Книга Огонь, вода и бриллианты - Андрей Дышев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Конечно! Уже бегу! – замахал Амбал руками. – Да меня слушать не станут и сразу за решетку упекут. Как я докажу, что не убивал командира? Самолет утонул, все следы и отпечатки смыты.
Он сел на бревно и затосковал от самой безрадостной перспективы.
– А ты на самом деле в него не стрелял?
Я думал, что Амбал разорвет меня на части, но он вдруг опустился на колени и трижды перекрестился.
– Вот тебе крест!
Наверное, я ему поверил.
– Тогда тебе лучше исчезнуть.
– Что? Исчезнуть?
– Вот-вот! – подтвердил я. – Один черт, все уверены, что мы погибли. Нас нет! Мы бесплотные тени! Без фамилий и имен!
Я перешагнул через сосновый ствол и помахал рукой.
– Ты куда? – удивился Амбал.
– Туда, куда улетают души умерших. Меня больше нет на этом свете. Второй раз умирать – слишком много для одной жизни.
– Почему второй раз?
– Долго рассказывать…
Я обернулся. Амбал смотрел на меня нехорошими глазами и, встретив мой взгляд, тотчас опустил голову.
Как тяжело было у меня на душе! Я, идиот, все еще пытался надеть на Лисицу белое одеяние и приладить к ее спине крылышки. К спине кровожадного вампира с ангельской внешностью! Я не мог ничего с собой поделать. Она не просто нравилась мне. Она перевернула мою жизнь, заставила меня поверить в свои силы, и я, чувствуя себя должником, насиловал голос своего разума на чем свет стоит. Она лгала мне – нелепо, грубо, а я делал вид, что верю ей. Что это не она убила Рюмина. Что это не она убила командира. Что это не она пыталась грохнуть меня вместе с самолетом…
Я шел на запах костра бульдозером, не выбирая дороги, убеждая себя, что иду мстить за свою поруганную честь. Шел и придумывал для нее самые скверные ругательства. Мокрица. Кровоголичка. Коллекционер трупов. Бешеная гиена. Расчетливая выдра. Жаба с чемоданом вместо сердца. Глиста в бриллиантах…
Я остановился, задумавшись над очередным эпитетом, и только тогда увидел прямо перед собой свисающий откуда-то сверху шнурок. Машинально схватился за него и потянул. На меня посыпались сухие иголки.
Это была стропа от парашюта. Оранжевый купол застрял в еловой кроне, словно гамак для йети. Дальше я шел не так быстро, стараясь не наступать на сухие ветки. Быстро темнело. Сквозь кроны просачивался туман. В общем, это был не туман, а посаженное на лес облако. Резко пахло свежей зеленью и сосновой смолой. В мокрой листве трепыхались птички.
Стволы деревьев расступались перед скалой, вросшей в лес. По ее белым ребрам скользили красные блики. На маленькой поляне, у подножья скалы, горел костер. Я остановился и прижался к стволу дерева. Вот она! Сидит на чемодане, прислонившись спиной к камню, смотрит в огонь. Лицо словно светится изнутри. Взгляд спокойный, легкий, одухотворенный. Будто только что закончила читать «Евгения Онегина» и думает о прочитанном.
От волнения у меня запрыгало в груди сердце. Как она отреагирует, увидев меня? Схватится за оружие? Истошно закричит? Упадет на колени и станет просить пощады? А как поступлю я? Что я ей скажу?.. Лишь бы сдержаться, не принять ее в свои объятия.
Я сунул в рот сосновую иголку и, яростно разгрызая ее, вышел на поляну. В первое мгновение я подумал, что Лисица настолько потрясена моим появлением, что потеряла не только дар речи, но даже способность двигаться. Она сидела перед танцующим пламенем и смотрела сквозь него на меня. Я сделал еще пару шагов и тогда понял, что она просто ослеплена ярким пламенем и не видит меня.
Тогда я пошел прямо на костер решительно и быстро, чтобы, подобно удаву, парализовать ее волю и лишить редкостной способности выскальзывать из рук.
Она увидела меня, вскочила, закрыла ладонью рот и вдруг со всех ног кинулась на меня!
– Наконец-то! – вымолвила она, повиснув у меня на шее и обслюнявив мои щеки. – Я уже волнуюсь! Я думала, ты заблудился. Я нарочно оставила парашют на дереве, чтобы тебе было легче найти меня…
Я стоял перед ней телеграфным столбом и пытался понять, о чем она говорит.
– Я видела, как ты заходил на посадку! – с волнующим придыхом говорила Лисица, зачем-то дергая меня за волосы. – Это был высший пилотаж! Миленький мой! Миленький!
Надо было что-то сказать, но я только откашлялся.
– Теперь у нас все будет замечательно! – с чувством говорила она и все время дергала меня за подбородок, не позволяя смотреть на чемодан. – Я слушала радио! И все время прыгала, прыгала!
– Ты что, – произнес я настороженно, – головой ударилась, когда приземлилась?
– Нет… А вот ты какой-то странный!
– Что в чемодане?
Лисица засопела, закачалась, гипнотизируя меня взглядом.
– У меня складывается впечатление, что ты больше радуешься чемодану, чем мне, – обиженным голосом произнесла она.
– Я всегда знал, что твою интуицию не обманешь, – ответил я. – Скажи, ты сама все это придумала?
– Сама, – кивнула Лисица. – Мне всю жизнь не хватало денег. Я страшно завидовала подруге, которой удалось выйти замуж за француза. Правда, француз ее потом выгнал, когда узнал, что она была проституткой… Да подожди, миленький! Что ж ты так к этому чемодану рвешься? Ко мне бы так рвался!
– Значит, так, – сказал я. – Сейчас я посмотрю, что в чемодане, и видеть тебя больше не хочу!
– Ой-ой-ой! – покачала головой Лисица и цокнула языком. – Посмотрю, что в чемодане! Да забирай все! Все равно потом замуж меня позовешь!
– Что?! – опешил я от такой наглости. – Тебя? Замуж?
– А разве нет? – усмехнулась Лисица, подбоченила руки и выставила вперед ногу. Спортивный костюм отлично обрисовывал ее фигуру. – Нам с тобой теперь до конца жизни вместе идти. Мы с тобой повязаны.
– Чем это мы с тобой повязаны? – воинственно спросил я, ожидая услышать в ответ: «Кровью!» – и бурно объяснить, что на мне чужой крови нет.
– Любовью, – ответила Лисица. – Безумной, всепоглощающей, испепеляющей любовью.
– Нет уж! – сказал я и рубанул рукой воздух. – С меня довольно! Открывай чемодан!
– Какой же ты меркантильный! – качая головой, произнесла Лисица. – А я тебя любила! Человека из тебя сделала, летать научила… Сокол ты мой бескрылый! Успокойся, не скачи, как болонка под сосиской.
– Ты меня любила?! – вскричал я. – Это ты любовью называешь? Оставила подыхать в неуправляемом гробу! Как же ты глупа, если считаешь это проявлением любви!
Лисица все качала головой.
– Я знала, что ты нормальный мужик и сможешь посадить самолет! – щедро отвалила она мне комплимент.
– Ты знала, что я смогу посадить самолет? – повторил я и невольно зауважал сам себя. Таких слов мне еще никто никогда не говорил. Может, во мне живут запредельные способности, а я об этом даже не догадываюсь!
