Книга Полночный поцелуй - Лара Эдриан

— Люди добровольно соглашаются на такую пытку? — недоверчиво спросила Габриэлла.

— Никакой пытки нет, если мы не желаем причинить боль. Если человек расслаблен, укус вампира доставляет наслаждение. Потом человек-Донор ничего не помнит, мы стираем воспоминания о себе.

— Но иногда вы все же убиваете, — не могла удержаться от укора Габриэлла.

— Если есть такая необходимость. Наш Род строго придерживается правила никогда не пить кровь невинных детей и стариков.

Габриэлла усмехнулась:

— Надо же, какое благородство.

— Да, Габриэлла, это и есть благородство. Если бы мы захотели… если бы дали волю спящим в нас свирепым инстинктам наших предков, то мы превратили бы в рабов все человечество. Стали бы повелителями мира, и люди жили бы только для того, чтобы ублажать нас и питать своей кровью. Такая попытка уже однажды предпринималась, она вылилась в войну внутри нашего Рода, мы воевали против своих собратьев — Отверженных. Ты видела их в ту ночь у клуба.

— Ты был там?

Спрашивать не было нужды — она и так это знала. Габриэлла вспомнила парня в темных очках, он наблюдал за ней из толпы. Еще тогда она почувствовала странную связь между ними, возникшую от одного пересечения взглядов в темном, дымном пространстве клуба.

— Я около часа следил за той компанией Отверженных, — сказал Лукан. — Ждал удобного случая вывести их из клуба.

— Их было шестеро, — мгновенно напомнила ему Габриэлла, их ужасные лица возникли перед ее внутренним взором — дикие горящие глаза и большие клыки. — И ты собирался ввязаться с ними в драку?

Лукан пожал плечами, словно давая понять, что для него это обычное дело.

— В ту ночь у меня были помощники — ты и камера твоего мобильного. Вспышка ослепила их и дала мне возможность нанести удар.

— Ты их убил?

— Кроме одного, но я и его достану.

Глядя на его помрачневшее лицо, Габриэлла даже не сомневалась в этом.

— После того как я заявила в полицию, копы послали туда патрульную машину. Но ничего не нашли. Никаких следов.

— Я об этом позаботился.

— И сделал тем самым из меня полную дуру. Полиция сочла, что я все это выдумала.

— Было бы лучше, если бы все узнали о битвах, которые разгораются на улицах ночью? Представляешь, какая поднялась бы паника, если бы по всему миру затрубили о нападающих на людей вампирах?

— А разве они не нападают? Это происходит по всему миру на протяжении очень длительного времени.

— А теперь все чаще и чаще. Отверженные поражены Кровожадностью, это что-то вроде болезни, они ни о чем другом не могут думать, только о новой порции крови. По крайней мере, так они вели себя до недавнего времени, но сейчас в их среде что-то происходит. Они к чему-то готовятся, их действия становятся организованными и целенаправленными. Еще никогда они не были так опасны.

— И снимки, которые я сделала у клуба, привлекли ко мне внимание Отверженных?

— Несомненно. Они охотятся за любым подвернувшимся человеком. Но ты в центре их пристального наблюдения, потому что сделала еще много интересных снимков.

— Каких?

— Хотя бы вот этот, — Лукан показал на фотографию в рамке, висевшую в ее гостиной, — старый, заброшенный товарный склад на одной из окраин города. — Что заставило тебя снять это здание?

— Не знаю. — Габриэлла с трудом могла объяснить, зачем она поместила снимок в рамку. Глядя на него сейчас, она почувствовала неприятный холодок, побежавший у нее по спине. — Специально я бы никогда гуда не пошла, но как-то вечером бродила по городу, свернула не там, где надо, и заблудилась. Мой взгляд наткнулся на этот склад, даже не могу понять почему. Мне там было жутковато, но я не могла уйти, не сделан несколько фотографий.

Голос Лукана прозвучал крайне серьезно:

— Месяца полтора назад я вместе со своими воинами совершил рейд в это место. Это логово Отверженных, их там было около пятнадцати.

Габриэлла посмотрела на него округлившимися глазами.

— Вампиры живут там?

— Уже нет. — Лукан подошел к кухонному столу, где лежали фотографии, среди них и те, что несколько дней назад были сделаны возле заброшенного приюта. Он взял одну из них и показал Габриэлле. — Несколько недель мы ведем наблюдение за этим объектом. Есть основания считать, что это самое большое логово Отверженных на территории Новой Англии.

— О господи! — Габриэлла дрожащими пальцами взяла снимок в руки, посмотрела и положила на стол. — В то утро меня там заметил какой-то человек, он гнался за мной. Я не думаю, что он…

Лукан покачал головой:

— Это был не вампир — миньон. Дневной свет нас убивает. В этом ваш фольклор прав. Кожа мгновенно сгорает, как если бы ты направила солнечный луч на свое тело через увеличительное стекло.

— Именно поэтому ты приходишь ко мне только по вечерам, — пробормотала Габриэлла, вспомнив все визиты Лукана, включая самый первый, когда он представился копом. — Как я могла быть такой слепой, ее ли все разгадки лежали на поверхности?

— Возможно, потому, что ты не хотела их замечать, хотя все знала с самого начала. Ты знала, что видела не просто убийство, а нечто большее, чему твой человеческий мозг не мог найти объяснений. Твое подсознание подсказывало, что это было нападение вампиров. Ты почти произнесла это вслух при нашей первой встрече.

Да, уже в ту ночь у клуба она догадалась, но не подозревала, что Лукан тоже принадлежит этому миру. Она не хотела в это верить.

— У меня в голове все это не укладывается, — простонала Габриэлла, опускаясь на стоявший рядом стул. Она посмотрела на разложенные на столе фотографии, затем перевела взгляд на суровое лицо Лукана. На глаза навернулись слезы, к горлу подступил комок горестного отчаяния. — Этого не может быть. Господи, ну скажи мне, что все это неправда.

Глава девятнадцатая

Он рассказал ей многое, но не все — для одной ночи достаточно.

Лукан вынужден был отдать Габриэлле должное: если не считать чеснока и святой воды, она достаточно мужественно и трезво приняла невероятные на первый взгляд вещи. Вампиры, пришельцы с другой планеты, набирающая силу война с Отверженными, которые, между прочим, охотятся за ней.

Все это она выслушала со стойкостью, какой может похвастаться далеко не каждый мужчина.

Лукан наблюдал, как она сидит за столом, обхватив голову руками, по ее щекам текли слезы. Ему очень хотелось найти более мягкий способ открыть ей правду, но такового не существовало. И ей станет еще тяжелее, когда она узнает всю правду.

Для ее безопасности и безопасности Рода она должна будет покинуть свой дом, отказаться от друзей, карьеры. Оставить все, что до сих пор составляло ее жизнь.