Книга Убийство на Неглинной - Фридрих Незнанский

– Вы меня простите, наверное, я сказал что-то лишнее. Но, к великому сожалению, в нашей профессии иной раз приходится быть черствым в поисках истины. Еще раз приношу извинения, доставив вам боль.

– Не извиняйтесь, Александр Борисович, – снова тихо ответила Инесса. – Уж вы-то ни в чем не виноваты. Вы женаты?

– Да. И дочка Нинка…

– А вот у нас нет детей… Вам нравится заставлять свою жену страдать, постоянно говорить о ее человеческой, так сказать, неполноценности? Открыто заводить любовниц, давать им свой домашний телефон?!

– Помилуйте! – почти взмолился Александр Борисович. – Ваши вопросы просто не укладываются в моей голове! – Он видел действительно боль в ее глазах, так не играют. – Успокойтесь, Инесса Алексеевна, какие вам нужны слова утешения? То, что вы еще достаточно молоды и красивы, – это не слова, а правда. И впереди у вас никакой не монастырь, где замаливают прежние грехи, а вполне нормальная жизнь, в которой все еще впереди. Поверьте моему слову, моя профессия – быть там, где человеческая беда. И нагляделся я всякого, вам и не снилось, милая вы моя. Поэтому скажу честно, вам не нужны слова утешения. Вспоминайте хорошее, плюньте на плохое и забудьте о нем. Соберите друзей, подруг…

– Если бы так просто!… – вздохнула она. – Это все осталось в той, прошлой жизни. Видите, одна сижу, время коротаю, – и она заплакала. Как прорвалось. Закрыв лицо руками, поднялась, сдавленно сказала: – Подождите, не уходите, – и вышла из кухни. Турецкий остался один. Увидел на столе сигареты и зажигалку. Закурил.

Наконец вернулась хозяйка. Глаза были красными, но нос и щеки – припудренными.

– Разве вы курите? – как-то и не удивилась она, просто констатировала.

– Да так, иногда… Когда прижмет.

– Это Мишины. Я не курю, поэтому сразу почувствовала запах. Будто он вернулся…

– Извините…

– Не надо. Возьмите эти сигареты. Они больше никому не нужны.

Турецкий молча кивнул и сунул пачку «Данхилл» в карман. А ведь еще недавно душу б заложил за эти сигареты! Из-за границы привозил.

– Если вы успокоились, я, с вашего позволения, задам вам еще один важный для дела вопрос. Можно?… Как давно вы узнали об этой… ну, о существовании певицы, скажем так?

– Не знаю, честно. Вообще-то Михаил особо скрытным не был. Поэтому, я думаю, они могли познакомиться где-нибудь в Сочи, когда он ездил на фестиваль. Если вы помните, в том районе отдыхал тогда премьер Михеев, и муж ездил к нему по делам. А заодно, как он потом рассказывал, был почетным гостем фестиваля. Я уже не помню, какой-то очередной «Кинотавр». Я не люблю сплетен. Но, к сожалению, иной раз приходилось выслушивать от так называемых кумушек в том смысле, что следует приглядывать за своими мужьями, а то они от государственной деятельности так и норовят куда-нибудь налево. Это было так противно и одинаково, что я перестала бывать среди высокопоставленных жен и тем самым обрекла себя на одиночество. Как это ни горько.

– Я очень хорошо понимаю вас, Инесса Алексеевна.

– Да бросьте вы, просто Инна, как меня звали всю жизнь. Я и вам буду благодарна, если мы уйдем от официальщины.

– С удовольствием. Меня тоже зовут запросто: кто – Саня, кто – Сашка, жена иногда – Шурка. Так что, пожалуйста, для вас выбор большой… А вам сюда не звонили? Не угрожали? Может, письма были какие-нибудь – с требованиями, угрозами?

– Господи, да чего только не было! Звонили тоже. Обычно поздно вечером, когда знали, что муж дома. Но он сам разговаривал. Кричал. А бумажки из почтового ящика рвал безжалостно, даже не читая.

– Ни одной не сохранилось?

– Ну что вы, Саша! Откуда! Да и зачем бы он стал это делать? В милицию жаловаться? Смешно.

– Действительно… Вы не будете возражать, если я вам, в случае, разумеется, острой нужды, позвоню?

– Ну отчего же, – улыбнулась она, – я даже буду рада. За столько лет в первый раз с нормальным человеком поговорила. А говорят, жизнь у нас – сплошная малина! Не верьте, Саша.

– Так ведь и я не первый день живу на свете. Кое-что знаю. А вы постарайтесь не раскисать. Вам же еще многое предстоит…

– Ну да. Вот должны родители Мишины приехать. Мои-то совсем старенькие, не смогут. Надо будет встретить, сами понимаете… Позвоните мне. Просто так, без дела.

– Я обещаю… Хотя по нашему делу мы с вами должны будем как минимум встретиться еще дважды: для официального допроса и когда вы будете знакомиться с делом.

У двери он вежливо поцеловал ей руку и, шутливо отдав честь, пошел вниз, не вызывая лифта. Очень милая женщина, чуть не сказал вслух. И очень одинокая… И чего нам, дуракам, не хватает в жизни!

Но уже на улице все сантименты словно ветром сдуло. Явился новый поворот темы. И его следовало обдумать и обсудить с тем, кто действительно разбирался в подобных проблемах, иными словами, со Славкой Грязновым.

На улице посмотрел вверх, увидел в окне Инну и махнул рукой. Забавно!

Турецкий сел в служебную «Волгу» и сказал шоферу, чтобы тот ехал в прокуратуру. Александр решил забрать свою сумку, чтобы уже сегодня не возвращаться на работу, а затем отправиться к Грязнову, если он на месте, пообщаться, после чего отбыть в объятия семьи. Завтра – воскресенье. Для абсолютного большинства – выходной, но еще неизвестно, что накопает Пустовойт со своими ребятами, а значит, нет ясности и с завтрашним отдыхом.

У Грязнова вторая половина субботнего дня выдалась относительно спокойной, и он, честно говоря, решил уж было податься домой пообедать да завалиться на диван перед телевизором. Но звонок Турецкого сразу подсказал неотложное дело. И с комментариями по поводу выступления президента страны пришлось подождать. Хотя в чем дело? В кабинете работал телевизор, правда смотреть его Грязнов не любил.

Турецкий привез немало. Во-первых, сумку, а в сумке… а в свертке… Словом, ставь стаканы.

А теперь – о главном. То утро покойный должен был употребить на широко известную в народе певицу и киноактрису Айну Дайкуте. И только позже поехать в банк. И тогда вопрос: кто знал об этом свидании и ликвидировал любовников? Короче, разливай, Слава, бери бутерброд с хорошей питерской рыбкой и начинай думать по новой…

– Инна, жена этого деятеля, теперь, разумеется, вдова, предполагает, что познакомились наши голубки на прошлом «Кинотавре» в Сочи, или где он там проходит. После этого, как ты, Славка, помнишь, была обширная президентская программа, связанная с выборами. Нечаев играл в ней, как я помню, далеко не последнюю роль. Он же, кстати, возил по стране-матушке команду так называемой поддержки. Помнишь?

Грязнов, пережевывая, кивнул.

– Дальше. Надо проверить, была ли в той бригаде Айна. Где, когда, с кем – они же целыми ансамблями гастролируют! Из этой информации мы сможем установить круг лиц, в том числе заинтересованных, и наоборот. В результате станет ясно – это была месть или все тут гораздо глубже.