Книга Героев не убивают - Елена Топильская

— Вы будете говорить?

— А это надо? — пробурчал он.

— Конечно, раз я вас спрашиваю.

— А про это никто не узнает?

— Смотря что вы мне скажете. — Но я примерно догадывалась, что он может мне сказать. — Это что, был гонорар за лечение?

— Ну да, — еле слышно сказал он.

— Лечились вы или родители?

— Ну я, я, конечно, я! — в совершенном отчаянии выкрикнул он.

— От чего лечились?

— Какая разница…

— Игорь Николаевич, раз я спрашиваю, значит, надо отвечать.

— Не хочу.

— Да и не надо, я и так знаю. От наркомании?

— Ну да, да, от наркомании. Что, довольны?

— Да мне-то все равно, — пожала я плечами. — Фамилия доктора?

— Господи, ну вам-то зачем?! — Он поднял на меня умоляющие глаза. — Отстаньте от меня…

— Отстану, как только вы мне назовете фамилию.

— А что будет доктору?

— А вы у него неофициально лечились? — догадалась я.

Игорь совсем повесил голову.

— Игорь, — я тронула его за руку, — мне нужно знать, что это за доктор только потому, что меня интересует машина. Сейчас на ней ездит опасный преступник. Поверьте, что привлекать доктора за незаконное врачевание я не собираюсь.

— Правда? — Игорь посмотрел на меня.

— Правда. Назовете фамилию?

Игорь упорно отводил глаза. Показания родителей Игоря прояснили ситуацию. Игорь баловался наркотиками еще в школе, папа с мамой тогда ничего не замечали, жили себе, поживали и добро наживали. Вот машину нажили, «девятку». А когда Игоря стали призывать в армию, выяснилось, что у него наркомания, и его в связи с этим оставили на «гражданке» с заключением о негодности к военной службе и о необходимости лечения. Мама с папой пришли в ужас. Хоть и будучи барахольщиками, но сына все-таки любя и не веря ни на грош нашей бесплатной медицине, они стали искать хорошего врача, и им кто-то посоветовал доктора, который буквально творит чудеса, но очень дорого берет.

Доктор действительно сотворил чудо и избавил Игоря от наркотической зависимости. Но при этом раздел родителей Игоря до нитки. Отдав все, они хотели еще продать машину, но доктор согласился взять самой машиной, при условии, что они не будут снимать ее с учета. Они так и сделали, дали доверенность на машину и с тех пор ее больше не видели.

— Игорь, а где вас доктор лечил? В стационаре?

— Да, в больнице Мечникова. Я там пролежал месяц.

— А на каком отделении?

— Вообще-то он меня там как-то оформил, лежал я на урологии. Якобы я не от наркомании лечился, а от почек.

— А доктор что, сам не нарколог?

— Нет, — пробормотал Игорь, снова опуская голову.

— Ну что вы так переживаете? Он что, уролог?

— Нет…

— Но он там работал в больнице?

— Работал… — прошептал Игорь. — Он гинеколог…

— Подождите, как доктора звали?

— Доктора? Не помню. Жена у него такая… — Он задумался, подбирая жене определение. — Контактная, в общем. Роза Петровна…

Вернувшись в здание ФСБ, в кабинет Крушенкова и Царицына, мы подвели итоги. Получается, что покойный гинеколог Востряков успешно делал деньги не только на левых абортах, но и на своей побочной специальности — наркологии. И получается, что доктор Востряков имел отношение и к машине, и к Масловским, и, выходит, к Осетрине — раз машина в итоге оказалась у асатуряновского подручного. Интересно, к чему еще имел отношение добрый доктор Востряков?

Глава 16

Я рвалась привезти вдову Вострякова на Литейный и допросить ее прямо сейчас. Царицын уговаривал меня потерпеть до понедельника или еще лучше до вторника, поскольку результатов допроса предсказать никто не может.

— А что во вторник? — огрызалась я.

— А во вторник, Машенька, я тебе положу на стол протокол повторного обыска в штаб-квартире Масловского.

— А что ты мне положишь на стол, кроме протокола? Если там будет написано, что предметов и документов, представляющих интерес для следствия, не обнаружено…

— Машенька, — обаятельно рассмеялся Царицын, — ты имеешь дело с серьезными людьми. Я еду на повторный обыск, только если твердо знаю, где лежит то, что мне нужно.

— То есть ты твердо знаешь, где лежат доказательства на Масловского?

— И еще кое на кого.

— Интересно! На кого же?

— Не понял! — Царицын присел на стул напротив меня.

Я бесилась, а он просто излучал спокойствие и доброжелательность.

Крушенков с видом случайно зашедшего сюда человека листал газетку со статьей Трубецкого. — Дорогие мои, вы уже позабыли по поводу чего мы дружим? Асатурян подозревается в похищении жены Масловского, Масловский — в убийстве Асатуряна, и неплохо бы все это доказать. А?

— А во вторник ты принесешь нам доказательства?

— Будем надеяться. Не зря же мы потратили время на первый обыск.

— А что, а что такое? — Я перестала злиться и запрыгала вокруг него, Ну скажи, что ты там накопал?

— Не будем забегать вперед.

Как я ни приставала, Царицын отказался даже намекнуть мне, какие такие подарки он положит мне на стол после повторного обыска.

— Напиши сразу постановление, — предложил он.

— Какой смысл? Все равно надо идти к шефу за санкцией, так что не раньше утра понедельника.

— А доложить в течение суток?

— И провести обыск без санкции? Спасибо, в такие игры я больше не играю.

— А если действительно нужно будет сделать неотложный обыск?

— Все равно. Зачем мне на неприятности напрашиваться?

Царицын заинтересовался этой ситуацией и попытался ее развить:

— Обыск ведь, как написано в законе, можно провести для обнаружения не только предметов, но и людей. Представь, что в квартире — разыскиваемый преступник; пока ты ездишь за санкцией, он уйдет или, того хуже, передушит других людей, находящихся в квартире. И что, ты потащишься на другой конец города за санкцией?

— Теперь — да.

— Но это же абсурд!

— А если я полезу в квартиру с неотложным обыском, меня накажут. Да чего там, уже наказали.

— Какая ерунда, — фыркнул он, — Идешь в суд и обжалуешь взыскание.

— А куда я иду после суда, ты подумал? Ты думаешь, мне дадут работать после этого? Все, хватит обсуждать беспредметные вещи.