Книга Мент: правосудие любой ценой - Александр Золотько

– И какую именно?

– Не знаю. И Владимир Родионыч не знает. Но он полагает, что тебе не стоит туда идти.

– Типа, в мое отсутствие Рустамчик не сможет мне сделать гадость… – задумчиво протянул Гринчук.

– Наверное.

– Меня уже предупреждало человек семь. Меня последнее время все предупреждают. Вчера один милиционер даже предупредил, что мне будут шить мокруху. Не бескорыстно предупредил, но я его понимаю – у человека семья и нет квартиры. – Гринчук взял бумажную салфетку и принялся складывать парусник.

Инга внимательно смотрела на его руки.

– Я сегодня написал рапорт об увольнении из органов, – сказал Гринчук.

Инга молчала.

– Месяца через три я буду совершенно свободен. Как только подберу себе замену.

Инга молчала.

– Это значит, что месяца через три я буду совершенно свободен, – повторил Гринчук. – И уеду из этого города туда, где люди не будут вскакивать при моем появлении и не будут рассказывать обо мне жуткие сказки.

Кораблик отчего-то не получался. Гринчук скомкал салфетку и взял другую.

Инга продолжала молчать.

– Через три месяца я мог бы… Я хотел бы… Я… Да что же ты молчишь, – почти выкрикнул Гринчук и отшвырнул еще одну испорченную салфетку. – Я тут…

– А что ты тут? – спросила Инга. – Ты тут рассказываешь о том, что увольняешься, рассказываешь, что через три месяца будешь совершенно свободен и уедешь… Что я должна говорить?

– Я бы хотел, чтобы ты… Я…

Женский крик на другом конце зала, возле бара. И звон бьющегося стекла, словно кто-то играючи перевернул шкаф с посудой. И снова женский вопль.

– Пойдем отсюда, – сказал Гринчук, вставая, – черт с ним, с Абреком. Если действительно хочет встретиться – перезвонит.

– Фрукты и коньяк заберем? – спросила Инга.

– Давай коньяк, – кивнул Гринчук. – В крайнем случае – опять разобьешь бутылку.

Оркестр замолчал. Визжали женщины, и снова звенело стекло. Но уже не так часто. Словно кто-то, перевернув шкаф, теперь развлекался метанием одиночных фужеров.

Метрдотель, решив, что Гринчука обеспокоил грохот, метнулся на перерез с извинениями:

– Понимаете, Юрий Иванович, какой-то старик. Доктор. Самые лучшие рекомендации, но… Не рассчитал свои силы.

– Ничего, – махнул рукой Гринчук. – Я все равно собирался уходить. Сколько с меня за газировку?

– Ну что вы, Юрий Иванович, это вы нас извините… – метр проводил Гринчука до выхода из зала. – Это психиатр…

Гринчук остановился.

Стекло уже не звенело, женщины не визжали, и стал слышен высокий мужской голос:

– Что значит – нельзя? Я за все заплачу! Я за все могу заплатить! Я…

Доктор. Психиатр. Старый. Не рассчитал с непривычки сил. Кто бы это мог быть, подумал Гринчук.

Действительно, ну куда еще человек может потратить свалившиеся на голову деньги. Только пуститься в загул.

Гринчук протянул Инге ключи:

– Подожди меня в машине. Тут у меня, кажется, знакомый гуляет.

* * *

Абрек посмотрел на часы и поморщился. На встречу с Зеленым он опаздывал. И позвонить, блин, было никак нельзя. Мастер не любил, когда в его присутствии или во время разговора с ним кто-то звонил.

Да и разговор был серьезным. Мастер предложил отдать свободную территорию покойного Атамана иногородним. Крот все равно хотел купить себе долю, а тут как раз есть свободный участок.

Между своими делить – это значит поссориться. Тот захочет больше, тот пожирнее. А так… Приедут серьезные люди с Севера, как положено, отстегнут бабки и начнут работать на территории Атамана. Зато через них можно будет гнать на Север дурь, а оттуда – золото. Всем хорошо.

Всем.

Но счастливыми все отчего-то не выглядели. Абрек сидел, сцепив руки под столом. Али по своему обыкновению молчал. Молчали и остальные, но, как было ясно, из последних сил.

– Кто-то не согласен? – спросил Мастер, обводя собравшихся взглядом.

Угрозы в голосе не было, но каждый ощущал, как густеет воздух в комнате. Стало тяжело дышать.

– Все согласны, – подвел итог Мастер. – Хорошо. Минут через тридцать Крот приедет сюда, и мы все конкретно оговорим.

* * *

– Через полчаса, – сказал водитель. – Как в аптеке.

Крот посмотрел на часы и кивнул. Как и планировали. Нужно приехать минута в минуту. Не стоит злить местных. Они и так, наверное, напряглись.

Крот оглянулся.

Машина с охраной шла сзади, метрах в двадцати. Можно было, конечно, ехать без охраны, Мастер отвечает за безопасность, но лучше не рисковать.

– Все в ажуре, – сказал Кудрявый, заметив движение Крота. – Тут уже совсем ничего осталось. Перед самым городом притормозим, пропустим охрану вперед. Лишь бы на блок-посту не тормознули.

– Мастер обещал, что там будет дежурить прикормленный мент.

– Тем более, – удовлетворенно кивнул Кудрявый.

Уже стемнело, фары «джипа» цепко держались за дорожное покрытие. Встречного движения не было.

– Уже скоро, – сказал Кудрявый.

* * *

– Уже скоро, – сказал капитан милиции, поглядев на часы.

Лейтенант в бронежилете и с автоматом кивнул и оглянулся на лес, подступивший к самой дороге. Листьев еще не было, но ветки густого кустарника, перемешанные с темнотой, могли скрыть что угодно.

Патрульные «жигули» стояли на противоположной стороне дороги. Мигалка была выключена. Отсюда рассмотреть было невозможно, но капитан знал, что в машине сидят двое. Мотор не выключали.

В рации капитана что-то щелкнуло дважды.

– Давай, – капитан махнул рукой.

Жезл, который он держал в левой руке, засветился. Включилась мигалка на «жигулях». Капитан шагнул к дороге.

* * *

– Блокпост, – сказал водитель, не оборачиваясь к Кроту, когда увидел голубые вспышки и фигуру, перекрещенную люминесцентной портупеей и со светящимся жезлом.

Водителя можно было понять. Он ждал блок-пост. Он увидел патрульную машину. Он увидел ментов. Ясно дело – блок-пост.

Кудрявый тоже отреагировал не сразу. Только когда их «джип», подчиняясь приказу жезла, начал тормозить напротив патрульной машины, Кудрявый вдруг сообразил, что на блок-пост это не похоже. И до города еще километров пять.

Кудрявый оглянулся на «джип» с охраной. Он остановился метрах в пяти сзади. И сразу же погасил фары, чтобы не освещать переднюю машину.

Мент с жезлом направился к переднему «джипу».