Книга Красная перчатка - Холли Блэк

— Да, именно так. Слишком хороший.

Интересно, а он правда сумел бы меня простить? Оправдать мое предательство? Списать его на глупую строптивость младшего брата? Обращаться со мной в будущем, как с деловым партнером? Я его сильно задел?

Если он может оправдать даже мое предательство, что тогда говорить о его собственном, когда он предал меня.

— А ты знаешь, почему согласился превращать их в предметы? Убивать?

Набираю в грудь побольше воздуха. Как же мерзко говорить об этом вслух:

— Конечно, нет. Я же ничего не помню. Ты украл мои воспоминания.

— Ты бегал за нами, как собачка. — В голосе у брата теперь неприкрытая злоба. — Умолял взять с собой на дело. Надеялся, мы согласимся, когда увидим, какое у тебя жестокое черное сердце.

Он тычет мне пальцем в грудь. Делаю шаг назад. Неожиданно меня захлестывает неуправляемый гнев.

Я был младшим и, конечно же, боготворил их. А они мне плюнули прямо в душу.

— Я очень умно придумал, — скалится Баррон. — Заставил тебя запомнить, что ты раньше убивал. Только и всего! Запомнить, что ты тот, кем я хотел тебя сделать. Кассель, тебе же нравилось. Черт, да ты просто счастлив был стать наемным убийцей.

— Неправда, — я упрямо трясу головой. — Врешь. Ты всегда и всем врешь. Я ничего не помню, так что можешь говорить что угодно. Не буду я тебе верить.

— Брось. Ты хорошо себя знаешь. В глубине души ты знаешь правду.

— Не буду я убивать. Иди к черту со своими Бреннанами.

— Будешь, — смеется брат. — Уже убивал. Люди не меняются.

— Нет.

— Я уже говорил, ко мне приходили федералы. — Я что-то возражаю, но Баррон не обращает внимания, только повышает голос: — Я им ничего не сказал. А мог бы. Они бы тогда быстренько смекнули про своего таинственного убийцу.

— Они тебе не поверят.

Но я уже ни в чем не уверен. Мой мир летит ко всем чертям, и я вместе с ним.

— Конечно же, поверят. Я им покажу труп. Тот, который ты оставил в морозильнике дома у мамы.

— А, тот труп.

— Непредусмотрительно. Я же сам тебе про него рассказал. Неужели думал, что я не проверю?

— Сам не знаю, о чем думал.

Именно так. Не имею ни малейшего понятия.

— Они тебе, как и Филипу, навешают лапши на уши, получат свое и запрут до конца дней.

— Я видел контракт, Филипу гарантировали иммунитет от уголовного преследования.

— Я тоже его видел, — хохочет Баррон. — Филип лучше бы мне его сначала показал, перед тем как продавать душу дьяволу. Я же на юридическом учился. Полное фуфло. Агенты не могут гарантировать иммунитет от уголовного преследования. Эту бумажку можно в унитаз спустить. Так, видимость. Они могли его взять в любой момент.

— Ты ему об этом говорил?

— А зачем? Филип бы не стал слушать. Он ведь просто попрощаться зашел перед отъездом в эту свою землю обетованную, для защиты свидетелей.

Не знаю, врет он или нет, но что-то подсказывает — не врет.

Значит, федералам нельзя доверять.

А Баррон пойдет прямиком к ним, если я не переметнусь к Бреннанам.

Но если я переметнусь, Захаров тут же меня прикончит.

Выхода нет.

Как он тогда сказал на похоронах: «Когда настанет время разобраться с некоторыми близкими тебе людьми».

А Баррон сказал: «Будешь убивать. Уже убивал. Люди не меняются».

Оглядываюсь на ухмыляющегося брата.

— Правда, я все доходчиво объяснил, Кассель? Выбор-то очевидный.

Да, выбор действительно очевидный.

ГЛАВА 13

Баррон провожает меня обратно в общежитие. Успеваю пробраться в комнату до отбоя. Во время проверки в одиннадцать часов комендант выглядит растерянным — конечно, он ведь забыл о моем существовании. Решил, наверное, что стареет. Волнуется — не маразм ли это, не приближающийся ли Альцгеймер, а может, просто недосып? Фокус Баррона сработал только потому, что сейчас начало учебного года.

Но ведь сработал же. Сообразительный у меня братец.

— Ты куда девался во время пожарной тревоги? — интересуется Сэм, натягивая рваную футболку с изображением Дракулы и спортивные штаны с дырой на колене.

— Гулять ходил. — Я стаскиваю перчатки. — Свежим воздухом подышать.

— С Даникой?

— Что?

— Я знаю, ты ее катал на своей новой навороченной машине. Старик, у нее из-за тебя были неприятности.

— Да, мне очень жаль, — я ухмыляюсь, — но получилось забавно. Она же всегда такая правильная, а в последнее время — то урок прогуляет, то загремит в полицейский участок…

Сэм не улыбается.

— Ты с ней будешь себя вести как с Одри? Не обращать внимания, обижать? Ты нравишься Данике, я всегда знал. Кассель, девчонки на тебя западают, а ты на них не обращаешь внимания. И из-за этого они западают еще больше.

— Эй, погоди-ка. Она пропустила занятие из-за тебя — потому что ты ее расстроил. Мы же о тебе говорили.

— Что она сказала?

Вздыхаю. Не знаю, поверил или нет, но как минимум отвлекся от своих дурацких подозрений.

— Что ты ханжа и не хочешь с ней встречаться, потому что она мастер.

— Неправда! Я же совсем не поэтому злюсь.

— Я так ей и сказал, — швыряю в него подушкой. — А потом мы, конечно же, немедленно прыгнули друг другу в объятия и принялись лизаться, как два озабоченных хорька на Валентинов день, нас неумолимо потянуло друг к другу, как два магнита, как…

— Господи, зачем я с тобой дружу? — стонет Сэм, падая на кровать. — Зачем?

Неожиданно раздается стук в дверь, а потом в комнату заглядывает комендант:

— В чем дело? Отбой был пятнадцать минут назад. Не шумите и ложитесь спать, а то оставлю в субботу после уроков.

— Простите, — мямлим мы хором.

Дверь закрывается.

Сэм приглушенно хихикает.

— Ладно. Признаю, напрасно я разошелся. Но понимаешь, я же толстый ботаник, девушки в очередь не стоят. И вдруг появляется Даника, она слишком хороша для меня, тут явно должен быть какой-то подвох. И точно — не сказала, что мастер. Значит, не доверяет. Не воспринимает наши отношения серьезно.

— Ты с ней не разговариваешь, и в результате вы оба сходите с ума. Да, Даника ошиблась. Я тоже ошибался, много раз. Это же не значит, что ты ей не нравишься. Наоборот — она сама хотела тебе понравиться и поэтому соврала. Да, конечно, она не такая правильная и совершенная, как тебе казалось. Но ведь так даже легче?