Книга Эра Броуна - Леонид Смирнов

– Неужели вы думаете, что судьба одного-единственного генерала может определить ход событий на целом континенте? – усмехнулся Примак.

– Нет, конечно, итог революционного процесса предрешен, но высокопоставленный упрямец при наличии таланта способен затянуть агонию и существенно умножить число жертв.

– Если среди дополнительных жертв окажется некто Хабад, я готов принять на себя эту неблагодарную роль… Разговор закончен. – Примак сделал шаг к двери.

– Не спешите, генерал. – Лидер Революции улыбался углами рта. При этом глаза его оставались совершенно холодными. – В Африке несносная жара, вы наверняка измаялись. Я хотел бы хоть немного скрасить ваше вынужденное пребывание на чужбине. Как насчет легкого обеда с упором на прохладительные напитки, охлажденное вино, соки, мороженое и суфле? Будет даже… холодный свекольник! – Он будто ждал в ответ бури восторга.

– Благодарю за заботу, но время застолий еще не пришло. Честь имею.

Ооновец дернул ручку двери. Она легко подалась. Но прохода в приемную не было. За дверью обнаружилась серая стальная плита. Примак постучал по ней. С той стороны раздался ответный стук. Ребята, по крайней мере, были живы. Генерал-лейтенант развернулся и, поиграв желваками, сказал:

– Мне очень жаль разочаровывать вас, «соратник», но в случае, если я не вернусь в штаб через… – он посмотрел на часы, – сорок восемь минут, вся авиация поднимется в воздух. Причем, первый и самый мощный удар будет нанесен именно по этому бункеру. Со спутника отслеживалось мое движение от места посадки и до самого въезда под землю. Поверьте, я не вру…

Вернувшись в кресло, Примак достал пачку «Беломора», распечатал, закурил. Струйку дыма тут же стало утягивать в одно из вентиляционных отверстий в белом потолке.

– Осталось сорок семь минут, – через какое-то время произнес он.

Хабад встал, прошел в противоположный конец комнаты и распахнул еще одну дверь. Там была столовая, в середине ее – накрытый стол.

– Я хочу только, чтобы в течение всего перемирия ваши войска не предпринимали активных действий. Так что мой расчет предельно прост, а я предельно искренен с вами… Милости прошу за стол. – Африканец сделал приглашающий жест.

– Сорок шесть минут, – пробубнил Примак.

– Не давите на психику, – поморщился Лидер Революции. – Лично я приступаю к еде. Присоединяйтесь, когда появится аппетит. – Он уселся за стол и начал чего-то накладывать себе в тарелку.

Из-за броневой плиты раздались упорядоченные удары. Примак прислушался, потом спросил Хабада:

– Знакомы с азбукой «морзе»? Мои ребята напоминают, что осталось сорок четыре минуты. Им тоже хочется жить…

– Зам…мечательный супец, – с набитым ртом ответствовал Лидер Революции. – Не знал, что в России такая интересная кухня… Вообще-то вы зря пугаете меня, – прожевав, решил объяснить свое спокойствие Хабад. – Этот домик можно прошибить только сотней килотонн, положенных с ювелирной точностью. Так что у вас неплохие шансы дожить до процесса в Гааге. – Он имел в виду международный суд.

– Я рад, что мы с вами уцелеем и встретимся на суде. Мне только жаль ваше государство… – в тон ему ответил русский. – Через сорок две минуты оно начнет рассыпаться в пыль.

И вдруг Примак понял, что комната разительно изменилась. Вернее… Вернее, он вдруг оказался в другой комнате и на кабинет смотрел через открытую дверь. Теперь он сидел за обширным обеденным столом. Перед ним стояла пустая тарелка со следами свекольника и еще одна тарелка с недоеденной заливной ягнятиной.

