Книга Выкуси. История любви - Кристофер Мур

— Думаешь, она там?

— Может быть. В «Городском блоге» я видела, что судно пришло. Там была картинка, четко смотрелась, и… ой, я не знаю, я ж тут новенькая. Нельзя ожидать, что у меня все будет получаться. Сходи в туман, заберись на борт.

Раздались шлепки босых ног по тику, и вдруг из-за гладкого черного углеволокна кокпита выпрыгнула горгона светлых дредов.

— Благ-будь, братушка. Благ-будь, сестренка. Как оно ничо? — Молодой и очень загорелый человек, он излучал жар жизни, но в его ореоле было тонкое темное кольцо.

Эбби пихнула локтем Томми, и тот кивнул: вижу, мол.

— Что он сказал? — спросил он.

— Не знаю, — ответила Эбби. — Вроде по-австралийски. Если заведет про свое под-низом и не хочу ли я подудеть в его диджее-ду, я пну его по почкам моим «чаком» запретной любви.

— Тада лана, — сказал Томми.

Блондин извлек бинокль ночного видения, быстро в него глянул и вновь отложил.

— Етти-с-матей, так вы мертвячики! Люби вас Джа, мертвенькия мои!

Он перескочил фальшборт на палубу в восьми футах ниже, а оттуда — на причал. Очень подтянутый, очень мускулистый, и пахло от него рыбьей кровью и неморской травой.

— Пелекекона по прозванью Кэп Кона, пират рассольнай науки, лев Сиона и дредовейшия корешок мертвячкам первого ранга, поди не знаете.

Он протянул руку Томми, и тот ее пожал — с опаской.

— Томми Флад, — произнес он и добавил, ибо чувствовал, что и ему не хватает какого-то титула: — Писатель.

Затем раста-блондин сгреб в охапку Эбби, обнял ее и расцеловал в обе щеки. Руки его задержались у нее на спине и соскользнули пониже. Отпустил он ее, когда Эбби резко согнула одно колено, и он рухнул на настил пирса.

— Отвали, ебанатический пеньковый маппет! Я Графиня Абигайль фон Нормал, аварийно-резервная владычица тьмы Большого Района Залива.

— Графиня? — уточнил Томми уголком рта.

— А к тому ж стройная и аппетитько-печеняшная мертвячка, изячныя, что снежин'чка, ага, — сказал Кона. — Страху нет, мертвячики мои, у нас со мной вам шикарныя алоха, но на судно вам низзя. Этот «Ворон» уббёт вас намертво, и не пикнете. Но Вавилон мы и тут'чки воспеть могем, чувак. — Из одного кармана шортов он извлек трубку и зажигалку, из другого — стерильный ланцет, каким диабетики тычут себя в пальцы, чтобы взять кровь на анализ. — Ежли кто-нить из моих новых корешков-мертвячиков пожертвуйт чуваку на туманность. Каплюшку-другую.

Эбби посмотрела на Томми.

— Ренфилд, — сказала она, закатывая глаза.

Томми кивнул. Она говорила о Ренфилде — сбрендившем кровавом рабе Дракулы из классического романа Брэма Стокера. О первом «жукоеде».

— Не исключено, что в этом мы вам и поможем, — сказал Томми. А Эбби добавила:

— Ты не достоин нашей помощи, не достоин быть свободным, и мы оба точняк будем дебилы, если поможем тебе, вампирский дурак. — Она сделала книксен. — Бодлер, «Les Fleurs du Mal». Я, конечно, парафразирую.

— Мило, — сказал Томми. Романтическую поэзию она знала — не очень хорошо и не очень точно, но знала.

— Ах, чувачок, я такую пару-фраз в Мексике как-то пробывал. Лодка — она слишком быстро по тормозам, и этот братушка с неба как фигак одним камешком. Не-е, чувачок, Кона высоты не полюбляйт.

— Да это не парасейлинг, имбецил, а парафраза.

— А. Тада друг-дело.

— Казалось бы, — сказала Эбби.

А Томми произнес:

— Кона, я уступлю тебе каплю крови, но сначала подтверди: ты и впрямь говоришь, что это судно принадлежит вампирам?

— Ну, чувачок. Моим хозяйвам-мертвячкам. Стар-могучим.

— Они сейчас на борту?

— Не, чувачок. Они тута бедствие разрульвайт. Котов-вампиров старпер наоставлял.

— Только котов?

— Не, чувачок, они тута все почистят. Всех, кто их видел, кто про это знайт. Они уборку в доме делайт, братушка.

Эбби покачала головой, будто ей в уши затекла вода. Томми понимал, каково ей.

— Значит, старые вампирюги пригнали сюда мочить свидетелей и кого не, а тебя оставили тут за главного, так? Тебя одного?

— Щ-щёб, сестренка. Кона — итибан[12]пирацкий кэп, перво-класс по рассольныя науке.

— Как же они так? Ты даже секретов хранить не пытаешься.

С Коны слегка соскользнула вся его добродушная бравада — плечи его обмякли, а когда он заговорил, пиздодуйский акцент солнечных островов куда-то девался:

— Ну а кто мне поверит-то?

— Верно заметил, — заметил Томми.

— А кроме того, вы же все равно про вампиров знали. Я проверил, тепло не излучаете.

— Еще раз верно заметил, — еще раз верно заметил Томми. — Так это те же самые, что изымали Илию?

Эбби рассказала Томми, что Император видел Илию и шлюху Синию — они уплывали с тремя вампирами на лодочке в туман с причалов Яхт-клуба имени Святого Франциска.

— Ну, чувачок. Тот старый кровосос ща внизу запертый отвисайт, все герметичненько. Братуха этот совсем психу дался, зубдаю.

Томми рассчитывал на какой-то озноб в себе, но тревоги отнюдь не ощутил. Вместо нее все его чувства и острота ума как-то подтянулись, заточились. Драпать он не хотел — только драться. Вот так новость.

Он деловито уточнил:

— Значит, Илия, шлюха и сколько остальных?

— Тока три, чувачок. Шлюхи не. Она вампушка второго поколения, чувачок. Такие долго не живут. Свернулсь клубочеком и намертво померла, поди знай.

Эбби подскочила к нему и постаралась схватить за горло, но рука у нее оказалась слишком мала, поэтому Кона под ее натиском просто рухнул на пирс.

— Что за хуйню, что за хуйню, что за хуйню, что за хуйню ты мелешь, Медуза?

— Ой, они думайт, Кона не сечет, но тока те вампы, кого Илия заделал, долго держацца. Как все ж насчет капли Сиона, братушка? — И он опять протянул ланцет Томми.

Но тот был ошарашен.

— Так, еще кое-что. Зачем им сюда приводить судно? Они же знали, что мы взорвали яхту Илии.

— Ну, чувачок, тока «Ворон» — она не такая. Она себя сама бережет. — Кона вытянул руку, и Томми впервые обратил внимание: на запястье у псевдо-расты было что-то вроде собачьего ошейника с вмонтированным шокером. — Ежли не буду его тута носить, «Ворон» Кону мертво-намертво приббёт. Она знайт. Она их троих знайт. А всяких прочих — отправляйт к Дэйви Джоунзу.

Томми взял у Коны ланцет, развернул и уколол себе палец.

— Не бывать такому. — Эбби перехватила его руку, когда он протянул ее Коне. — Грязный хиппи не тронет тебя нечистым ртом своим. Может, ты и мертвый, но от таких вот можно запросто словить мячиком какую-нибудь мерзостную заразу.