Книга Микрокосмос, или Теорема Сога - Асука Фудзимори

Как и любой другой придворный, принц превзошел китайскую грамоту – выучил положенное количество иероглифов; он читал классические тексты и обучался владению оружием. Наставники не обучили его, однако, стыдливости и сдержанности. С этими абстрактными понятиями он знаком не был, поэтому драил свое нехитрое мочеполовое приспособление где придется. Например, при дворе, в присутствии министров и советников, которым приходилось прилагать определенные усилия, чтобы продолжить обсуждение политических или финансовых проблем. Однажды естественная потребность проявилась в присутствии императрицы. Глаза уже далеко не молодой женщины округлились, она вообразила, что стала жертвой галлюцинации, и поспешно удалилась.

Иной раз лицезреть пикантный процесс доводилось дворцовым служанкам. Некоторые из них, хорошо знакомые с правилами поведения во дворце, считали своим священным долгом предложить для оружия принца ножны своих промежностей. Оэ Нака неизменно отвергал эти почтительные предложения. Иные, помоложе, даже обижались на принца.

– Добрейший принц, к чему вам попусту руки утруждать? У вас все как надо, прекрасно устроено, прошу вас сюда, как заведено; у меня есть такое специальное отверстие…

Но Оэ Нака, погруженный в увлекательный процесс, отвергал все приглашения, исходящие как от женщин, так и от кавалеров, как правило, старшего возраста. Однажды на него натолкнулись монахи Мин и Шоан, увлеченные теологическим спором. Заинтересованный Шоан остановился, чтобы понаблюдать процесс, но старый Мин потянул его за рукав, и они продолжили занимательную беседу о природе бодхисатвы.

Кагуя, источник вдохновения и объект вожделений юного Оэ Нака, не испытывала ни малейшего интереса к его публичным упражнениям. Застав однажды принца во время его рутинных занятий, она, понаблюдав с полминуты, хладнокровно заметила:

– Жаль, что ты такой недотрога, я бы могла посоветовать, кому эта штука может пригодиться. Во дворце немало заинтересованных дам.

К глубокому сожалению принца, Кагуя никоим образом не причисляла себя к этим заинтересованным дамам.

Придворные и прислуга привыкли к половым причудам принца, реагируя на них лишь брошенными мимоходом шуточками разной степени скабрезности.

– Хо! Посередь морозов зимних… Фиалкою, расцветшей в холода…

– Вставай, проклятьем демонов клейменный!

– Нет, не скажите, какой там цветочек… бананище редчайший, зрелый плод…

– Гм… до времени созрелый… И вкуса нашего не радуя…

– В лесу раздавался стук крестьянского топора… Срубите поскорее этот побег бамбука, добрый принц…

Ни насмешки придворных дам, ни холодность принцессы Кагуя не могли поколебать религиозного упрямства принца Нака. Уповал он на то, что судьба вознаградит его за постоянство. Вот представится случай, и он им всем покажет… И действительно, когда Кагуя обратилась к нему с предложением самым безумно-наглым, он без колебаний бросился выполнять пожелание предмета своего вожделения.

Тамура получил все положенные посмертные почести вместе с посмертным именем Дзёмей. Простившись с почившим императором, следовало подумать и о следующем. Ямасиро, соперник покойного, не заставил себя упрашивать и сразу после похорон провозгласил себя сувереном, не потрудившись даже посоветоваться с дворцовыми авторитетами.

– Это и так ясно! – рассуждал он, почесывая подмышки. – Моя очередь, чего тут огород городить…

Но никто во дворце с ним не согласился. Прежде всего Кагуя.

– Как! – возмутилась она. – Вы хотите узурпировать престол? Это тягчайшее преступление!

За принцессой маячили Ирука и Шоан. Первый без колебаний последовал за ней, почуяв возможность смахнуть голову-другую-третью, второй пристроился сзади с несколько иной целью. Он любовался аппетитным задним фасадом принцессы, еле заметным подрагиванием её ягодиц.

– Ямасиро, – продолжила обладательница ягодиц, – вы неисправимы. От вас того и жди какого-нибудь фокуса.

– Вы клятвенно отказались от престола, дабы сочетаться браком с присутствующей здесь принцессой, с этим созданием эфемерным и лучезарным, не так ли, Божественная Болтун-тян?

– Еще бы не так!

– Позор! – кипятился Ирука. – Вам предлагают руку исключительного создания, вы же осмеливаетесь от нее отказаться, и ради чего? Ради какого-то жалкого трона, который плодит разврат.

– Аи как нехорошо! – осуждающе кивал головой Шоан.

– Кошмар!

– Верно, верно, великий министр!

И Кагуя одобрительно погладила щеку Ирука. Ямасиро, ошеломленный натиском, опустился перед принцессой на колени.

– О Сладчайшая Кровосос-сан, ничего иного не желаю, кроме как сочетаться с вами, посвятить вам дни мои и ночи, меч мой и перину, преданность и семя.

– Неужели? И все это мне одной? – дурачилась Кагуя.

– Клянусь, о Блуждающая Звезд-дзёси! На коленях и при свидетелях.

– Очень мило с вашей стороны, но, видите ли, я замужем. За луной. Вы, должно быть, запамятовали.

– Нет, не забыл, но ведь это шутка, каприз…

– Какие тут могут быть шутки! – загремел Ирука. – Формальный брак, получивший благословение лично нашего выдающегося монаха Мина.

– Вот так так! – ахнул монах Шоан. – Что этот старый хрен себе позволяет? Чего только не услышишь в этом сборище ненормальных?!

Ирука отпихнул хохочущего Шоана в сторонку, тяжелым взглядом дав этому чужаку понять, что такое поведение до добра не доведет. Ямасиро воспользовался моментом и перешел в контратаку:

– Но ведь это вы мне отказали, Нежнейшая Дрян-химэ. Луна воспрепятствовала нашему счастью.

– Какой болван! Если бы ваши чувства были искренними, вы нашли бы способ отделаться от соперника.

– Отделаться от луны? Как? Броситься на нее с мечом?

– Если любишь, нет ничего невозможного.

– А теперь вы еще и делаете из меня посмешище. Легче ежу в зад палец засунуть, чем вас понять.

– Да, нелегко понять небесную красу…

– Хорошенького понемножку, о Небесная Курица-сан. С меня довольно этой бессмыслицы.

Услышав такое, Кагуя тут же всплеснула руками и разразилась рыданиями.

– Вы издеваетесь надо мной, принц? К чему тогда было предлагать мне руку? Чтобы надругаться над моими чувствами, чтобы посмеяться над моей неопытностью?

– Что такое? – Ирука навис над принцем Ямасиро. – Оскорбление имперской принцессы?

– Ничего подобного, – замахал руками Ямасиро. – Неправильно истолкованное проявление симпатии, вопиющее непонимание, передергивание фактов…