. Клинок серебристой рыбиной блеснул в его руке, однако фехтовать Петр не собирался. Вместо этого он метнул в Слона один из трофейных кинжалов, пытаясь попасть в лицо.

Конечно, метание ножей – не самый эффективный способ выиграть бой. Во-первых, оружия при любом раскладе на какое-то время лишаешься, во-вторых, не факт, что попадешь, в-третьих, против доспешного это и вовсе практически бесполезно. Есть еще много-много в-четвертых, в-пятых, в-шестых, но фокус был в том, что Петр и не пытался убить своего противника. Незнакомым ножом с непривычным балансом и статичную-то мишень не факт, что поразишь, а тем более загнать нож в лицо уклоняющегося человека… Кинжал лишь слегка смазал Слона по щеке, причем рукоятью, – он бы не воткнулся в любом случае, так как вертелся в воздухе, как обычная палка. Однако заданного эффекта Петр этим добился – по сломанной кости да еще и стукнуть… Словом, боль от этого Слон должен был почувствовать нешуточную, а стало быть, отвлечься на нее. В бою же отвлекаться опасно, что Петр тут же и подтвердил, успев сократить дистанцию и рубануть по все той же многострадальной голове палашом. Рубануть так, как его учил совсем недавно граф, коротко и точно. Насмерть.

Оставалось только забросить труп в ту же комнату, откуда он, будучи еще живым, вышел, закрыть дверь и обыскать тело и саму комнату. Ничего интересного – опять оружие, немного денег, кое-какие дорожные мелочи и все. Ну, все так все, вышел, закрыл дверь, задвинул засов, вздохнул с облегчением и направился к своей комнате. Дверь оказалась заперта снаружи, но отодвинуть засов – ерунда. А вот то, что в комнате горел свет и была она не пустой, оказалось для курсанта полной неожиданностью.

– Так. И что это ты здесь делаешь?

Сказать, что Петр удивился, значило ничего не сказать. Ожидать можно было чего угодно – пустой комнаты, засады (идиот, даже не подумал о подобном варианте!), да хоть ядовитой змеи в койке. Однако перед ним оказалась та самая девушка, за которую он совсем недавно заступился перед пьяными молокососами. Сейчас она смотрела на курсанта глазами огромными то ли от испуга, то ли от удивления.

– Так что делаешь-то? – Петр был поразительно спокоен.

Войдя, он закрыл за собой дверь, задвинул засов.

– Это вообще-то моя комната.

– А меня кто-то спрашивал? – огрызнулась девушка. – Впихнули и сказали сидеть, иначе голову оторвут.

– Кто сказал?

– А этот, которому я кувшином голову разбила.

– То есть?

– Ты что, не видел? Ну там, в зале…

– Понимаю… – медленно ответил курсант. Ему теперь и впрямь стало наконец ясно, почему упал один из его противников и почему потом щеголял в повязке. Кувшином по голове, значит, получил… – Зачем?

– А ты зачем мне помог?

– Ясно. Ладно, не волнуйся. Голову он тебе уже не оторвет.

– Почему?

– А придушил я его, – как-то буднично отозвался Петр. – Там он, в соседней комнате. Полюбоваться хочешь?

– Н-нет. – Девушка замотала головой так энергично, что коротко остриженные светло-русые волосы развернулись в воздухе сюрреалистическим веером.

– Ну и ладушки. Я тоже считаю, что не на что там смотреть. И вообще, вид свежих трупов перед сном может отрицательно сказаться на пищеварении. Докладывай диспозицию.

– Чего?

– Кто они? Сколько их? Где они?

– Кто? Княгиня Онежская с охраной. Охраны я видела шесть человек. Четверо были в зале, двое вбежали, уже когда ты лежал. Где – не знаю, но где-то здесь.

– Да уж, негусто, – поморщился Петр, хотя лаконичность и точность ответов произвела на него определенное впечатление. – Ладно, значит, охраны осталось как минимум три человека… А что местные?

– Им ваши благородные разборки безразличны, лишь бы их самих не трогали. За ущерб хозяину заплатили, а постояльцев, кроме них, сейчас нет.

– Это хорошо. Получается, никого лишнего не пришибу… А как же твои… спутники?

– А им до меня особого дела нет, они-то отец с сыном, а я – так, приблудная. Дали им на лапу, чтоб молчали, – и все.