Книга Последний кровник - Иван Черных

Техника, разумеется, превосходная, но, понимал Владимир Васильевич, все зависит не только от техники – больше от него, от его смекалки, мастерства. Погода благоприятствовала, выпавший накануне снег поможет рассмотреть притаившегося в блиндаже убийцу.

Ночью всякие мысли лезли в голову, даже о том, надо ли убивать Вагана. По существу, он, Владимир Крутогоров, тоже превращается в мстителя: кровь за кровь, жизнь за жизнь… И Владимир первый лишил жизни родственников Шамиля Басаева. Впрочем, не первый: Басаев и его единомышленники начали войну, стали стрелять не только в военных, но и в мирных русских людей, живущих рядом с ними… И разве Владимир допускал такую жестокость, резал горло? Нет, такого варварства, надругательства простить нельзя. И ненависть снова взбудоражила сердце: найти и размазать по земле!

Он вел штурмовик на малой высоте, между горами, на небольшой скорости – хорошо, самолет не сверхзвуковой, позволяет маневрировать в самых запутанных лабиринтах, над ущельями, где справа и слева каменные надолбы, а внизу пропасти, бурные речки и будто специально выстроенные препятствия: островерхие, с острыми ребрами выступы. Несмотря на ясную погоду, такие «сюрпризы» появляются вдруг, будто выскакивают из-под земли, и надо вовремя среагировать, взмыть или крутануть влево или вправо. Десять минут полета, а спина у летчика была уже мокрой, и из-под гермошлема текли по лицу ручейки пота.

Двигатели пели ровную песню, и это в какой-то степени успокаивало, помогало вести самолет к цели. Ваган со своим подручным – вряд ли он один вышел на поединок – не отрывают взгляда от экрана прицела, ждут, ухом и всем телом стараются уловить колебания воздуха. Мешает ли им наш «шумовик» и не обзавелись ли боевики современной противошумной аппаратурой?..

Поединок

До цели оставалось пять минут лета. Малая высота, ниже 30 метров, чтобы не взял «Стингер», здорово утомила Владимира Васильевича. Пора взмывать и не дать возможности Вагану опередить летчика. Мститель, несомненно, предусмотрел все варианты атаки самолета и продумал противодействия. Даже если пуски ракет с обеих сторон произойдут одновременно, Ваган понимает, что тепловые головки приведут к столкновению и самоуничтожению. И тогда… тогда Ваган пустит ракету вслед. Снизиться там ниже 30 метров нельзя – врежешься в горные хребты. Значит… значит, надо… Хотя «сушка» и не истребитель, но машина с отличными пилотажными данными, и не зря он, Владимир Крутогоров, в тренировочных полетах позарился на высший пилотаж. И не зря приказал заправить топливом с минимальным радиусом полета и взял всего четыре стокилограммовых бомбы. Риск, разумеется, есть, но такова профессия летчика. Что ж, попробуем…

Владимир Васильевич толкнул сектора газа двигателей до отказа, и штурмовик, грозно рыкнув, взвился ввысь. На экране лазерного прицела мелькнула отметина, и пилот, довернув самолет на точку прицеливания, нажал кнопку пуска управляемых ракет. Тут же увидел, как с горушки, сверкнув молнией, навстречу штурмовику понеслась комета. Полыхнул взрыв – сработали самонаводящиеся головки. И в ту же секунду пилот круто, почти вертикально, задрал нос машины и, когда впереди обозначился бункер мстителя, нажал на кнопку сброса бомб. И тут же, положив штурмовик на крыло, стал переводить его в горизонтальный полет. Взрывной волной самолет чуть подбросило, и это послужило сигналом на боевой разворот и выход на боевой курс.

Бомбы угодили в точку, но дуэлянты (Владимир не сомневался, что Ваган не один) могли прятаться в бункере, и осколки их не достали: Крутогоров спикировал на бункер и нажал на кнопку пуска неуправляемых ракет «воздух – земля».

А теперь вверх, вправо, в обход Горбатой.

Владимир Васильевич лишь на мгновение сверкнул взглядом в место падения бомб и разрыва ракет – внизу ввысь тянулись клубы огня и дыма. В груди разлилась приятная радостная теплота. Понимал: рано торжествовать. Круто развернул штурмовик и пронесся над местом поединка. Там еще не развеялся дым, а где разорвались ракеты и бомбы, зияла чернота. Ни трупов, ни людей не видно.

Для убедительности Крутогоров еще раз пролетел над блиндажом дуэлянта и рассмотрел под глыбой камня похожую на амбразуру дыру. Там могли прятаться хозяева «Стингера». Может, и еще что-то припрятали.

Снова развернул «сушку» покруче, отошел подальше, чтобы нацелиться носом штурмовика в амбразуру, и приготовил к действию оставшиеся управляемые ракеты с тепловыми головками самонаведения. Эти ракеты и под землей достанут.

Подошел метров на восемьсот и дал залп. Едва успел отвернуть, как из бункера полыхнул взрыв – взорвались запасные «Стингеры» и другие снаряды.

Владимир сделал еще кружок над местом поединка, обстрелял вокруг из подвижной пушечной установки. Никаких признаков жизни внизу не увидел. Сообщил на командно-диспетчерский пункт о выполнении задания и попросил прислать на Горбатую «Ми-8»…

Облегченно вздохнул и взял курс на свой аэродром. «Сегодня же вылечу в Москву, – вспоминая Диану и дочку, принял он решение. – Попрошу очередной отпуск, и вместе с Дианой и Светой махнем в теплые края под южное солнце, на берег Черного моря. Покупаемся, позагораем. А потом…» Он и сам не знал, что будет потом. Главное – теперь нет жестокого врага, который перевернул всю его жизнь. Теперь, надеялся, все будет спокойнее и благополучнее. И посветлевшее небо, и яркое солнце будто приветствовали и поздравляли его с победой – все вокруг сияло новыми, радовавшими глаза красками; и двигатели «сушки» ликующе пели победную песню: «Я не жалею ни о чем и ни о чем не плачу…»

Через 17 минут он приземлился на аэродроме Махачкалы, откуда взлетал и взял курс на гору Горбатая, где его поджидал кровный мститель Ваган, четырнадцать лет терзавший душу и напоминавший о растерзанных сестренке Лиле, добром трудяге отце, безумно любящей своих чад матери, милой и заботливой женушки Леночки. Их нет, но и нет больше гнусного, кровожадного мстителя. С плеч будто гора свалилась, и сердце забилось ровнее, спокойнее.

К самолету от КДП подъехал обшарпанный, видавший виды «уазик», бессрочный армейский служака, безотказный вездеход, и, к удивлению Владимира Васильевича, из него вышел полковник Селезнев. Идя навстречу летчику, улыбался, вытянул для приветствия руку. Понятно, уже знал о поединке и о результате, доволен и рад за Крутогорова. Но все же спросил:

– И как поединок?

Владимир Васильевич для скромности пожал плечами, ответил без восторга:

– Вроде бы, как и должно быть. Посмотрим на фотоконтроле.

– Уверен, что на Горбатой Ваган был?

– Наверняка не один, с подручным. Но что никого в живых в бункере на Горбатой не осталось, уверен.

– Хорошо, – кивнул Селезнев. – Садись в машину, прокатимся с тобой в одно интересное местечко, где тебя ждут.

Владимир Васильевич не придал значения интригующей встрече: кто-то из бывших сослуживцев в Махачкале объявился и пожелал с ним встретиться. Конечно, он рад повидаться с бывшими однополчанами, но ему так хотелось побыстрее улететь в Москву, обнять дочурку, Диану…