Книга Вторым делом самолеты. Выйти из тени Сталина! - Александр Баренберг

В Баку садились все же уже в темноте. Андрей, опасаясь близких гор, зашел на посадку со стороны моря. Но обошлось, полосу, несмотря на военное время, подсветили и сесть удалось с первой же попытки. Их встретили и на поданных прямо к самолету машинах повезли на какую-то принадлежавшую НКВД базу, по узкому шоссе мимо слабо различимых в темноте нефтяных вышек. По прибытию их накормили плотным ужином и отправили спать. Рано утром отправились обратно на аэродром и продолжили путь. Вначале двигались вдоль побережья Каспийского моря, потом над бурыми холмами северного Ирана. К полудню добрались до цели. Как только вышли из самолета на жаркий Тегеранский воздух, так пассажиров с их загадочными ящиками тут же погрузили в подъехавшие машины и увезли в неизвестном направлении. А Андрея подобрал на своем «Виллисе» военный атташе в Тегеране.

В посольстве Андрею выделили помещение и в этот день больше не беспокоили. А следующим утром он присутствовал на инструктаже, где узнал о задержании группы немецких агентов, планировавших покушение на глав союзных государств. Информация об этой группе была получена заранее от советской агентуры в Рейхе, и ее задержание воспринималось абсолютно естественно, как само собой разумеющееся. Как могло быть иначе? Поэтому предупреждения полковника из НКВД, проводившего инструктаж, о том, что необходимо продолжать проявлять максимальную бдительность, Воронов не воспринял серьезно. Ведь в той истории, в гораздо более сложных условиях, советская контрразведка предотвратила покушение, чего же здесь беспокоиться?

А сразу после обеда поехали на аэродром встречать советскую официальную делегацию. Она состояла только из Сталина, Молотова и Ворошилова. Андрею было известно, что вместе с ними прибыли и Берия с Василевским, но об этом мало кто знал. В переговорах их участие не предусматривалось. Поэтому, несмотря на то, что Лаврентий Павлович летел в одном самолете со Сталиным, вышел он только, когда встречающие, среди которых были и послы Великобритании с США, вместе с делегацией покинули аэропорт.

Поздно вечером Андрея вызвали в выделенный Сталину в здании посольства кабинет. К его удивлению, тот был не один. Рядом, в кресле, сидел Берия и попивал чай из большого стакана.

- Здравствуйте, Лаврентий Павлович! - они не виделись почти полтора года, и Воронову показалось, что тот заметно осунулся. Ничего удивительного, с началом войны у и так занятого по горло наркома дел значительно прибавилось.

- Добрый вечер, Андрей! - кивнул тот.

Сталин тоже выглядел уставшим. Видимо, вынужденное путешествие по воздуху далось ему нелегко. Впрочем, он этого и не скрывал:

- И как вам, летчикам, на этих самолетах фигуры разные наворачивать не страшно? Мне и от полета по прямой нехорошо!

- Так, товарищ Сталин, когда сам держишься за рычаги - не страшно! А пассажиром лететь мне тоже неприятно!

- Рекомендуете освоить пилотирование самолета? - кисло улыбнулся Вождь, но сразу же его лицо приняло серьезное выражение. - Ладно, приступим к делу!

Как оказалось, Берия присутствовал тут не случайно, а в двух ипостасях: как глава стратегической разведки и как руководитель ядерного проекта. Буквально перед самым отъездом из Москвы советским агентам в Рейхе стало известно о тайных контактах спецслужб союзников и представителей германского генералитета. О чем велись переговоры, разведка не знала, но догадаться было нетрудно. Идея о заключении сепаратного мира уже начала бродить в головах самых дальновидных и наименее идеологически зашоренных немецких генералов. Как бы они своего фюрера не того… В таком духе Андрей и высказался. Мол, стоит как-то предупредить Гитлера, сообщив имена ненадежных генералов, если есть каналы для этого, конечно.

