Книга Охота на викинга - Нильс Хаген

— Не-не, — бормотал при этом пьяно. — За вас до дна, блин… Ты что, нас обидеть хочешь, в натуре?

Рита закусила губу и отвернулась. Олег тут же пихнул ее локтем в бок и жестом велел нацепить улыбку.

Нильс, уже давясь, допил, грохнул пустым стаканом по столу и посмотрел на мир мутным взглядом. Таким Рита не видела его никогда. Даже в ту ночь, которая закончилась угнанным мотоциклом.

Костя обвел собутыльника таким же плывущим глазом и затянул неожиданно проникновенно:

Ой, то не вечер, то не вечер,

Мне малым-мало спалось,

Мне малым-мало спалось,

Ох, да во сне привиделось…

Мне во сне привиделось,

Будто конь мой вороной

Разыгрался, расплясался,

Разрезвился подо мной.

Налетели ветры злые

Да с восточной стороны.

Ой, да сорвали черну шапку

С моей буйной головы.

Рита наблюдала за «кузеном» и женихом с тоской. Нильс попытался подпеть, но лишь подвыл что-то мычаще-неразборчивое. Текста он явно не знал.

— П-чему у в-вас в в-веселые д-дни п-поют гр-рустные п-песни? — спотыкаясь на каждом слове, пробормотал он, обрывая провидческую казачью на середине.

— А у вас что, сильно веселее? — проворчал Олег.

Нильс пьяно тряхнул головой, на несколько секунд так и завис, словно готовясь упасть лицом в стол, но так же неожиданно встрепенулся.

И запел.

Villemann gjekk seg te storan å

Hei fagraste lindelauvi alle

Der han ville gullharpa slå

For de runerne de lyster han å vine

Песня была знакомой. Рита ее уже слышала в исполнении Нильса. Только тогда он пел ровнее. Сейчас язык заплетался, а голос срывался на фальшь.

Han leika med lente, han leika med gny,

Hei fagraste lindelauvi alle

Han leika Magnhild av nykkens arm

For de runerne de lyster han å vine

В одном Нильс был прав: песня, несмотря ни на что, звучала бодро. Под нее можно было брать крепости. Нильс вывел последний куплет и оборвал так же резко, как начал.

— Вот, — выдохнул он и икнул.

— Это на инглише, что ли? — не понял Олег.

— По-английски? — перевел для Нильса Костя и добавил: — Или по-немецки, блин?

— С-скандинавская п-песня, — выдавил Нильс.

— О чем это, Ни? — попыталась обратить на себя внимание Рита.

— О Филлемане. Он пришел к самой красивой липе, чтобы сыграть на золотой арфе самую красивую песню для самой красивой девушки, — каждое новое слово давалось Нильсу с большим трудом. — И даже злой тролль не смог ему помешать, потому что удача была на его стороне.

— И чего? — уточнил Олег. — Он типа тролля замочил?

Нильс кивнул, снова едва не уронив на стол голову.

— А бабу эту его как звали?

— Арита, — пробормотал Нильс и хрястнулся лицом в стол.

Рита дернулась было к нему, но Олег остановил ее, вскинув руку в предупреждающем жесте.

Замотанный в простыню Нильс так и не поднял больше головы. Только всхрапнул через несколько секунд. Костя удовлетворенно выдохнул.

— Отрубился наконец, — в голосе Олега не было больше ни намека на опьянение. — Теряешь хватку, Костик.

— Собачий хвостик тебе Костик, — огрызнулся Костя. — Сколько раз говорил так меня не называть.

Голос «кузена» был не столь отчетлив и трезв, но всяко трезвее, чем три минуты назад.

— Ты видел, сколько этот викинг выжрал? А еще говорят — в России пьют, а в Европе не умеют. Я масла нажрался, халявил по полной, шампуня в него под куранты полбутылки влил. И это после водки. И сверху еще водки. А он, гад, все сидит как ни в чем не бывало.

Костя поднялся, пошатнулся, схватился за край столешницы.

— Ой-ё! Во штормит-то…

Олег глянул на часы, сурово посмотрел на Костю.

— Ты чего, охренел? Я вас двоих не дотащу. И его без тебя не дотащу. Давай шустро, два пальца в рот и вперед, а то масло всосется и накроет.

— Пойду, почищу организм, — не стал спорить черноволосый.

Олег кивнул. Костя шаткой походкой поплелся в сторону душевой. Через минуту оттуда донеслись характерные неприятные звуки. «Кузен» выворачивался наизнанку, избавляя желудок от лишнего алкоголя.

«Дядя» без стеснения сбросил с бедер полотенце и принялся натягивать трусы на толстый белый зад.

— Чего сидишь? — рыкнул на Риту. — У нас поезд через полтора часа. Натягивай на него штаны.

— Я? — не поняла Рита.

— Предлагаешь мне этим заняться? Шустрее, девочка, шустрее.

Рита осторожно повернула спящего Нильса. Пьяное тело оказалось удивительно тяжелым, и она едва не уронила его, укладывая на лавку.

Вернулся Костя, утирая рот краем полотенца. Лицо его было бледным и злым, глаза припухшими и красными, как у кролика. Но при этом шел он ровно, взгляд очистились, а голос звучал уверенно.

— Не опоздать бы.

— Поить надо было быстрее, — огрызнулся Олег.

— Иди на хрен, — рыкнул Костя. — Сам бы и поил. У меня печень тоже не железная. А ты чего весь вечер с такой рожей сидишь, как будто в говно наступила? — переключился он на Риту. — Психологиня, мля, подыграть не могла.

— Я подыграла, — тихо ответила Рита. — Любая женщина в такой ситуации будет не очень довольна, что ее мужчина и родственники набрались в хлам.

Костя не ответил, он быстро менял полотенце на костюм.

— Поговори еще, — бурчал вместо него белобрысый «дядя» Олег. — Штаны натянула? Ботинки надевай. Да хрен с ними, с носками, в машине не замерзнет.

На улице уже было раннее утро, черное, непроглядное, неотличимое от ночи. На обочине, почти у самых дверей сауны, стоял белый микроавтобус. Бока его снизу покрывал ровный слой московской грязи, крышу, капот и ветровое стекло припорошило снегом. Видимо, машина ждала тут давно.

Олег и Костя выволокли ничего не соображающего Нильса на свежий воздух, подтащили к машине. С водительского сиденья соскользнула смутно знакомая фигура, метнулась им навстречу, распахивая дверь салона.

Человек повернулся, и на Риту глянуло одутловатое лицо с пушистыми усами. Она с удивлением узнала Дмитрия.

— Быстрее, — нервно подгонял он. — Поезд скоро. Чего вы там так долго?

Олег с Костей, не удостоив его ответом, натужно сопя, загрузили в микроавтобус бессознательного Хагена, залезли следом.