Книга Я буду тебе вместо папы. История одного обмана - Марианна Марш

Три недели я сопротивлялась и говорила «нет».

— Что ты ответила им, когда они спросили, кто отец ребенка? — однажды поинтересовался он, хотя ответ был ему известен.

— Сказала, что не знаю, — отозвалась я, надеясь, что он будет хоть немного благодарен за то, что я защищала его.

— А когда ты заполняла документы — я имею в виду официальные документы, на усыновление, — не унимался сосед, — что ты писала в графе «Отец»? «Неизвестен»?

— Да, — взволнованно ответила я. Я хотела, чтобы он понял: я не предала его.

Но сосед тут же объяснил мне, что я нарушила закон: соврала в официальном документе.

Он мрачно посмотрел на меня:

— Марианна, неужели ты не понимаешь, насколько это серьезно?

— Но ты же сам велел никому не говорить! — возмущенно откликнулась я, испугавшись, что на самом деле совершила что-то противозаконное.

В тот же миг я поняла, что дала неправильный ответ. Но тогда я еще не знала, что правильного ответа вообще не существовало.

— Я никогда не просил тебя врать в официальных документах! — резко отозвался он.

Я разрыдалась от несправедливости его слов. И он снова сказал, что никому не даст меня в обиду. Голос его смягчился, губы приблизились к моему уху, он прошептал, что я для него — особенная девочка.

Я попалась в ловушку и теперь не могла уйти.

В тот день я не сказала «нет».

Я проглотила стыд, поскольку отчаянно нуждалась в том, чтобы быть особенной.

Он прекрасно знал, как мною манипулировать. Ему были известны все мои страхи и слабые места, ведь я сама доверчиво рассказывала ему о них.

Почему я снова позволила ему надругаться надо мной? Раз за разом я задавала себе этот вопрос. Я не любила его, только боялась. Я ненавидела то, что он делал со мной. Но я также боялась, что он отвернется и бросит меня. Я понимала, что он сильнее и в конце концов получит все, что хочет. У меня просто не было выбора.

Я не знала, что истинная причина кроется в другом. В пятнадцать лет я все еще была ребенком — одиноким, заброшенным ребенком, с самого рождения лишенным любви и ласки. И я отчаянно нуждалась хотя бы в их подобии.

На этот раз он был осторожен и старался, чтобы нас никто не видел. Он никогда не заходил к нам домой — обычно он поджидал меня где-нибудь между фабрикой и автобусной остановкой. Улыбался, предлагал подвезти, внимательно слушал — в общем, делал все, чтобы я сама тянулась к нему и радовалась нашим встречам.

Когда однажды утром меня стошнило, я поняла, что он был недостаточно осторожен.

Глава сорок вторая

«Наверное, съела что-то не то», — убеждала я себя насколько дней. Но утренняя тошнота не исчезала, и мне пришлось смириться с тем фактом, что еда тут ни при чем, а с момента последней менструации прошло уже три месяца. Конечно, на этот раз он меня не бросит! В первый раз за несколько лет я сама отправилась искать мужчину из соседнего дома.

Когда никого не было поблизости, я зашла к нему в мастерскую и оставила записку, что мне необходимо с ним повидаться.

На следующий день он ждал меня возле фабрики. Едва забравшись в машину, я со слезами на глазах сообщила, что у меня не только задержка, но меня еще и тошнит каждое утро.

— Черт! — Такой была его первая реакция. А потом последовал тот же вопрос, что он задал мне два года назад: — Ты уверена, что это мой ребенок?

Я разрыдалась, потому что злилась на него и мне было страшно.

— Я просто не могу снова через это пройти! — всхлипывала я.

— Не волнуйся, — пробормотал он. — Этого не случится.

Он обнял меня за плечи, но на этот раз вместо защищенности я почувствовала тяжесть, будто его рука вдавливала меня в сиденье и лишала возможности двигаться.

Мужчина из соседнего дома сказал, что ему надо все хорошенько обдумать; он пообещал, что завтра будет ждать меня после работы.

Следующий день тянулся невероятно долго; когда фабричный гудок сообщил об окончании работы, вместо того чтобы задержаться и поболтать с Бев, я торопливо попрощалась с ней, подхватила сумку и поспешила к автобусной остановке. Не успела я пройти и пары шагов, как подъехала знакомая черная машина; сосед открыл окно и приказал мне немедленно забираться внутрь. Он по-прежнему боялся, что кто-то увидит нас вместе.

Мы снова поехали в лес, но на этот раз гораздо дальше, чем обычно. Когда машина остановилась, сосед вышел и полез в багажник; выражение его лица не предвещало ничего хорошего. Вскоре он вернулся с небольшой сумкой, в которой я заметила бутылку и резиновую трубку. Точно такую же я видела на подносе в руках Доры два года назад.

— Нет! — закричала я и попыталась выскочить из машины. Естественно, он не мог мне этого позволить. Сосед был гораздо сильнее — он резко швырнул меня обратно на сиденье и прижал рукой, чтобы я не вырвалась. Мгновение спустя он уже раздвигал в стороны мои ноги, а я боялась пошевелиться.

Он стянул с меня трусики, и я почувствовала, как в меня входит холодная резиновая трубка. Мне было так больно, что я закричала, — от злости и отчаяния он действовал гораздо грубее, чем Дора, да и мыльная вода в бутылке была не в пример горячее. Всхлипывая от страха, я колотила его по плечам, просила остановиться, но он продолжал накачивать в меня жидкость до тех пор, пока не вылил все до последней капли. Тогда он слез с меня, соединил мои ноги и задрал их вверх.

— Надо немного подержать воду внутри, — наставительно произнес сосед. — Ты ведь хочешь избавиться от ребенка, Марианна? Подумай, что сделает с тобой отец, если узнает.

Его слова снова заставили меня дрожать от страха.

На этот раз болело гораздо сильнее. К тому времени как сосед высадил меня на дороге неподалеку от дома родителей, я едва могла идти от непрекращающихся спазмов и приступов тошноты. Боясь, как бы мама чего не заподозрила, я сразу прошла в свою комнату, сославшись на головную боль.

Засунув в рот скомканный угол простыни, я лежала и с трудом сдерживала стоны. Если сестра услышит, она обязательно расскажет родителям, думала я. На лбу выступили капли пота, приступы боли были чудовищными, а когда, окончательно вымотавшись, я провалилась в милосердный сон, то увидела бассейн, полный крови, и плавающее в нем тело ребенка.

Месячные не пришли. Утром меня снова стошнило.

Мужчина из соседнего дома объявился лишь спустя неделю.

— Ну как? — спросил он, стоило мне сесть в машину.

— Ничего, — последовал тихий ответ.

Со слезами на глазах я рассказала ему, что меня по-прежнему тошнит каждое утро. Мне казалось, что каждое слово, срывающееся с моих губ, превращает доброго друга детства в жестокого незнакомца. Никаких попыток успокоить меня — только злой взгляд холодных глаз.