- Каналы, может быть, и найдутся, - не стал вдаваться в подробности Берия. - Но поверит ли Гитлер? Скорее, сочтет провокацией!

- А я считаю, что этого делать нельзя в любом случае! - заявил вдруг Сталин, пристально рассматривая присутствующих и пояснил: - Если об этом когда-либо станет известно - не отмоемся!

Вождь встал и прошелся по комнате:

- Меня больше интересует вопрос о том, каким образом мы можем надавить на союзников, чтобы они сами отказались от этой идеи. Имеет ли смысл в открытую известить президента Рузвельта о том, что нам известны подробности их Манхэттенского проекта, и что наш аналогичный проект находится примерно на таком же этапе развития?

- А он находится? - перебил Воронов. - Извините, я тут по фронтам шлялся и немного выпал из курса дел.

Сталин недовольный, что приходится отвлекаться, кивнул Берии, и тот кратко информировал Андрея о состоянии атомного проекта. Оказалось, что первый исследовательский реактор запущен еще прошлой осенью, всего с полугодовым отставанием от американцев. Зато второй уже достраивается, что даст возможность удвоенной, по сравнению с конкурентами, выработки оружейного плутония. Предприятие по добыче и предварительному обогащению урана тоже уже построено. Исследования идут полным ходом, и есть основания надеяться, что первая Бомба будет готова в начале сорок пятого года, одновременно с американской. Причем мы сразу ориентируемся только на плутониевые бомбы, которые меньше и легче урановых и поэтому не потребуют сверхмощного носителя. Стратегический бомбардировщик типа американского Б-29 мы только начали разрабатывать, но тактический спецбоеприпас сможет нести и Ту-2. Или ракета класса Фау-2, активно строящаяся сейчас в НИИ-13.

Лаврентий Павлович закончил обзор. В конце, возвращаясь к вопросу Сталина, сказал, что по его мнению, ничего сообщать американцам нельзя. Они выделят дополнительные средства на проект, а нам ответить будет нечем - и так вложились по максимуму. Вождь посмотрел на Андрея. Тот, закончив переваривать информацию, поинтересовался:

- А почему вы считаете, что это знание остановит союзников от продолжения контактов с немцами?

- Потому что одностороннее заключение мира с Германией автоматически превратит нас из союзников в противников. А злить державу, уже практически имеющую ядерное оружие, чревато многими неприятностями. Например, мы можем передать такое оружие Японии.

- Мне кажется, Рузвельт и его советники не до конца еще оценивают смертоносный потенциал ядерного оружия. Для них это пока всего лишь очень большая бомба, не более того. Они не впечатлятся.

Тут Андрей заметил слишком пристальный удивленный взгляд Берии и заткнулся, чтобы не сболтнуть лишнего. Сталин, видимо, тоже понял это, потому что поблагодарил обоих за высказанные мнения и пожелал спокойной ночи. Более к этому разговору за все время пребывания в Тегеране он не возвращался.

На следующий день прибыли английский и американский руководители, и конференция началась. Председательствующий на первом заседании Рузвельт произнес прочувственную и, по большому счету, почти искреннюю речь, восхвалявшую союз трех великих держав, призванный спасти мир от нацистско-милитаристской чумы. Ясное дело, при таком положении на фронтах, без союза никак. Что тот, в общем-то, и подтвердил в своем обзоре военного положения США. Даже сгладив некоторые углы, ему пришлось признать, что положение на Тихоокеанском театре пока патовое. Американский флот потерял возможность оперировать в северной части океана, в то время как японский так и не смог полностью завоевать господство на театре. В связи с этим его возможности поддержать десант в Австралию ограничены, а количество сконцентрированных на этом континенте американских, австралийских и новозеландских дивизий делает вероятность высадки японцев маловероятной. При этом, как особенно подчеркнул американский президент, темп производства боевых кораблей в США уже впятеро (по тоннажу) превышает японский, и это неизбежно приведет к перелому в войне на море. Правда, рассчитывать на это ранее следующего года не стоит.