Книга Робин Гуд - Ирина Измайлова

– Тридцать три. Но это не имеет значения. Эта девушка находится под моей защитой, и если ее станут обижать, в том числе и рассказывать о ней всякий оскорбительный вздор, пускай пеняют на себя! Так всем и передайте и можете считать, что она – моя приемная дочь.

Сэр Эдвин не ожидал от себя ни такой пылкой речи, ни такого заявления в конце. Вот уж вздумал – назвать совершенно чужую ему девчонку приемной дочерью. А ну, как поймают за язык да спросят, когда он собирается объявить об удочерении Изабели? Да ведь этого раньше, чем через год и не сделаешь – пока она еще не свободна. Что на него нашло?..

Однако Лойд, умный пожилой мастер, не стал продолжать разговор, который явно был не по нраву шерифу. Они зашли в зал. На пороге сэр Эдвин злорадно подумал, что уж сегодня-то ванна наверняка пуста, хотя три дня с его прошлого купания уже минули, но успеть в этот раз Изабель никак не могла. Когда же это он возвращался днем? Ничего подобного – над бочкой поднимался пар. Если даже хитрая девчонка караулила на площадке внешней лестницы и увидела, что шериф едет к замку, натаскать столько ведер, да так быстро, ей было все равно не под силу. Что же это значит?

– Два часа назад вы прислали Фредерика сказать Розе, чтобы к вашему приходу разогрела вино, – улыбнулась в ответ на его изумленный взгляд Изабель. – Я это вино сейчас принесу! А вода еще горячая. Пока вы с господином мастером разговариваете, она как раз немного остынет.

И резвушка упорхнула из зала, пол которого ковром покрывали трава и цветы.

Обсуждение заказа и его оплаты не заняло много времени. Вскоре оружейник попрощался с шерифом.

Сэр Эдвин тронул ладонью воду в бочке – она все еще обжигалась.

– Принести холодной? – спросила девушка.

– Не надо. Время раннее. Я сегодня уже никуда не поеду, так что пускай ее остывает. Вот все думаю – ты скоро выйдешь замуж, уж я постараюсь найти тебе хорошего мужа, но что я буду без тебя делать? Ты уже приучила меня к роскоши, которую мне, с моей жизнью, позволять нельзя.

– Это что же за роскошь? – возмутилась девочка. – Вот эта бочка, по-вашему, роскошь? Да неужто вы этого не заслужили?! Вы – самый знаменитый человек в городе. И самый нужный. А живете как бедняк. Хуже своих воинов живете!

– Но мне, правда, больше ничего не нужно! – Веллендер сбросил на стул свой плащ, сел к столу, придвинул кувшин с горячим вином – как и вода в бочке оно не успело остыть.

– Садись ты тоже! – позвал он Изабель. – Хочешь вина?

– Только глоточек, – она взяла стакан из его рук, и шериф заметил, что пальчики девушки слегка задрожали. – Я раньше вина вообще не пила.

– Так ты раньше была еще маленькая. И сейчас не особенно выросла.

– Но вы же хотите меня выдать замуж!

Трудно было понять, с каким выражением она это сказала: то ли с вызовом, то ли с огорчением.

– До замужества ты уже доросла, – усмехнулся Веллендер. – Только надо выждать год, чтобы оформить твое освобождение. Пей, пей, вино не крепкое. К примеру, мой оруженосец тебе нравится?

– Фредерик? – у девочки смешно полезли на лоб ее тонкие брови. – Ну… какой же из него муж? По речам, так он младше меня.

Шериф рассмеялся. Да, ничего не скажешь – ума у Фредерика пока маловато, да и прибавится ли потом? Говорят, с каким умом родился, с таким всю жизнь и проживешь.

– А вы почему не женаты? – вдруг спросила Изабель и до ушей залилась краской. Может быть, от вина?

– С моей жизнью трудно выбрать себе жену! – вздохнул сэр Эдвин. – Я больше общаюсь с простым людом, а среди простого люда со всяким сбродом. Не там же искать невесту! Хотя, пожалуй, пора об этом подумать. Может, ты кого знаешь?

