Книга Поиск неожиданного - Николай Басов

Да и кони страдали… Как Франкенштейну удавалось управлять ими и заставлять их проходить между деревьями, не царапая в кровь бока, не ломая упряжь, Оле-Лех даже не пытался гадать.

Но все-таки дороги тут еще были, день на пятый после того, как рыцарь и его спутники оказались в этих тяжелых хвойных сумрачных лесах, карета неожиданно выехала на какой-то тракт. Это была странная дорога, проходящая под сводами деревьев, словно бы кривоватый, неровный замковый коридор, сплошь забранный вверху непробиваемыми сводами из листьев, хвои и ветвей… Но Франкенштейн обрадовался и припустил коней вскачь, как привык. А потом опять все завершилось уже сплошной стеной леса, тракт расходился в разные стороны тропинками, по которым мог пробраться только верховой.

Возница остановил карету, путники вышли, воспользовавшись случаем. Оле-Лех походил вдоль деревьев, потрогал грубые шершавые стволы, измазался в какой-то смоле и вернулся к Тальде. Оруженосец стоял и смотрел вверх, хотя через остроконечные верхушки огромных лиственниц небо было едва различимо. Свет весьма реденько падал между этими деревьями на землю и был таким же зеленым, таким же вялым, как и само небо. Бывший профессор географии Шомского университета и почетный член еще трех научных Обществ Сиверс из кареты не вылез. Он лишь высунулся по пояс и оглядывался с весьма странным выражением, в котором веселость смешивалась с отчаянием.

Оле-Лех без труда догадался — он подумывает о том, что им теперь придется вернуться, вот только возвращаться было нельзя, попросту невозможно.

Потому что низкая басовая струна, прежде раздражавшая рыцаря, но приведшая его к Сиверсу, звучала теперь где-то впереди на огромном расстоянии, очень издалека — это уж он, рыцарь Бело-Черного Ордена Госпожи, понимать научился. Она отчетливо призывала его к себе, требуя, чтобы путь продолжался именно через весь этот невероятный лес.

— Я даже и не думал, что такие чащобы бывают, — высказался Тальда.

— Тут еще и не такие могут оказаться, — выкрикнул из кареты Сиверс— Согласно описаниям великого путешественника Антона Вчерского…

— Помолчите-ка, — попросил рыцарь, но знал, что срывается из-за собственной растерянности и неумения придумать, что же им теперь делать.

Внезапно Тальда как-то слишком уж пристально посмотрел на возницу.

— Франкенштейн наш говорит, что такие деревья сломить не сумеет. Они слишком крепкие и к тому же живые.

— Что это значит? — удивился профессор.

— Конечно, живые, — согласился рыцарь.

— Они не поддадутся и могут убить лошадей, — туманно перевел Тальда слова возницы, который для рыцаря казался не то чтобы молчащим, но даже головы своей, в шрамах и каких-то швах, к ним не поворачивал.

— Ладно, попробуем ехать вдоль этого леса по кустам, — решил Оле-Лех, — кусты-то карета подмять сумеет, наверное… Может быть, куда-нибудь да выйдем. Не может же дорога здесь кончаться просто так.

— Очень даже может, — сказал Сиверс— Я же пытался рассказать, об этом многие уже писали — тут только верхом, а потом, бывает, еще и на носильщиках приходится…

Они поехали вдоль живого непробиваемого леса по кустам, иные из которых были повыше двадцати футов высотой, но карета Госпожи Джарсин Наблюдательницы, выделенная Оле-Леху оказалась прекрасно приспособлена, чтобы прокладывать себе путь даже там, где этого пути, собственно, не имелось. Она сминала кусты, ломала их, и хотя кони от этой постоянной и трудной работы заметно уставали, все же шли…

Под вечер этого дня путешественники выехали к небольшой и извилистой лесной речке. Впрочем, скорее, это был ручей, как и все подобные лесные потоки, обглодавший свое ложе до каменистых россыпей. Вот по нему и поехали, вода едва доходила до ступиц колес. На этих камнях любой другой экипаж сломался бы на первой же сотне шагов. И лишь карета Госпожи как-то держалась, хотя и было непонятно, как это у обычной с виду конструкции выходит.

На следующий день, ближе к полудню, они оказались перед небольшой, очень непривычного вида деревней. Здесь, как и водилось в такого рода поселениях, имелся общий выгон для скота, на который их Франкенштейн с заметным облегчением выкатил экипаж из ручья, и тогда они смогли осмотреться по-настоящему.

Деревня выглядела жутковато и как-то неправильно — дома были разбросаны без какого-либо подобия защитного круга, что в общем-то являлось нормой для более южных поселений. И главным образом, как заметили путешественники, в ней обитали на удивление низкорослые и темноватые орки. Была еще пара ребятишек с примесью крови эльфов, но они держались особняком и говорили совсем иначе, чем прочие местные. В их речи звучало больше гласных, а гортанные звуки, свойственные северным лесным орочьим племенам, они и вовсе проглатывали.

К удаче путешественников, в деревне нашлась небольшая фактория, довольно странное сооружение из плохо, неровно рубленных досок, между которыми владелец не удосужился даже набить лесного мха. Торговцем оказался эльф, что рыцаря немало удивило, поскольку это племя торговлей почти никогда не занималось, даже в самых диких местах отдавало подобное занятие карликам либо простонародным смешениям карликов с орками. Зато он пусть и с чудовищным выговором, но говорил на вполне понятном языке, на котором привыкли говорить все подданные Госпожи Верхнего мира.

— Чего, господа путешественники, пожелают? — спросил он вместо приветствия и хмыкнул так, будто сомневался, что ему заплатят за товары.

Оле-Лех даже потрогал свой кошелек у пояса и лишь после этого вспомнил, что сменил его на кинжал, а кошель привычно отдал Тальде.

Оруженосец смерил владельца фактории суровым взглядом, но на того это никакого впечатления не произвело. Пришлось Тальде ходить между мешков с мукой, между мешочков поменьше с разными крупами, между окороков с сильным можжевеловым запахом, между вяленым мясом северных оленей, между связками разных полузасохших трав, среди которых также было немало лука, чеснока, плавающей в маринадах репы, многими способами приготовленных грибов в небольших кадушечках, разных моченых ягод от клюквы и голубики до… непонятных зеленоватых, похожих по вкусу на соленые огурцы. Эти ягоды владелец магазина особенно рекомендовал употреблять к местной водке. Не составляло труда догадаться, что все это разнообразие и являлось главным украшением стола у любого из местных жителей.

В итоге накупили действительно всего вдоволь. И все же Тальда был по-прежнему чем-то недоволен. Рыцарь спросил его:

— Ты тут, почитай, полугодовую выручку этому торговцу сделал, а все же еще что-то высматриваешь… Чего тебе нужно-то?

— Я не о продуктах думаю, сахиб… Вот выдержит ли карета? — Тальда вздохнул. — А с другой стороны, нельзя же не взять всего, да побольше, может, последняя возможность подвернулась запастись впрок всем, что нужно.

На это сугубо хозяйственное замечание рыцарю ответить было нечего, да он и не собирался спорить. Знал, что в таких житейских обстоятельствах его негр-полуорк гораздо лучше разбирается.