Книга Великолепная Софи - Джорджет Хейер

А когда она терпеливо объяснила, что ей кажется, будто это выпало из кармана его пиджака, который она зашивала, он сказал:

– Да, это мое, но я не знал, что положил это в карман. Я не могу объяснить тебе, что это, но, пожалуйста, не говори никому!

Она постаралась уверить его, что не собиралась этого делать, но он был так взволнован, что она невольно задумалась. Но все разъяснилось не раньше, чем он вернулся от своего друга – мистера Харпендена; у него был вид человека, который внезапно получил сильный удар, поэтому Софи воспользовалась первым же подходящим случаем, чтобы разузнать у него, что произошло. Мистер Ривенхол, уехавший сутки назад из Лондона в усадьбу Торп, поместье в Лейчестершире, унаследованное им от двоюродного деда, еще не вернулся; но Хьюберт открыл кузине, что будь его брат в Лондоне, даже крайняя необходимость не заставила бы его обратиться к тому за помощью.

– Он не сказал прямо! Но намекнул, что не будет… Ладно! Это неважно!

– Полагаю, – как всегда спокойно заметила Софи, – что Чарльз преувеличил. Я бы хотела, Хьюберт, чтобы ты рассказал мне, что произошло! Я предполагаю, что ты потерял большую сумму денег в Ньюмаркете?

– Если бы только это! – неосторожно воскликнул он.

– Ну, если это не все, я бы хотела, чтобы ты сказал мне об остальном, Хьюберт! – сказала она, дружески улыбнувшись. – Уверяю тебя, ты будешь в безопасности, доверившись мне, ибо сэр Горас научил меня, что нет ничего хуже, чем выбалтывать чужие секреты. Я знаю, что ты попал в какую-то беду, и думаю, что должна буду намекнуть об этом твоему брату, если ты ничего мне не расскажешь. Ибо десять к одному, что будет хуже, если тебе никто не сможет посоветовать!

Он побледнел.

– Софи, ты не станешь.

Ее глаза сверкнули.

– Нет, конечно не стану! – признала она. – Ты так не хочешь мне что-нибудь рассказывать, что я просто вынуждена расспрашивать тебя. Что-то связанное с женщинами – сэр Горас назвал бы это клочок кисеи – а?

– Софи! Честное слово! Нет! Ничего подобного!

– Тогда деньги?

Он не ответил; она приглашающе похлопала по софе рядом с собой и сказала:

– Прошу тебя, сядь, пожалуйста! Думаю, все не так плохо, как ты считаешь.

Онрезко хохотнул, но после дальнейших убеждений присел рядом с ней и свесил голову, стиснув ее ладонями.

– Я что-нибудь придумаю. На худой конец, завербуюсь на военную службу.

– Это возможно, – согласилась она. – Но я кое-что знаю об армии и не думаю, что жизнь в полку придется тебе по душе. Кроме того, как ты знаешь, это чрезвычайно расстроит мою тетю!

Трудно было предположить, что молодой человек из круга Хьюберта доверит свои проблемы женщине, причем женщине моложе его; но после длительного задабривания Софи удалось вырвать у него всю историю. Рассказ был не очень последователен, и Софи пришлось несколько раз прерывать его вопросами, но в конце концов она поняла, что он попал в лапы ростовщика. В прошлом году он наделал много долгов в Оксфорде и, опасаясь гнева брата, признался ему далеко не во всех, с обычным юношеским оптимизмом полагая впоследствии самостоятельно погасить оставшиеся. У него были знакомые, которые знали все игорные дома Лондона; короткая полоса везения во французские азартные игры или в рулетку поставила бы все на свои места; но когда во время рождественских каникул он попытался сыграть, его преследовало невероятное невезение. Он до сих пор содрогался при воспоминании о своем проигрыше и о тех ужасных вечерах; это обстоятельство заставило его мудрую кузину предположить, что игра не привлекает его. Столкнувшись с огромными долгами чести, уже попавшему в немилость к старшему брату из-за значительно меньших задолженностей, ему оставалось либо прыгнуть в омут головой, либо пойти к ростовщику. И даже тогда, уверял он Софи, он и близко не подошел бы к ростовщику, если бы не был уверен, что сможет не позже чем через шесть месяцев расплатиться с этим вымогателем.

– Ты имел в виду следующий месяц, когда станешь совершеннолетним? – спросила Софи.

– Ну-у, нет, – покраснев, признался он. – Хотя, я полагаю, так думал старый Голдхангер, когда согласился одолжить мне. Поверь, я никогда не говорил ему об этом! Я лишь сказал, что совершенно точно получу большую сумму – я был в этом уверен, Софи! Я даже не предполагал, что это может не произойти! Боб Гилмортон – это мой близкий прут – хорошо знал владельца и поклялся мне, что его лошадь не проиграет!

Софи, у которой была отличная память, моментально вспомнила, что имя Голдхангер было на той бумажонке, что она нашла в своей комнате, но она не показала вида, а лишь спросила, неужели вероломная лошадь проиграла скачки.

– Она осталась без места! – со стоном сказал Хьюберт.

Она понимающе кивнула.

– Сэр Горас говорит, что если понадеяться, что лошадь улучшит материальное положение, то она всегда остается без места, — заметила она. – Он также говорит, что если садишься играть с пустыми карманами, то тоже проиграешь. Лишь когда ты набит деньгами, тогда можешь надеяться на выигрыш. Сэр Горас всегда прав!

Не споря с этим, Хьюберт несколько минут озлобленно рассказывал о забеге своей лошади, столь рьяно обвиняя владельца, тренера и жокея, что любой, менее сдержанный человек, чем его кузина, заподозрил бы его в клевете и злословии. Она, сочувственно слушая, дала ему выговориться и лишь тогда напомнила о более важном, по ее мнению, вопросе.

– Хьюберт, ты же несовершеннолетний, – сказала она. – И я знаю, что ссужать деньги несовершеннолетним противозаконно. Я знаю это, потому что молодой мистер… имя не имеет значения, но мы хорошо его знали… когда один из моих знакомых попал в подобную беду, он пришел к сэру Горасу за советом, и сэр Горас сказал ему это. Полагаю, наказание за подобного рода дела довольно тяжелое.

– Видишь ли, я знаю, – ответил Хьюберт. – Большинство из них не решились бы, но… дело в том, что один из моих друзей знал этого парня, Голдхангера, и рассказал мне о нем и… и посоветовал мне, что говорить… он также рассказал мне о процентах, но тогда это не имело для меня значения, потому что я думал…

– Они очень большие? – прервала его Софи.

Он кивнул.

– Да, потому что, хоть я и прибавил себе возраст, он отлично знал, что мне нет двадцати одного, и… и я был полностью в его власти. Я думал, что смогу погасить долг после этих скачек.

– Сколько ты занял, Хьюберт?

– Пятьсот фунтов, – пробормотал он.

– Боже милосердный, ты столько проиграл в карты? – воскликнула она.

– Нет, понимаешь ли, мне нужна была сотня, чтобы поставить на эту проклятую клячу, – объяснил он. – Не было смысла занимать, только чтобы расплатиться с долгом. Надо ведь как-то отдать деньги Голдхангеру, правда?

Софи рассмешил этот остроумный способ получения доходов, но Хьюберт обиделся, и она извинилась.