Он спросил это без насмешки, но Изабель отчего-то обиделась.

– Я же серьезно спрашиваю, а вы шутите! – воскликнула она. – Кого я могу вам найти? Я деревенская, а вам нужна благородная дама. Вы же рыцарь!

Веллендеру неудержимо захотелось (и такое с ним уже было!) потрепать ее нежную, за последнее время ставшую чуть покруглее щечку с этой замечательной, озорной ямочкой. Ведь вроде бы изъян на лице, а до чего красиво!

– Как тебе сказать, – проговорил он задумчиво. – Вообще-то рыцарь я не с рождения. Я ведь приемный сын прежнего шерифа, сэра Роджера Веллендера. Он дал мне свое имя и усыновил, чтобы сделать своим преемником, лучше меня никого не нашел.

Изабель встрепенулась, ее глаза так и вспыхнули.

– Правда?! А кто же вы по рождению?

– Крестьянин, как и ты. Только свободный. Я – младший сын мельника, на мельнице и вырос. Поэтому о жизни крестьян знаю не понаслышке, поэтому, когда это возможно, стараюсь им помогать. А ты думала, я такой добрый?

– Конечно добрый! Тем более, добрый! – воскликнула девочка и еще сильнее зарделась. – Среди вилланов многие как раз злые – всем-то недовольны, на все-то жалуются. А вы добрый не потому, что из крестьян и не потому, что теперь рыцарь. Вы просто добрый.

– Ох, не знаешь ты меня! – он вновь засмеялся. – У меня же сердце, как кремень, иногда я чувствую, как оно меня колет изнутри. Какая тут доброта?

Девушка снова глотнула вина и опустила глаза.

– А как случилось, что вы стали приемным сыном шерифа?

– Да очень просто. Мне было пятнадцать лет, когда в нашей деревне объявилась какая-то болезнь. Оспа не оспа, но заболели многие, многие умерли. Мой отец, мельник Кристиан, был крепкий малый, он выжил, но остался слабым и больным на всю жизнь. Двое братьев умерли, один тоже стал калекой. Самый старший, Роберт пытался поправить дела – все заботы о мельнице легли на него, а он был уже женат, дети росли, трое. Я понял: надо как-то помочь им. Отправился в город и попросился в дружину шерифа. Меня, было, подняли на смех, какой еще боец – кожа да кости, и сам деревенщина. Но я показал, как умею обращаться с мечом, как верхом езжу, и помощник шерифа задумался.

– Но как же вы этому научились? – удивилась Изабель. – В деревнях этому не научишься!

Шериф улыбнулся:

– А учил меня всему этому один заезжий рыцарь, который возвращался из какого-то похода и занемог – старая рана открылась. Два месяца жил на нашей мельнице, заплатил хорошо, а заодно и меня многому выучил. Другие браться оказались не слишком к этому способны, зато у меня все выходило на удивление. Приезжий еще сказал моему отцу: «Не знал бы, что мальчишка сын мельника, сказал бы, что он – рыцарь от рождения. Он даже в седле сидит так, словно верхом ездили и сражались десятки его предков». И вот потом, когда я приехал в Ноттингем, эта наука пригодилась. Само собою, лет я себе набавил: сказал – семнадцать. Меня взяли в дружину. Все деньги, что платили, я отвозил родителям, ведь дружинников и кормят, и одевают. За несколько лет я стал одним из лучших. Потом шериф, сэр Веллендер сделал меня первым помощником. Мой отец умер, и я старался еще больше помогать родным. Правда, вскоре дела у Роберта, моего старшего брата, пошли в гору. Когда же шериф стал стар и понял, что ему пора оставлять службу, он выдвинул своим преемником меня. Но для того, чтобы получить такое назначение, я должен был пройти посвящение в рыцари. Сэр Роджер добился этого у короля Генриха, только король поставил условие, чтобы я носил имя Веллендера. Будь жив мой отец, вряд ли бы я согласился, но отца уже не было, да и мать к тому времени умерла. Кроме того, скажу тебе честно, Изабель: мне очень хотелось стать шерифом!