Неизвестно откуда взявшийся в кабинете коренастый офицер в «камуфляже» вскочил на ноги, заметался вокруг рабочего стола, повалив стул. Лицо его почему-то было удивительно знакомо генерал-лейтенанту. А вот Хабад куда-то исчез, и это было паршивей всего. Выходит, он все-таки «угостил» его через вентиляцию какой-то гадостью и смылся. Теперь шансов выбраться из бункера у Игоря Николаевича практически не осталось.

Потом Примак опустил глаза и обнаружил, что его уже успели переодеть: точно такие же, как на Хабаде, бежевые брюки и френч, короткие кожаные сапожки. Только непонятно зачем старались, подбирали размер – ведь все пригнано по фигуре?

«Мне нужно зеркало», – вдруг сообразил он и стал лихорадочно оглядываться. За спиной обнаружилась еще одна дверь, она привела его в спальню Хабада. И здесь нашлось небольшое овальное настенное зеркало.

Да, это был вовсе не он, это мог быть только один человек – Хабад. Теперь все стало понятно и со столом, и с костюмом… Мгновением позже пришла ясность и в отношении того, второго человека, – этот странно ведущий себя генерал в русской форме был им самим, Игорем Николаевичем Примаком…

Подобного унижения Хабад не испытывал уже лет двадцать – с тех самых пор, как попал в плен к наемникам из Биафры. Им почему-то жутко захотелось нарезать из его кожи ремней, и только внезапное появление какого-то местного князька спасло жизнь будущему Лидеру Революции. Тогда Хабад направлялся в Кано с секретным посланием Махди.

А теперь Лидеру Революции вывернули руки и поволокли в тесную камеру подземной тюрьмы. Охранники откровенно издевались над ним, каждая новая его гневная реплика вызывала у них очередной приступ хохота – этот сморчок осмелился наброситься на САМОГО Хабада!..

Конечно, он ПРИГОВОРИЛ их всех, но что толку? Драгоценное время упущено, Примак преспокойно покинул бункер, и военные действия уже наверняка возобновлены. А он, Хабад, как последний идиот будет сидеть в камере, близоруко щуря подслеповатые Гулямовы глаза!..

Как страшно смотреть на себя со стороны, когда ты выкинут на обочину, когда твое тело больше не подчиняется тебе, когда оно украдено, когда им пользуются самые заклятые твои враги!.. И тогда твоя доселе любимая оболочка начинает казаться предательской, лживой маской, жалкой и уродливой – из-под которой выглядывает гнусная, смеющаяся над тобой харя!..

В бессильной злобе Хабад-Гулям тряс прутья дверной решетки. Нет, эти слова не могут передать и сотой доли истинного градуса его бешенства. Хабад-Гулям исходил бессильной злобой, как впадающий в транс медиум – эманацией, как разбухшая женская грудь – молоком, как перезревший плод – соком… Если б эту злобу можно было трансформировать в тепловую энергию, решетка наверняка расплавилась бы, и путь оказался свободен.

Хабад-Гулям сейчас даже и не пытался понять, каким образом произошел этот самый обмен телами – всё в руках Мамбуту!.. Но почему Великий Дух решил растоптать самого верного своего слугу? Неужто мстит за смерть Пагалусу – этого жирного борова? Но ведь в реальном мире нельзя угодить всем. Кем-то всегда приходится жертвовать. Неужели Мамбуту не понимает этого?! Впрочем, он ведь живет совсем другими заботами: сакральные ритуалы слишком важны для него… Но у него сейчас нет сил сражаться на два фронта!

…Попав в тело Гуляма, Лидер Революции обнаружил, что находится в разведуправлении армии. Он быстро взял себя в руки, приказал подогнать к воротам личный вездеход, бегом поднялся из бомбоубежища, куда переместилась вся работа, наорал на нерасторопного водителя, и тот на полной скорости погнал машину к запасному бункеру номер три. По дороге Хабад-Гулям обдумал сценарий действий. В бункере нужно было орудовать решительно и даже нагло – это единственная возможность спасти ситуацию. Только бы не опоздать!..