Книга Бог сумерек - Всеволод Глуховцев

– И в институт тоже. – Огарков кивнул. – Кстати, и этот вариант заслуживает внимания.

– Что вас тоже хотели убрать?

– Убрать – не убрать... А впрочем, не исключено. И весьма не исключено.

– Не дрейфьте! – ворчливо успокоил Палыч. – Не уберут.

– Кого? – спросил Игорь. – Льва Евгеньевича?

– Ни Льва Евгеньевича, ни нас. Будем живы – не помрем.

– А-а!.. – Игорь сделал ироническое лицо. – Тоже озарение?

– А то! – Палыч аж приосанился. – И прошлое, и будущее – враз качнуло.

– И будущее?.. Что же будет? Палыч сплюнул.

– Что будет – не знаю, но будет хорошо. Прорвемся! Палыч и Лев Евгеньевич переглянулись. Огарков подмигнул:

– Хорошо быть оптимистом?

– Хорошо быть генералом, – в тон откликнулся Артемьев. – А оптимист – это плохо информированный пессимист...

ГЛАВА 4

Хорошо ли был информирован Палыч? Бог его знает.

А вот Богачев, похоже, информирован был изрядно. Сев в белую “шестерку”, он двинул прямиком в северную часть города, не очень-то и торопясь. Ехал по проспекту, почти все его обгоняли. Потом он выехал на тот самый мост, покосился вправо: прореха в ограде была наспех заделана какими-то жестяными щитами. Богачев усмехнулся. Бош и Перец пополнили список безвестно сгинувших, где числились и Сергей, и Георгий Смирнов, и Белкин, и многие, многие другие... сотни других, имевших горькую судьбу – сами о ней большей частью не ведая! – прикоснуться к Книге тысячи времен.

Так оно и должно быть.

Он прибавил газу, “шоха” помчалась бодро и через десять минут была в цыганских дворах. Богачев сбавил ход, проехался немного, а когда слева оказался сетчатый садовый забор, притормозил.

Выйдя из машины, он осмотрелся. Прищурясь, водил взглядом по окрестностям – и это удивительно было похоже на охотничью стойку Коренькова там, на площадке.

Затем он хмыкнул, удовлетворенно сказал: “Так!”, и сел в машину. Продвинулся вперед еще метров на сто и вновь остановился.

Прямо напротив домика сторожа.

Теперь, выйдя, Богачев уже не осматривался. Он пристально уставился на этот домик.

Заросли малины и смородины мешали видеть, Богачев перешел пыльную дорогу и отсюда разглядел крыльцо, освещенное не слишком пока жарким солнцем, где, закрыв глаза и опираясь локтями на верхнюю ступеньку, полулежал в блаженном философском безмолвии бом-жеватого вида мужик.

Это был, естественно, Кузьмич.

Богачев остановился у забора и довольно долго наблюдал за данной картиной, которая никак не менялась. Тогда он окликнул негромко:

– Эй, земляк!

Кузьмич медленно, как локатор, повернул на звук голоса нечистую щетинистую физиономию, после чего только отверз очи.

– Здорово! – приветствовал Богачев, на что Кузьмич благосклонно кивнул.

– Можно поговорить с вами? – спросил гость и вновь удостоился милостивого кивка.

Богачев растворил калитку и прошествовал к крыльцу. Пес на цепи брехнул для порядка, заколотил хвостом по земле. Кузьмич вежливо подвинулся вправо, Богачев сел рядом.

– Вы сторож? – спросил он.

– M-м... временно, – туманно ответствовал Кузьмич.

– Вот как? Но все равно ведь – местный житель? Кузьмич солидно наклонил голову.

– Угу... Стало быть, ситуацией владеете. Я, видите ли, хотел бы приобрести участок в вашем товариществе. И конечно, хотел разузнать положение, что здесь и как... А кстати, сторож-то где?

Польщенный простым товарищеским обращением незнакомца, Кузьмич хотя и несколько хмельно, но внятноизъяснил, что сторож убыл по своим делам, а его, Кузьмича, оставил за старшего.

– А-а... – протянул Богачев. – А что же это он пешком отправился? Машина вон, – показал на “пятерку”, – стоит.

– А это не его машина... – И Кузьмич поведал, что машина эта – гостя, вместе с которым и уехал на своем “Москвиче” Логинов и еще двое, которые тут со вчерашнего дня объявились.

– Родственники, что ли, погостить приехали? – Богачев рассмеялся.

– Да какие родственники! – Кузьмич аж ерзнул досадливо от непонятливости собеседника. – Говорю же: неожиданно объявились, со вчерашнего дня живут.

И посмотрел значительно.

Богачев протяжно присвистнул.

– А-а... Кажется, начинаю понимать. Криминал?

Кузьмич сделался еще многозначительнее.

– О, ну нет тогда. – Разочарование засквозило в голосе посетителя. – Если уж сторож ваш какие-то темные дела здесь крутит, то мне здесь делать нечего... Место у вас хорошее, но... нет, не надо. А что думаешь, наркотики какие-нибудь, что-то в этом духе?

– Ха! – Кузьмич изобразил такой сарказм, какой рядовому смертному и не под силу. – Мелко гребешь, земляк!..

– Да ты что?! – с поразительной искренностью изумился Богачев. – А что же тогда?

Ну, тут Кузьмич так затемнил, что богачевская рука сама полезла в карман и вынула новенькую хрустящую сотню, которую Кузьмич принял с сугубым достоинством, после чего поведал свою версию.

Мысль Кузьмича развивалась витиевато. Из того, что к Федору Матвеевичу нагрянули внезапные гости, он вывел, что теперь все они займутся поисками клада, спрятанного где-то здесь неподалеку.

От этого заявления и Богачев оторопел – ему это никак не приходило в голову.

– С чего вы взяли?!

Кузьмич невозмутимо разъяснил:

– Тут раньше имение купца какого-то было. Ну, в революцию, конечно, спалили его к чертовой матери. А золотишко свое купец зарыл где-то в округе. Много кто искал! И хрен.

– Вот как? – с сомнением переспросил Богачев. – А эти что – найдут?

– Могут. Серьезные ребята.

– Да-а?.. А какие они?

Кузьмич опять хотел покочевряжиться, но от воспоминаний о халявной сотне устыдился. И так все враз и вывалил, чрезвычайно точно описав внешность Игоря, Палыча и Огаркова. БогЯЧЬв все это выслушал очень внимательно, поблагодарил и сказал:

– Ну ладно, пусть ищут. Это не страшно. А я уж было подумал невесть что... Спасибо за информацию. Я понаведаюсь к вам на днях.

И встал.

– Так вообще-то участки на продажу есть? Кузьмич кивнул, безуспешно чиркая спичкой о коробок:

– Найдутся.

– Вот и хорошо. – Богачев осмотрелся, улыбнулся. – Ну, пойду я. Всем привет.

И ушел. Кузьмич же наконец высек огонь, закурил, окутался вонючим папиросным дымом. Сотня наличными настроила его на возвышенный лад. Он представил себе, как сейчас слетает махом в цыганские дворы, купит задешево пузырь самогону... и от этих мыслей задымил еще сильнее и счастливее.