Книга Не в силах забыть - Шерри Томас

В отдалении показались пушки, множество орудий — их тянули верблюды. Вновь прибывшие офицеры изучали поле сражения, оценивая потери. Сипаи сгоняли побежденных, заставляя их копать могилы и хоронить погибших. Сложный, хорошо отлаженный механизм империи, приведенный в движение много лет назад, не так-то легко остановить, подумал Лео. Форт отстроят заново и укрепят. Офицеры разработают планы. В верхнюю долину Сват и в Баджаур пошлют карательные экспедиции. Но его миссия завершена. Отныне он свободен. Его ждет мирная жизнь и плодотворные научные изыскания в Кембридже. И когда-нибудь он покажет Брайони свой дом на берегу реки, окруженный вишневыми деревьями.

— Мистер Марзден!

Лео посмотрел вниз. Его окликнул мистер Ричмонд.

— Генерал хотел бы побеседовать с вами. Он желает знать, что вы можете сообщить о положении в Дире.

Лео горестно вздохнул. Похоже, для него эта война еще не окончена.

Последним пациентом Брайони стал не кто иной, как капитан Бартлетт. Он был ранен в живот за пределами форта при попытке отбить захваченный патанами гражданский госпиталь. Оперируя капитана Бартлетта, Брайони заметила краем глаза, что в операционную вошел какой-то офицер и наблюдает за ее работой, но, поглощенная своим занятием, не подняла головы. Лишь когда операция благополучно завершилась и капитана унесли в палату для раненых, она вспомнила о незваном госте.

— Капитан Гиббз, гарнизонный врач, мэм, — представился офицер.

В это самое мгновение война для Брайони окончилась. Она пожала руку капитану Гиббзу с чуть большим пылом, чем обычно проявляла, приветствуя незнакомцев, и едва не опрокинула стопку бумаг с записями о раненых защитниках форта и подписанными ею свидетельствами о смерти.

Гарнизонный врач, высокий неулыбчивый мужчина, совершил осмотр палаты с ранеными. Завершив обход, он торжественно произнес:

— Благодарю вас, миссис Марзден. Я попрошу, чтобы командование представило вас к медали за доблестную службу.

— Спасибо, но, пожалуйста, не нужно, — взмолилась Брайони со всей искренностью. — Я не заслуживаю этой высокой награды. Я всего лишь исполняла свой долг, любой врач на моем месте сделал бы то же самое.

Они снова обменялись рукопожатиями. Наконец-то Брайони была свободна. Она вышла под жаркое солнце августовского дня, чувствуя себя легкой, как пух одуванчика. Впервые за минувшую неделю она осмелилась неторопливо прогуляться вдоль крепостной стены.

В форту царило настоящее столпотворение. В ворота ввозили провиант и боеприпасы. Повсюду бойко сновали повара и кухонная прислуга, разнося завтраки и чай. Брайони смущенно поежилась, ловя на себе любопытные взгляды бесчисленных мужчин — индийцев и британцев. Ей вдруг расхотелось стоять под открытым небом, она решила отправиться в спальню.

Там она нашла Лео — тот пытался натянуть сюртук, орудуя одной рукой. Брайони поспешила ему на помощь.

— Твоя рана! Осторожнее!

— Моя рука и бок в полном порядке. Я способен на многое. Вот, смотри. — Лео сжал ее в объятиях так крепко, что едва не сломал ей ребра, выдавив весь воздух из ее легких. Брайони замерла, наслаждаясь этой минутой бесконечного счастья. Наконец Лео ее отпустил. — Я должен встретиться с генералом. По крайней мере мне так сказали. Он хочет узнать о положении в Дире. Будь на его месте любой другой человек, я бы послал его к дьяволу и остался с тобой, но поскольку это он со своими войсками освободил нас, я все же отвечу на его вопросы, хотя и постараюсь разделаться с ними как можно скорее.

— Тогда иди и быстрее возвращайся.

Лео снова обнял Брайони, покрыв ее лицо поцелуями.

— Попробуй отдохнуть, если тебе не помешает весь этот гвалт. Я узнаю, сможем ли мы сегодня же тронуться в путь.

Брайони попыталась было уснуть, но куда там. Неумолчный шум людских голосов доносился, казалось, отовсюду. Каждый громкий возглас заставлял ее испуганно вздрагивать, а выкрики раздавались то и дело: людям приходилось повышать голос, чтобы быть услышанными. Дважды Брайони подбегала к двери и хваталась за ручку, прежде чем успевала сообразить, что война окончена и в форту больше нет раненых, нуждающихся в ее заботе.

В конце концов она решила начать собирать вещи. «Даже если Лео не удастся договориться, чтобы нам сегодня же выделили сопровождение, — рассудила Брайони, — капитан Гиббз, так или иначе, захочет вновь занять свою комнату».

Сборы оказались недолгими: у путешественников почти не было с собой вещей, помимо одежды. После коротких поисков Брайони нашла под кроватью свой чулок, а на столе ручку Лео с гравировкой.

Собираясь положить ручку в седельную сумку Лео, она впервые заметила, что с одного бока сумка рассечена саблей. При воспоминании об отчаянном ночном бегстве и пережитом ужасе Брайони невольно задрожала. Справившись с волнением, она убрала ручку в мешочек, где Лео хранил остальные письменные принадлежности.

В просторной, почти пустой сумке лежало несколько тетрадей, одна из которых тоже пострадала — вражеская сабля едва не перерубила ее пополам. Взяв в руки изуродованную тетрадь, Брайони осторожно ее открыла. На стол выпало несколько исписанных листов, вырванных из тетради. Должно быть, это письма, о которых говорил Лео, решила Брайони. Первое письмо предназначалось крестному отцу.

«Дорогой сэр Роберт!

Хочу сообщить вам, что я снова женился. Принимая во внимание необычные обстоятельства, надеюсь, вы с уважением и любовью возьмете под свое покровительство и защиту миссис Марзден, урожденную Брайони Аскуит.

Благодаря вам моя жизнь стала неизмеримо полнее и богаче. Сожалею, что приходится прощаться так поспешно. Я уношу с собой одни лишь счастливые воспоминания.

Ваш друг и крестник,

Лео».

Во втором письме, обращенном к братьям и составленном примерно в тех же выражениях, помимо извещения о женитьбе и просьбе позаботиться о Брайони Лео прощался со всеми многочисленными племянницами и племянниками. Он также добавил к своему посланию две приписки:

«P.S. Не удивляйтесь, когда будете читать мое завещание. Я не изменил его после расторжения брака.

P.P.S. Уилл и Мэтью, я еще раз прошу у вас прощения за то, что так долго упорствовал в своем заблуждении. В слепой любви к нашему отцу я не раздумывая принял его сторону. Не могу передать, как много для меня значит, что вы никогда, ни единым словом не упрекнули меня за это».

Брайони взяла в руки третий листок и нерешительно замерла. Лео пересказал ей содержание первых двух писем и, вероятно, не стал бы возражать, что она их прочитала. Но он не упоминал о третьем письме. Брайони собралась было отложить его не читая, когда вдруг заметила, что послание адресовано ей.

«Милая Брайони,

мне хотелось бы многое вам сказать, будь у меня время, но признаюсь лишь в одном: эти последние несколько дней были самыми счастливыми в моей жизни. Благодаря вам.