Книга Овечья шкура - Елена Топильская

Пораженная его натиском, я дала себя увлечь в ЗАГС, про себя интересуясь — а замуж я тоже буду выходить между двумя происшествиями, зажав в зубах бланк протокола, под руку с женихом, не снявшим окровавленных резиновых перчаток?

Распугивая сиреной путавшиеся под колесами гражданские машины, мы лихо подрулили к ЗАГСу, проскочили сквозь стайки изумленных черно-белых парочек, влетели в кабинет к приятельнице Стеценко, и спустя пятнадцать минут были свободны; можно было продолжать осмотр места происшествия.

Я, правда, не верила в окончательное перерождение Стеценко и злорадно ожидала, что он что-нибудь да забудет. Но к моему глубочайшему удивлению, он не забыл даже квитанцию об уплате госпошлины, которая, оказывается, требовалась теперь при регистрации брака.

У меня еще теплилась слабая надежда, что он забудет про кольца и сядет в лужу, когда на регистрации попросят обменяться ими. Я уже представляла выражение его лица в этот момент, но тут мне кайф сломала сотрудница ЗАГСа, которая, приняв у нас заявление, уведомила Стеценко:

— Теперь, Сашка, ты должен купить невесте кольцо. Как минимум, с бриллиантом.

Я хрюкнула, дезавуировав всю торжественность момента, но Стеценко оставался невозмутим.

— Может, мы прямо сейчас успеем в магазин заскочить? — обратился он ко мне, но я категорически отказалась профанировать столь важное мероприятие неуместной поспешностью. В душе я надеялась, что он все-таки забудет про кольцо и спохватится только перед лицом загсовской регистраторши.

На место происшествия мы вернулись аккурат к началу осмотра трупа. Эксперт-криминалист уже заканчивал делать слепок с четкого следа обуви на полоске земли между ступенькой и порогом.

Поскольку мне там уже нечего было делать, Сашка усадил меня в прокуратурскую машину, пообещав, что вечером приедет отметить факт подачи заявления, и стал надевать резиновые перчатки. А я, как барыня, в карете отправилась к свидетельнице; в конце концов, всех девушек, к которым маньяк приставал на пляже в Сестрорецке, нужно было допрашивать по полной программе.

Когда я позвонила в дверь нужной квартиры, и мне открыла невысокая пухленькая девушка с пепельными кудрявыми волосами, я уже знала, что это Яна Кривенченко. Потенциальных жертв маньяка я теперь узнавала везде, на улицах, в метро и в магазинах.

Я представилась, что не вызвало у Яны энтузиазма. Девушка нехотя предложила мне пройти в комнату. Там я расположилась на уголочке тахты, положив протокол на журнальный столик.

— Я уже себя проклинаю, зачем я потащилась с заявлением в милицию, — пожаловалась мне девушка, присаживаясь рядом.

— Яна, на самом деле чем больше мы знаем про этого типа, тем скорее его поймаем, — утешила я ее.

— А чего его ловить? — пожала она плечами. — Ну ходил по пляжу, ну приставал с дурацкими разговорами, вот и все. Ему бы даже пятнадцать суток не дали.

— Это вам так повезло, что “вот и все”, — возразила я. — Он гораздо более опасный, чем вы полагаете.

Вот это было промашкой с моей стороны. Глаза Яны так расширились от ужаса, что уговаривать ее после этого участвовать в патрулировании по рынку было безнадежно.

Вздохнув, я стала заполнять протокол допроса.

— Как получилось, что он к вам подошел? — спросила я для разминки.

— Это я к нему подошла, — ответила Яна. — Я пришла на пляж с бутылкой пива, купила в ларьке на станции. А открывашки у меня не было. На пляже попробовала открыть бутылку об камень, потом об дерево, не получилось. А потом смотрю — на скамеечке сидит парень. Я к нему и подошла, — не откроешь, спрашиваю, бутылку? Он мне ее и открыл.

— Чем?

— Чем? — переспросила Яна. — Пистолетом.

— Чем-чем? — я даже поперхнулась.

— Пистолетом. Он что-то такое с ним сделал, как-то щелкнул, из пистолета такая штука высунулась, и он ею сорвал пробку.

Понятно, перевела я про себя: он поставил пистолет на затворную задержку, а когда отходит затворная рама, обнажается ствол; им упираются в пробку, а нижним выступом станины ее поддевают. Я столько раз видела этот фокус в милиции… Но маньяк-то каков! То, что он расхаживает с пистолетом, мы уже знаем. Но то, что он беззастенчиво светит его в общественных местах…

— Яна, а вы как на это отреагировали?

— А что такого? — не поняла Яна. — А, вы про то, что он с пистолетом? Ну и что? Сейчас многие с оружием ходят.

— А он никак не комментировал тот факт, что у него пистолет?

— Нет. Просто отдал мне бутылку, а пистолет убрал.

— Куда убрал?

— Сунул куда-то под куртку. На нем была такая курточка легонькая, под ней футболка, и он был в старых джинсах. Не фирменных. Вас же приметы интересуют?

Я кивнула, не отрываясь от протокола, и Яна продолжила:

— У него лицо такое… — она щелкнула пальцами, подыскивая определение, — простое. Такое крестьянское, круглое, обветрившееся. Глазки близко посаженные, губы узкие. В нижней губе кольцо, простенькое. Ему, кстати, не шло.

— А почему? — я подняла голову от протокола и посмотрела на Яну.

— Почему? Он не похож на человека, который ходит с пирсингом. Не тот тип. У него солдатская внешность, а пирсинг с ней диссонирует, — рассуждала Яна, а я думала, что еще до допроса Яны Кривенченко у меня складывалось впечатление, что пирсинг для маньяка — нечто чужеродное. Недаром у Вараксина он появился уже без кольца в губе.

— А что дальше было, Яна?

— А дальше я пошла, расстелила подстилку, разделась и легла. И через некоторое время подошел он. Присел на корточки, спросил, сколько мне лет и как меня зовут.

— Вы сказали?

— Я сказала.

— А он?

— А он стал спрашивать разные глупости. Вот на них я ему уже не отвечала.

— А конкретнее?

— Ну, нес всякую ахинею на половую тему. Испытываю ли я оргазм, — Яна хихикнула, — сколько у меня было половых партнеров…

— Про колготки не спрашивал?

— Спрашивал, а вы откуда знаете? — удивилась Яна. — А, он, наверное, у других девушек спрашивал про это?

— Да. Так что про колготки?

Яна нахмурила бровки, вспоминая.

— Сначала он спросил, не нужны ли мне колготки. Я ему не ответила. Он помолчал, потом стал спрашивать, как часто я их меняю, ношу ли рваные, — Яну все время разбирал смех, похоже, что она уже перестала бояться маньяка. Может, закинуть удочку про патрулирование?

— А потом он вдруг сорвался с места и ушел, — продолжила Яна. — в принципе, я даже огорчилась немного. Он меня забавлял.

— Вы его не боялись?

— Да нет, а чего его бояться?